– Чего еще хотел от тебя герцог? – Больше ничего. Ну что же, поверим на слово, но слежку пока снимать не будем. Интересно, герцог хочет убедиться в подлинности наследника или в том, что храмовники не водят его за нос? После обеда Виктория плюнула на неизвестного гостя, на ксена и герцога с их интригами и занялась приготовлениями к свадьбе. На сердце было неспокойно, лазутчика не нашли, и это всех немного нервировало. Зато вечером, когда с поля вернулись рабы, появились первые новости. Принес их Саника. – Хозяин, у меня новый раб появился. – Ты сам его купил? – Алан, увлеченно обсуждавший с Райкой и Рэем детали церемонии, не сразу понял, о чем речь. – Нет, – усмехнулся раб. – Он перед ужином обнаружился в бараке в самом дальнем углу. Сказал, что его перевели из Рогана и что он помогал сегодня пасти коров, а теперь главный пастух отправил его в Кровь. – У нас стадо выгоняют на несколько дней. Там на лугу и доят, и в бочки молоко сливают, и заквашивают. Пастухи меняются раз в трехдневку, – пояснила Райка. – Вот и думаю, не наш ли это лазутчик притворился новым рабом? – кивнул Саника. – Он, как есть он! – довольно потер руки Рэй. – В пыточную? – Ни в коем разе! Саника, сделай вид, что поверил, да приставь к нему кого-то половчее. Чтобы глаз не спускали. Обо всем докладывать будешь мне. – Знаешь, в чем проблема герцога? – спросил Иверт у капитана, когда Саника ушел. – Он судит о Бешеном Алане как о других. Он ищет мышь и не видит орла. Виктория только усмехнулась, широко зевая. Спать хотелось жутко, ныла рана на плече, гудела голова, в глазах мелькали мушки, а еще слегка болела диафрагма, но это не самое страшное. Это приятная боль, последствие их с Ивертом хохота. Просто тело забыло, как это – смеяться, и теперь реагировало. – Я спать. Иверт, ты со мной? – Лучше возьмите «подарок» Длани, – посоветовал Рэй. – С ним вы быстрее заснете, чем с этим горцем. Капитан и Иверт заржали. Солдафоны! И шуточки у них солдафонские! Виктория задумалась, может, возмутиться или обидеться, но затем решила, что это будет совершенно не по-мужски, и только покрутила пальцем у виска, едва сдержавшись, чтобы не показать мужчинам язык. Она вышла на улицу и втянула в себя прохладный воздух. Скоро наступят холода, а там и снег выпадет. Не забыть бы узнать у мастеров, что прикупить к зиме. И вернуться в Кровь нужно до снегопадов. – Кир Алан. Эдар неслышно возник из тьмы и остановился в густой тени. Умеют они здесь двигаться бесшумно. Виктория же сколько ни тренировалась, а все равно в этом теле ходила как медведь. – В последние годы среди ксенов возникли разногласия. Часть считает, что Храм стал слишком мягок со своими врагами, что троевластие не оправдывает себя, что Наместник и Приближенные далеки от простых служителей. Слишком разнится жизнь скромного ксена на фронтире и ксена, служащего при дворе аристократа. В Храме давно пора провести чистку. Я был среди тех, кто поддерживал эти взгляды. Нам казалось, что если мы сменим нынешнюю династию и старого Наместника, то все изменится. Кандидатом на трон выбрали герцога Вас'Хантера. Но он отказался. Он остался верен Наместнику и договору о дружбе. Тогда мы предложили трон его брату и поддержали его в войне. Как вы знаете, сейчас в герцогстве новый хозяин. Но то, что я увидел после того, как он вошел в город, повергло меня в ужас. Я понял, какого монстра мы привели к власти. Костры пылали на каждой улице, кровь лилась рекой, сотни убитых, замученных, изнасилованных. Ненужные жертвы, ненужная жестокость… Тогда мы узнали, как ошиблись, внушив маркизу мысль о Короне Королей. Этот человек зальет