– Мама, у герцога наверняка масса дел. Леди Бриджертон смерила дочь ледяным взглядом. – Что ты такое говоришь, Дафна? Герцог только что сказал мне, что он завтра совершенно свободен. – Она вновь повернулась к Саймону. – И мы обязательно посетим королевскую обсерваторию, так что это будет не просто увеселительная прогулка. Обсерватория закрыта для публики, но мой покойный муж был одним из ее попечителей и, я уверена, нас туда пустят. Саймон поймал взгляд Дафны. Она ответила ему легким пожатием плеч, в ее глазах он уловил просьбу о прощении. Обратившись к Вайолет, он сказал: – Почту за честь присоединиться к вам, леди Бриджертон. Виконтесса широко улыбнулась и похлопала его по руке. – Очень мило с вашей стороны, герцог. Глава 8 До ушей вашего автора дошли сведения, что все семейство Бриджертон (и некий герцог) отправилось в прошедшую субботу на прогулку в Гринвич. Вашему автору стало также известно, что упомянутый герцог вместе с одним из членов семьи Бриджертон возвратились в Лондон промокшие до нитки… «Светская хроника леди Уистлдаун», 3 мая 1813 года – Если вы не прекратите передо мной извиняться, – предупредил Саймон, подпирая рукой голову, – буду вынужден прикончить вас. Дафна посмотрела на него с досадой: ей не всегда нравился стиль его шуток. Они сидели на палубе небольшой яхты, зафрахтованной ее матушкой для поездки всего семейства по Темзе в сторону Гринвича и обратно. – Если вас так злит обыкновенная вежливость, – сказала Дафна, – я могу замолчать. Конечно, я не несу ответственности за свою мать и за ее манипуляции вами. Но ведь целью того, что мы задумали, было, в частности, избавить вас от назойливости родительниц, а я не могу спокойно осознавать, что моя милая матушка заменила их всех. Саймон отмахнулся от ее слов и, поудобнее устроившись на скамье, произнес: – Все это, пожалуй, было бы невыносимо – я говорю о ваших братьях и о почтенной матушке, – не будь оно столь забавно. Как хороший водевиль. Дафна не могла скрыть обиды: – Вот оно как! Мои родные для вас – комедийные актеры! – Отчасти. А мы – для них. Разве не так?.. Что же касается речной прогулки, я совершаю ее с удовольствием после многодневных путешествий по морям. Тут по крайней мере видны берега, причем такие живописные. Да и побывать в обсерватории тоже интересно. Вы знаете что-нибудь о меридианах и параллелях, не говоря уже о долготе и широте? Она покачала головой: – Даже не представляю, каким образом один из меридианов оказался здесь, в Гринвиче. Саймон проговорил со снисходительной улыбкой: – Морякам требуется определять место положения корабля в данную минуту, а также направление его движения. Они должны знать географические координаты – широту и долготу. Отсчет начинается от меридиана. В прошлом веке астрономы решили, что начальным меридианом будет Гринвичский. Дафна с безнадежным видом покачала головой. – Из всего сказанного вами я поняла одно: Лондон стал в каком-то смысле центром мира. Неужели другие страны согласились с этим? Например, Франция? Или папа римский? Из-за этого не было войны? Саймон рассмеялся: – Ну, войны возникают и по более пустячным поводам. Но из-за меридиана их не было. Возможно потому, что королевская обсерватория ежегодно публикует схемы и карты, необходимые мореплавателям всего мира, и только безумец может отправиться в открытое море без таких карт. А в них все расчеты ведутся от Гринвичского меридиана. Я понятно объяснил? – Понятно: вы большой знаток морского дела. – Просто я преодолел немало морских миль, а кроме того, любил математику и вообще точные науки. – Увы, меня этому не обучали. Боюсь, мое образование сводилось к тому, что знала гувернантка, поэтому с цифрами я до сих пор не в ладах. Даже мама знает больше – видимо, ее гувернантка была немного образованнее, чем моя. – Я и не думал, что вы овладели точными науками, – заверил он. – Но все-таки чем вы больше увлекались? – Историей и литературой. Женщин не учат в университетах, как вы знаете, но, к счастью, в нашем доме очень много книг, и я много читала и читаю. Саймон откинулся на сиденье, отхлебнул лимонада и произнес: – Могу признаться, что никогда не увлекался историей. – Почему? Это же так интересно! В самом деле – почему? Он на минуту задумался. Неужели оттого, что история в каком-то смысле связана и с родом Гастингсов, а он чуть не с детства дал себе клятву не интересоваться тем, что было так важно для его отца? Но, отвечая Дафне, Саймон разумеется, не упомянул об этом. В их отношениях еще не наступило время для откровений и скорее всего не наступит. Некоторое время они сидели в молчании, свежий речной ветер обдувал их лица, шевелил волосы. Потом Дафна сказала с улыбкой: – Вы можете сердиться, но у меня не идет из головы сцена, когда моя мать взяла вас за горло и заставила отправиться с нами на эту прогулку. – Если говорить о моем горле, – ответил он, – то гораздо больше претензий относится к Энтони… – И, заметив, что у Дафны широко раскрылись глаза и она готова начать расспросы, быстро переменил тему: – Что же касается прогулки, я уже устал повторять, что никогда бы не принял в ней участия против своей воли. Начало фразы звучало не слишком учтиво, и Дафна готова была обидеться, но окончание несколько примирило ее с тоном собеседника. Тем не менее она отвернулась от него и стала с еще большим вниманием вглядываться в медленно удаляющийся берег. Конечно, этого герцога не назовешь чрезмерно любезным и обходительным, но даже его импульсивность чем-то импонировала ей – быть может потому, что говорил он искренне. – Чему вы улыбаетесь? – спросил он. – Что-то увидели? – Ничего. – Тогда отчего улыбаетесь? Почему его так трогает ее улыбка? Пусть отстанет. Но он не отстал, а повторил вопрос, да еще насмешливым тоном: – Если не улыбаетесь, значит, приготовились чихнуть или зевнуть. Я прав? – Нет, – ответила она сдавленным от смеха голосом. – Просто любуюсь природой. Он запрокинул голову, подставив лицо неяркому солнцу. – Надеюсь, компания тоже вызывает у вас приятные эмоции, Дафна? Не поворачиваясь к нему, она спросила: – Вы имеете в виду всю компанию или кого-то в отдельности? – Если хотите узнать мое отношение к вашему воинственно настроенному братцу, – холодным тоном произнес он, – то его поведение меня лишь забавляет. Улыбка исчезла с ее лица, и девушка сказала: – Звучит не слишком великодушно с вашей стороны. – Я никогда не уверял вас в своем великодушии. Да и Энтони им тоже не отличается… – Саймон устремил взгляд в его сторону, и тот ответил тем же. – Он смотрит так, словно готов меня убить. – Мне казалось, что вы были друзьями. – Мы и сейчас друзья, мисс Бриджертон. Во всяком случае, я так полагаю. Просто один из нас ведет себя глупо, а другому остается только мириться с этим и пытаться получать хоть какое-то удовольствие, потому что ничего другого он придумать не может. – Все-таки мужчины не слишком умны. – Как правило, да. Она усмехнулась и с серьезным видом проговорила: – Я всегда считала, что одна из главных заповедей мужской дружбы – не пытаться завлечь сестру товарища и жену ближнего. – Боже, но у меня и в мыслях не было такого! Я всего лишь имитирую интерес. Согласно нашему плану. Разве не так? Дафна задумчиво кивнула, не сводя с Энтони глаз. – Но это задевает его до глубины души, хотя он знает правду.