Вместо этого девочка упрямо посмотрела на мать. — Ох... она все еще не дышит. И почему Рэйчел так спокойно реагирует на это, в отличие от меня? Она закатила глаза. — Если ты сейчас же не перестанешь это делать, я не куплю тебе игрушку! Мейси наигранно испустила громкий вздох, а затем хитро улыбнулась мне. — Сущий дьявол, — прошептала я, глядя на нее с опаской. — Разве? — Рэйчел пожала плечами. — В ее возрасте я тоже проделывала этот трюк с дыханием, чтобы получить то, что хочу. Я посмотрела вниз на свой наполовину недоеденный обед. — Мы можем уйти отсюда и пойти прогуляться в парке, если она устала. — Так, мы еще не закончили тебя утешать, — Рэйчел махнула рукой проходящему мимо официанту. — Еще две диетические содовые и апельсиновый сок, пожалуйста. Я не возражала. Из всех моих подруг Рэйчел была самой настойчивой и упрямой. Возможно, именно поэтому она единственная, с кем я виделась регулярно. В колледже мы дружили вчетвером: я, Рэйчел, Вив и Мэгги. Из всех только я еще не обзавелась семьей и детьми. На троих у них уже четверо детей. Я перестала общаться с Вив и Мэгги уже давно, но с Рэйчел мы старались видеться пару раз в месяц. Будучи очень занятой работой и общением с коллегами, сил заводить новые знакомства я просто не имела. Поэтому довольствовалась старыми друзьями и коллегами по работе. Если моя чертова интуиция не подводит, и Бенито действительно уволил меня, то будущее представлялось мне довольно мрачным: без денег, без роскошной квартиры и без какой-либо возможности вести нормальную жизнь. — Может мне заказать себе водки? — проскулила я. Рэйчел тяжело вздохнула. — Бенито не собирается тебя увольнять. Не после всего того, что ты для него сделала. Так ведь? Она подбросила дочку на коленях. Мейси захихикала, глядя на меня, и завертела головой. Ее темные кудри разлетались во все стороны, попадая на лицо матери. — Замечательно! Даже трехлетний ребенок понимает, что мне трындец! Рэйчел поморщилась. — Лекси, нельзя говорить слово «трындец» при ребенке. Принесли наши напитки, и она пододвинула мне стакан. — А теперь хватит о тебе, давай, наконец, поговорим обо мне! — Первый раз за неделю я по-настоящему рассмеялась. — Только если ты еще разок скажешь, что меня не уволят. — Лекси, тебя не уволят! — Алекса, ты уволена! — Именно так начиналось грозное голосовое сообщение, только что оставленное Бенито. — Я не знаю, какая муха тебя сегодня укусила, но ты уволена! Ты вообще в курсе, во сколько мне обошлась? Ты до такой степени вывела из себя Кейна Каррауэя, что я лишился возможности сотрудничать не только с «Магнатом», но и еще с двумя журналами этой же медиакомпании! Моя репутация висит на волоске... а я так долго шел к успеху! И все из-за тебя! Так что... — его голос стал тише, но от этого не менее зловещим, — тебе конец! Я сделаю так, что ты больше никогда не сможешь работать в этой индустрии! У меня защипало в носу, дыхание стало прерывистым и я... разрыдалась. Плохи мои дела. Совсем плохи. Глава 2 Сделав глоток вина, я упрямо уставилась на экран телефона. — Нет. Дедушка вздохнул так громко, что из динамика послышался треск. — Хотя бы на этот раз усмири собственную гордыню и позволь мне помочь. Или ты хочешь съехать из своей обожаемой квартиры? Нет, я не хотела. Я трудилась не покладая рук, чтобы позволить себе эту двухкомнатную квартирку в Бэк-Бэй (прим. пер.: Бэк-Бэй — один из самых фешенебельных районов Бостона, США). Она была замечательной! Высокие потолки и панорамные окна, выходящие на зеленую аллею. Отсюда всего двадцать минут ходьбы до моей любимой части города — Центрального парка в окружении знаменитых Ньюбэри-стрит и Чарльз-стрит. Просто идеальное местоположение, к тому же она настолько маленькая и уютная, что я ее просто обожала. Это именно то место, о котором всегда мечтала. Я надеялась, что однажды накоплю достаточно денег на первый взнос и выкуплю эту квартирку или куплю такую же по соседству. Материальные блага — не самое главное в жизни. Я это прекрасно понимала, но с трудом могла представить, как проживу без