страну кровью. При нем в Храме власть возьмут фанатики. Я стоял у истоков переворота и тоже виновен в смертях многих. Именно этим герцог меня шантажирует. С этими словами он так же тихо исчез, как и появился. Виктория еще немного постояла на улице, осмысливая услышанное. Странное поведение ксена вызывало у нее недоверие. Прибыть к неизвестному владетелю и сразу выложить ему всю подноготную мог либо дурак, либо уверенный в конте человек, играющий свою собственную игру. Эдар был неизвестной величиной, и как к нему относиться, Виктория пока не решила. Она застыла на месте, прикидывая, с кем можно обсудить поведение ксена, но кроме Алвиса никто на ум не пришел. А Длань был далеко, да и расстались они скорее примирившимися врагами, чем друзьями. Виктория тяжело вздохнула и отправилась к себе. Неслышной тенью за ней скользила Кусь. То, что рассказал ксен, не являлось новостью, но она понимала, каким мужеством нужно обладать, чтобы признаться в таком поступке. Особенно зная, что когда-нибудь эти слова Алан Валлид сможет использовать против того, кто их произнес. – Хозяин. – Шепот Саники догнал уже на лестнице. Виктория остановилась, поджидая раба. Кусь слегка зарычала, она не любила Санику и постоянно на него порыкивала, впрочем, кусаться не пыталась. – Я насчет нового раба. Он никуда не лезет, но обо всем выспрашивает. Какой гарнизон, сколько слуг, сколько рабов, как часто вы ездите в Осколок и Роган. Что люди о вас думают. То к одному подсядет, то к другому. И с каждым находит общий язык. И так все незаметно, словно и не интересно ему. Если бы я не знал, что нужно слушать, и не догадался бы. Виктория хмыкнула. Профи. По меркам этого мира – профи. И явно не простой слуга, раз умеет найти подход к каждому. Значит, не диверсант, а разведчик. – Тогда сделай вид, что именно такого помощника ты искал, и приблизь его. И расскажи ему следующее… Сольем немного дезы герцогу… В комнате конта ждала девушка. Опять. На этот раз – симпатичная молоденькая рабыня. Да сколько можно! Виктории казалось, что в ее спальне уже перебывали все молодки Крови. Светика настойчиво пыталась найти замену Олике. Черт знает что! Вот упорная. – Возьми второе одеяло и ложись у стенки. Порадуем Светику, сделаем вид, что на этот раз она угодила. Уже засыпая, Виктория подумала про Зиру и вдруг отчетливо поняла, что скучает по ней, по ее нежным рукам, по ее гладкому телу, по запаху корицы и лимона, по узким ступням с накрашенными красными ноготками, по шелковистым волосам и зеленым глазам. Это было так необычно, что она распахнула глаза и долго лежала, уставившись в темный потолок. Это что же выходит? Когда она думает о Зире, она ощущает себя Аланом. Каждая их встреча, каждое слово, сказанное зеленоглазой горянкой, каждое ее прикосновение воспринимались разумом как должное. Не было отторжения, не было того щемящего чувства неправильности, которое возникало у нее каждый раз, когда она оставалась наедине с женщиной. Зиру тело воспринимало как родную, с нею измученная душа отдыхала. С нею и только с нею Виктория мирилась со своим мужским телом и ни разу не пожалела, что Зира видит в ней Алана. Отчего так? От того, что она была у обновленного конта первой и единственной? Или оттого, что Виктория видела в девушке Иверта? А может быть, подсознание научилось делить разум на две части – мужскую и женскую? Или наконец-то она приняла это тело? «А может, потому что ты всегда была бисексуальна, но ввиду воспитания никогда не придавала этому значения?» – прошептал внутренний голос и затих, испугавшись собственных мыслей. Вопросы, вопросы, и нет на них ответов. Рядом