Она закивала, прикидывая, сколько же ему удалось выцыганить денег у несчастного лорда Гарольда, раз их хватило еще и на дом в Лондоне. — Я очень рада за тебя, Энтони, — наконец сказала она, — я уверена, что у тебя все получится! Кейт развернулась, села на велосипед и не прощаясь погнала со всей возможной скоростью обратно к отцу. Глава 16 Нет ничего ужаснее, чем слишком позднее осознание своей ошибки. Кейт весь вечер беседовала с отцом, слушая его рассуждения о любви и правилах любовной игры. Выходило, что лорд Гарольд поступил благородно, приехав сначала к Мортону, а потом заручившись согласием родителя на брак с Кейт. — Но он не сказал мне ничего, — спорила она. — А зачем тебе знать про мужские дела? — отец пожал плечами, — не твоего ума дело. Ведь ты хотела, чтобы тебя спрашивали, вот он и спросил. То, что ты отказала ему — это твой уже выбор. Я-то был бы рад иметь такого зятя. Решил бы все мои проблемы. Но на нет и суда нет. Спасибо ему, доктора прислал. Всегда буду твоему герцогу в ноги кланяться, раз уж спина теперь позволяет. Да и долги он покрыл мои, так что, Кейт, с тех пор мы горя и не знаем. Она резко встала. — Надо отдать ему эту сумму. Отец рассмеялся: — Откуда ты ее возьмешь? — спросил он, — нет у тебя таких денег. И не будет теперь никогда. Еще немного подлечусь, поеду в Лондон на собрание исторического клуба, решу тогда, какую книгу мне писать. Ты, конечно, молодец, но я соскучился по работе. Постараемся больше долги не копить. Будем жить, как положено. Может быть, еще замуж тебя выдам. — Нет... нет! — воскликнула Кейт, — я не выйду замуж. Отец нахмурился: — Это еще почему? Кейт смотрела на него понимая, что ей нечего ему сказать. Посвящать отца в свои дела она не могла, а других объяснений для него у нее не было. — Я люблю лорда Гарольда, — сказала она тихо, — и замуж не выйду. — Так он же делал тебе предложение, — растерялся отец. — Да, — кивнула Кейт, — но я ему отказала. Повисло молчание. Отец смотрел на нее, пытаясь понять, и Кейт видела в его глазах, что он далек от понимания ее мотивов. — Но тут нет логики, Кейт, — наконец сказал он жалобно, — это сложно даже для меня, человека, который написал столько книг про человеческие отношения... Кейт, пожалуйста, пожалей меня, объясни что-нибудь. Теперь и ей самой ее поведение казалось нелогичным. Она перебрала в памяти все слова лорда Гарольда, вспоминая, что он и в самом деле предлагал ей только брак с тех пор, как предпринял поездку к ее отцу. Он никогда не говорил ни о чем другом, но Кейт не могла поверить в его искренность. Теперь же, когда искренность его была подтверждена словами ее отца, принимать его предложение было поздно... — Папа, — Кейт вздохнула, — все так запутано, — она заулыбалась, смотря на него, — зато всю оставшуюся жизнь я проведу с тобой. И ничто не помешает нам вести научные беседы. Отец понялся, все еще с трудом вставая, но быстро выпрямился и сделал шаг к Кейт. — Нет уж, дочь, — сказал он, — не нужно мне такого самопожертвования. Ты молода и должна жить своей жизнью. Я готов купить тебе билет в Америку и выделить немого денег, что появились после помощи лорда Гарольда. Устрой свою жизнь так, как ты того желаешь... — Но... Кейт тоже встала. Она смотрела на отца в испуге, вдруг осознав, что не хочет никуда уезжать. Что будет она делать одна в Америке? Зачем ей чужая страна, где все лица — чужие, а сама земля совсем не та, что дома? — Нет, — произнесла она, боясь, что сойдет с ума, — нет. Я останусь здесь. … Книга ее сдана в печать и делать в Энсфилд Холле ей делать совершенно нечего. Кейт повторяла эту фразу на все лады, крутя изо всех сил педали своего новенького велосипеда, который лорд Гарольд подарил ей после поломки старого. Гарольд, Гарольд... она сходила с ума от безделия, не зная, чем себя занять. Писать она не могла, думать тоже... Думать она могла только о Гарольде и о том, что упустила шанс быть с ним всегда. А ведь он спрашивал ее тогда, в карете, когда вез ее к себе домой после позорного возвращение ее из Дувра. Она была обижена, чтобы понять его, да и сейчас еще сердилась на полицейский