своей прелестной квартирки. Но разве я нуждалась в ней настолько, чтобы забыть о собственных принципах? Нет, к сожалению. — Я не возьму у тебя денег, дедушка. Я знала, что это не его вина, но состояние, которое Эдвард Голланд унаследовал от родителей и пустил на расширение собственного бизнеса и инвестирование в выгодные проекты, в конечном счете, испортило моего отца. И я не хотела иметь ничего общего с этими деньгами. — Тогда я сам поговорю с Бенито. Я с грустью подумала о том, что дед поддерживает со мной отношения втайне от всей семьи. Никто и не догадывался о том, что Алекса Голланд — та самая Голланд. Папе ловко удалось скрыть от семьи интрижку с моей мамой, повлекшую за собой мое появление на свет, от всех, кроме деда. Когда мне исполнился двадцать один, он разыскал меня в Бостоне, но естественно никому ничего не сказал. Я понимала, что если он выложит всю правду, то без скандала не обойдется, но все же было обидно. Однако, не смотря ни на что, но он оставался единственным родным мне человеком, и я его очень любила. Подавив чувство обиды, я ответила: — Ничего не выйдет. Бенито — то еще трепло! Он всем разболтает, кто я такая. — Ну, а что тогда остаётся? Найдешь ты новую работу... Вот только какую? Да уж. Что бы я ни нашла, на новой работе меня ждет зарплата значительно ниже прежней. Личный ассистент успешного фотографа зарабатывает вдвое больше обычного. Я сделала глоток вина, оглядев свою квартиру. — Я даже не смогла извиниться, — пробормотала я. — Что? — Я не смогла даже извиниться, — повторила я. — Он появился из ниоткуда и сломал мне жизнь, — все причитала я. — Ничего не говори! История повторяется. Сначала моя семья разрушила его жизнь, а теперь он мою... око за око! — Лично ты не ломала ему жизнь. Просто застала его врасплох. Чувство вины поглотило меня. — Верно. — И я уже говорил, что мои прошлые попытки не увенчались успехом. Нам не за что просить прощения. — Да, я знаю. Я это прекрасно понимала и расстроилась не из-за того, что не смогла попросить прощения за грехи своего отца. Меня беспокоило, что в тот момент, когда Кейн понял, кто я на самом деле, в его глазах промелькнула боль, которая была мне очень знакома. Рана, полученная им в далеком прошлом, всё еще кровоточила. И вдруг неожиданно для себя самой я ощутила всепоглощающее чувство родственного единения с этим человеком. Мы оба стали жертвами трагических обстоятельств. Я никогда не имела возможности поговорить с кем-то на эту тему из-за секретности вокруг нее. На протяжении многих лет в одиночку несла свое бремя. Но три месяца назад, когда умерла моя мама, вся эта мерзкая правда выплыла наружу, и слушая тираду дедушки по телефону, я узнала имя того несчастного ребенка, что пострадал по вине моего отца. Кейн Каррауэй. Еще один человек, помимо моих родителей и деда, который знал всю правду. Еще один человек, который, возможно, мог бы понять меня. Я не могла объяснить ту связь с ним, что ощущала. Просто думала, что возможно, я именно та, кто сможет разделить его боль, и... Я должна попытаться. В этом не было никакого смысла, мы едва знакомы, но я ничего не могла с собой поделать. У меня до сих пор все внутри переворачивалось от его взгляда. Он смотрел на меня так, будто это я во всем виновата. Нельзя позволить ему так думать и не хотелось, чтобы это оказался наш последний разговор. Мне ненавистна сама мысль, что я останусь для него лишь частью неприятных воспоминаний. — Я должна пойти к нему и извиниться за то, что поставила его в такое положение. Я могла бы попросить Кейна уладить это недоразумение. Всего один звонок Бенито, и моя проблема будет решена. — Алекса, я не думаю, что это хорошая затея. Может и так. Но я очень хочу вернуть работу и изменить мнение Кейна обо мне. — С тех пор как мама... Я лишь... Мне нужно, чтобы он меня выслушал. И я не вижу ничего дурного в том, чтобы попросить его позвонить Бенито. — Да пойми же ты, ему это не нужно. Не желая признавать правду, я заявила: — Ты когда-нибудь встречался с Кейном Каррауэем? Он сам не знает, что ему нужно.