беззвучно спала девушка, но она совершенно не возбуждала конта. Скорее даже наоборот. Слишком юная, слишком невинная и слишком испуганная. «Е-мое! Да я становлюсь настоящим мужиком!» – была последняя мысль перед тем, как Виктория уснула крепким сном честного человека. Всю ночь ей снились обнаженные девушки, которые гонялись за контом с сачками, а впереди всех бежала Виктория в защитном комбинезоне и, размахивая деревянным парабеллумом, кричала: «Стой, сволочь! Тебе не уйти от большой и светлой любви!» Утро выдалось суетное. Литина нервничала, Турид нервничал еще больше и шлялся по Крови, словно недокормленный призрак отца Гамлета. Брат Искореняющий командовал украшением храма, Райка орала на кухарок, Светика носилась со скатертями и серебряной посудой, подавальщики накрывали столы, старшие дети таскали из-за стены букеты, а малыши обрывали лепестки с больших красных цветов и складывали их в маленькие корзинки. Веселая предпраздничная суета. И наконец настал торжественный момент. Все собрались во дворе, образовав длинный живой коридор от двери донжона до храма. Музыканты заиграли красивую печальную мелодию. Когда Иверт поинтересовался у конта, отчего мелодия такая печальная, услышал в ответ, что это плач по загубленной молодости. Он так и не понял, шутил Бешеный Алан или говорил серьезно. – Идут, идут! – закричал кто-то из мальчишек. Из донжона вышла трехлетняя дочка покалеченной рабыни Маричка с корзинкой в руках. Она сосредоточенно и старательно рассыпала под ноги лепестки, следом шли Тур и Дарен, оба в белоснежных рубашках, оба при церемониальных мечах, оба строгие и ужасно важные. Они несли маленькие деревянные шкатулки. Когда Виктория смотрела на них, ее сердце наполнялось гордостью, словно это она выносила, родила и воспитала этих мальчишек. Ну и плевать, что не она! Эти парни – ее! И пусть кто-нибудь только посмеет заявить обратное! Вот еще вернется Ольт, и будет у нее вновь трое сыновей. Хорошо бы Зира родила девочку. Маленькую черноволосую девчушку с зелеными глазами. Похожую на своих мать и дядю. И имя ей она уже придумала. Она назовет ее Виктория. Победительница. В память о… себе. О той себе, которая все еще борется за жизнь в этом мужском теле. Конт Валлид вел под руку Литину в изумительном голубом платье, расшитом золотом и жемчугами. Замыкали шествие четверо воинов в парадных мундирах. Тоже изобретение Виктории. Непрактично для боя, зато очень эффектно в таких вот торжественных случаях. Наградой ей были крики восторга и абсолютно глупое лицо жениха. Конт подвел Литину к Туриду и передал из рук в руки. – Береги ее. И сделай счастливой. Они вошли в храм и остановились напротив портретов братьев. Новый ксен Крови улыбнулся и начал нараспев читать «Песнь любви». – …Пусть Ирий дарует вам друзей, а Вадий избавит от врагов. Именем Отца Небесного называю вас мужем и женой! Да будут все свидетелями! А теперь в знак любви и верности обменяйтесь кольцами. А вот это было для местных чем-то совершенно новым. Невиданным и неожиданным. Виктория довольно улыбнулась. Ей удалось удивить людей, никогда не слышавших об обычае обмениваться кольцами. Ну не признаваться же, что ностальгия по родине замучила! Тур и Дарен вышли вперед и открыли коробочки с золотыми ободками, символизирующими для одного конец одинокой жизни, а для другой надежду. Самые настоящие обручальные кольца с вырезанными на внутренней стороне словами «Литина + Турид = любовь». И только Вадий знал, сколько это стоило конту и как удивился ювелир, когда Кэп пришел к нему с заказом. Это был подарок Валлида своей бывшей жене, и теперь, глядя на плачущую от