фургон. Он выбрал не самый гуманный способ вернуть ее, но Кейт понимала, что, возможно, другого варианта у него не было. Если бы он стал играть в детективов, искать ее малыми силами, то она бы уплыла в Бостон. Лорд Гарольд не стал мелочиться, считать деньги и терять время. Он обратился в полицию, и полиция сделала свое дело так, как умела. Имела ли право Кейт сердиться на него? Ведь она тоже не спросила его, желает ли он расстаться с ней? Она решила за двоих, и поплатилась за это... В конце концов, она бы тоже сходила с ума от тревоги, если бы он бросил ее и исчез из Лондона. Она бы не находила себе места. Она стала бы искать его любыми способами... Кейт уже успела съездить в Лондон и убедиться, что книга ее так и не покинула кабинета редактора. После этого она, расстроенная, отправилась в дом лорда Гарольда. Она хотела благодарить его за помощь отцу. Он, конечно, никогда больше не пожелает сделать ей предложения, но, возможно, простит ее безумные поступки. А она просто еще раз увидит его... Но лорда Гарольда в Лондоне не было. Дворецкий сообщил Кейт, что несколько дней назад его светлость герцог Ретлент отправился в Энсфилд Холл, чтобы провести там все время вплоть до Рождества, после чего он планирует уехать за границу, чтобы посмотреть мир. Сердце Кейт сжалось от этого известия. Вот и все. Ее Гарольд уедет из Англии, и больше они уже никогда не увидятся. Она долго стояла около его дома, рассматривая высокие окна второго этажа. Ну что ж... Пришло время попрощаться. Но прощаться так, на пороге пустого дома, Кейт не умела. Поэтому она вернулась к отцу, и, не долго думая, отправилась в Энсфилд. Энсфилд Холл хорошо был виден с холма, сияя, как драгоценность в лучах заката, и Кейт остановилась, чтобы полюбоваться им. Волшебный дворец ее сказочного принца... На этот раз у Золушки не было хрустальных башмачков, так что принц не отправился искать ее по всему королевству. Ее платье больше не превратится в бальное, и ее принц не закружит ее в вальсе. Кейт улыбнулась, вспоминая, как они танцевали одни в огромной зале. На глаза ее навернулись слезы. Она не знала, на что она надеялась, отправляясь к нему. Возможно, она просто безумно по нему скучала. По его улыбке, и по его... поцелуям. Велосипед весело летел по дорожке вниз с холма, и Кейт наслаждалась скоростью. Сколько раз она ездила здесь? Сколько раз она ездила здесь с лордом Гарольдом? Она улыбнулась воспоминаниям. Вот и сад, а вот и мистер Достер, дворецкий. Он кланяется ей, но лицо его выражает крайнюю озабоченность. Почему он не хочет пускать ее в дом? Мистер Достер долго расспрашивает ее о здоровье отца, о Лондоне, и только под конец, когда уже начинает темнеть, пропускает ее в дом, и провожает прямиком в ее старую комнату на третьем этаже. Но Кейт все равно слышит шум в гостиной, веселую музыку и голоса. — Его светлость сегодня принимает друзей, — говорит ей мистер Достер, — поэтому принять вас он сможет только с утра. Кейт кивает головой, делая вид, что собирается заняться своим багажом, и дворецкий закрывает дверь. Почему он так осторожен? Что происходит такого внизу, чего Кейт не может увидеть? Движимая не столько любопытством, сколько тревогой, Кейт тихо выходит из комнаты, и бросается к маленькой черной лестнице, чтобы опередить дворецкого, который спускается по центральной. Прыгая через три ступеньки, Кейт оказывается внизу раньше, чем мистер Достер доходит до второго этажа. Шум в гостиной становится все ближе. Кейт в ее велосипедной амазонке проходит по коридорам, слушая какую-то веселую фривольную песенку, и вдруг оказывается перед распахнутыми дверями. Наверное, Кейт была готова увидеть все, что угодно, кроме того, что увидела на самом деле. Она замерла на пороге, потом вскрикнула, и пламя свечей расплылось перед ее глазами. Комната была полна народу. Но не того народу, что привыкла видеть здесь Кейт. Мужчины, многие из которых Кейт были знакомы, расположились на диванах, держа в руках бокалы. В центре комнаты был устроен помост, на котором плясали фривольно одетые женщины, высоко поднимая ноги и звонко смеясь. Подобные же дамы