счастья Литину, Виктория ни секунды не пожалела о переплавленных золотых монетах, из которых отлили эти невзрачные колечки. – Целуй жену! – заорал конт. – Целуй! – подхватили все. В молодоженов полетели зерно и мелкие голубые цветочки. Эх, хорошо! Почти как дома. Осталось напиться, устроить мордобой и заснуть в салате. – Слушай, Бешеный Алан, – наклонился к конту Иверт, когда они уже наорались здравиц, пожелали молодым всяческих благ и теперь просто сидели – сытые, умиротворенные, добрые. – А ты уверен, что твой «подарок» – девушка? Ты хорошо рассмотрел? – Он кивнул на стол, за которым сидели рабы. Мая в мешковатой мужской одежде выглядела стопроцентным парнем. Она сидела рядом со смущенным Неженкой, и он казался более женственным и трепетным, чем она. Перед «подарком» стояла полная тарелка, но девушка, не стесняясь, таскала зажаренные кусочки мяса с тарелки художника. – Ну я не очень внимательно рассматривал, – признался Алан, пристально следя за Маей и Неженкой. – Просто глянул, что ничего не торчит. – А вдруг этот «принц» просто зажал их? – не унимался подозрительный игуш. – Кого «их»? – не поняла Виктория, которая стала мужчиной недавно и еще не знала о таких тонкостях. – Яйца! – зашипел Иверт. – Знаешь, вот что-то меня сомнения начинают одолевать. Надо бы проверить хорошенько еще раз. – И кто проверять будет? – прищурился Алан. Они допивали второй кувшин вина, и настроение из стадии «просто весело» плавно перекатывалось в «чего бы отчебучить». – Вместе! – твердо заявил игуш. – Чтобы уж точно! Эй, «подарок», иди сюда! – замахал он руками. Виктория окинула взглядом окружающих и улыбнулась. Все же хорошо, что им удалось вот так собраться всем вместе по приятному поводу. И пусть все сидели согласно иерархии, но все равно она чувствовала полное единение со своими людьми. Рэй увивался за Райкой, и кухарка сегодня была на удивление благосклонна. Тур и Дарен давно уже отпросились и убежали с другими детьми куда-то на стену, смотреть, как солнце будет садиться за горы, чтобы в момент, когда последний луч коснется неба, успеть загадать желание. Литину и Турида с песнями и пошлыми шуточками отправили спать. Брат Искореняющий удалился в храм в компании мастера Семона, прихватив с собой кувшин вина и блюдо с мясом. Шпион сидел рядом с Саникой, и тот постоянно подливал ему в кубок вина из кувшина с синей полоской. Райка предупредила конта, что в эти кувшины налиты крепкие вина. – Привет, мальчики! – «Подарок» с лукавой улыбкой стояла рядом. – Так ты и правда мой хозяин? – Мая оценивающе осмотрела конта и безапелляционно заявила: – Такой хозяин мне подойдет! – Эй, ты и наглая, женщина! – восторженно произнес Иверт, подталкивая к ней ногой стул. – А плетей за непочтение? – Он обещал, что вернет меня отцу в целости и сохранности! – заявила девушка, плюхаясь на стул. – Сам сказал, я за язык не тянула. А раз так, то зачем соблюдать все эти условности? Да, хозяин? – Она перевела на конта чистый взгляд синих глаз. – Но если ты хочешь, я могу притвориться, что жутко тебя боюсь и уважаю. – А на самом деле не боишься и не уважаешь? – скептически поинтересовалась Виктория, прекрасно видевшая за напускной бравадой напряженную, сжатую, словно пружинка, юную душу. – Не боюсь, но уважаю. Разбираться в людях меня учили с детства. Ты человек слова, и я верю тебе. – Мая открыто и легко улыбнулась, протягивая конту руку. – Я верю тебе, верь и ты мне. – Жест настоящего мужчины! – тотчас заявил Иверт и многозначительно подмигнул конту. Виктория усмехнулась, пожала протянутую ладонь и сразу заметила, как с облегчением вздохнула «принцесса».