восседали рядом с мужчинами или на коленях у них, засовывая руки им под рубашки и в штаны. Кейт стало дурно от происходящего. Лорд Гарольд тоже был здесь. Он раскинулся в глубоком кресле за низким столом, и на коленях у него восседала девица в алом платье с перьями на голове. Она обвила руками его шею, и страстно целовала его, и лорд Гарольд тоже ее целовал. Прав был мистер Достер. Нечего ей тут делать. Кейт покачнулась, чувствуя подступающую к горлу тошноту. — Мисс, зачем вы пришли? — услышала она за спиной взволнованный голос дворецкого, — я же сказал, герцог примет вас утром! Кейт обернулась к нему, хватаясь за его руку, чтобы сохранить равновесие. — Его милость может не утруждать себя общением со мной, — проговорила она, — я получила ответы на все вопросы. Завтра утром я уеду, как только рассветет. — Уходите скорее, — дворецкий потянул ее за руку, — мисс Кейт, вам тут совершенно нечего делать! Но она стояла, будто надеялась, что дурман развеется, и она увидит прежнего лорда Гарольда вместо этого пьяного чудовища. Тут он оторвался от девицы, словно почувствовав на себе взгляд, и увидел Кейт. Глаза их встретились. — Кейт! — закричал он, поднимаясь из-за стола и переворачивая его на пол вместе со всем содержимым. Женщины закричали, а друзья его засмеялись, — Кейт, — лорд Гарольд шагнул к ней нетвердой походкой, — ты сердишься? — язык его немного заплетался, — не сердись! Я стал таким, каким ты хотела меня видеть. Таким, каким вы все хотели, чтобы я был! — он усмехнулся, и она где-то в глубине замутненного алкоголем взгляда увидела его настоящего, — и мне теперь все равно! Глава 17 Кейт с трудом дождалась рассвета. Всю ночь она проплакала и выглядела не лучшим образом. Мысли ее бесконечно возвращались к сцене со шлюхой, и она не стесняясь рыдала в голос. Хорошо, что она узнала о нем все и теперь ей не придет в голову связать жизнь с подобным человеком. Если это и есть его любовь... то ей она не нужна. Когда горизонт наконец осветился первыми лучами солнца, Кейт оделась и собрала остатки вещей. Было безумно тяжело уходить, не поговорив с лордом Гарольдом, но принц ее превратился в чудовище, а с чудовищами никакие разговоры уже не помогут. Да и не нужны они, эти разговоры. Кейт подошла к окну и стала смотреть на сад. Сколько времени она провела в саду! Она вспомнила, как они целовались в беседке... но память тут же услужливо подкинула ей и вчерашний образ. Ее снова затошнило. Она отвернулась от окна и уверенным шагом пошла к двери. Нечего делать ей в этом Пемберли, вдруг ставшем борделем. Кейт дернула ручку двери, но дверь не поддалась. Она дернула еще и еще, пока, наконец, не поняла, что дверь заперта снаружи. Она упала на кровать, и расхохоталась, но смех быстро перешел в злые слезы. Лорд Гарольд таким милым образом просил ее остаться и подождать, пока его милость изволят протрезветь! Да, это вполне в духе человека, которого она впервые вчера увидела во всей красе! Кейт принялась плакать, жалея себя и свои разбитые мечты. Она с самого начала знала, кто он на самом деле, но позволила убедить себя, что это не так. Она знала, что все эти аристократы ведут аморальный образ жизни! Он не сделал ничего, что не делали бы другие. И женщины вынуждены закрывать глаза на скотское поведение своих мужей... Кейт всхлипнула. Она не из тех женщин. Она никогда не станет закрывать на такие вещи глаза. Как только ее выпустят, она навсегда покинет Энсфилд Холл и никогда более не вспомнит о лорде Гарольде! Продолжая рыдать и жалеть себя, Кейт не заметила, как заснула. Проснулась она ближе к полудню и тут же бросилась к двери. Дверь легко поддалась. Она быстро умылась, расчесала волосы и взяла заплечный мешок. Вот и все. Прощай, Энсфилд Холл! Она сбежала по лестнице, но на площадке второго этажа наткнулась на дворецкого. Мистер Достер остановил ее, поклонившись и осведомившись, хорошо ли ей спалось. — Его милость ожидают вас в кабинете, мисс, — сказал он. — Передайте его милости, что у меня больше нет намерений говорить с ним. Мне все предельно ясно. Лицо дворецкого из мягкого и доброго вдруг стало жестким.