— Не уверена, — сказала Эбби. И снова взгляды всех присутствующих обратились к ней. Она подалась вперед, сцепив пальцы рук, как шеф, отзеркаливая его позу. — Преступник запросил огромную сумму. В ходе обоих звонков он не дал понять, что готов торговаться. Поскольку Натан был похищен средь бела дня и в очень ограниченный промежуток времени, преступник либо сексуальный маньяк, который искал жертву и выбрал идущего в одиночестве мальчика, либо похищение было тщательно спланировано и за Натаном и его родными некоторое время наблюдали. Если верно второе, то преступники должны понимать, что пять миллионов долларов — практически неподъемная сумма для Иден Флетчер, матери-одиночки, которая работает помощником стоматолога. — Тогда зачем просить выкуп? — поинтересовался Карвер. — Чтобы выиграть время, — ответила Эбби. — Возможно, Натан уже мертв, а похититель получает удовольствие, доставая его родных. Может быть, мальчик жив, а цель звонков — ощутить власть над ситуацией. У нас пока недостаточно информации, чтобы выдвигать обоснованные версии, но я не стала бы исключать сексуального маньяка. — Нельзя сбрасывать со счетов и членов семьи, — подхватил Джонатан. — Натан сам сел в машину. Возможно, похититель использовал модулятор голоса для того, чтобы его не узнала миссис Флетчер. Сейчас мы пытаемся разыскать отца мальчика, Дэвида Хаффа. Семь лет назад они с Иден развелись, и с тех пор мать и дети с ним не общались. Гриффин кивнул. — Нужно сделать еще один поквартирный обход. Возможно, кто-то из соседей видел мужчину, которого описала Иден Флетчер. Если это был не случайно проезжавший мимо маньяк, значит, за мальчиком действительно следили и нам может повезти. — Есть еще одна версия, — подал голос Уилл. Эбби бросила на него взгляд. Она просила его покопаться в истории семьи Флетчеров, но у них с коллегой не было возможности поговорить перед совещанием и обсудить результаты поисков. — Я собрал информацию о родственниках Натана, — продолжал Уилл. — Габриэль Флетчер — успешный лидер общественного мнения в соцсетях. Вернее, достаточно успешный. Не Пэрис Хилтон, конечно, но подписчиков у нее довольно много. — «Довольно много» — это сколько? — уточнила Эбби. — Примерно семьдесят тысяч в разных соцсетях, в основном в «Инстаграме». В последнее время она размещала посты о своей семье. В них полно информации. Эбби ощутила беспокойство. — Насколько личной? — Достаточно подробные сведения, если похитители хотели узнать, какие у Натана хобби, что он любит и так далее. Просто пролистав посты Габриэль в «Инстаграме», я могу сказать, что мальчик увлекается плаванием и рисованием, любит «Звездные войны», а его день рождения в июне. — Уилл пожал плечами. — Примерно так. — Содержалась ли на страничке Габриэль какая-то информация, позволявшая предположить, во сколько Натан возвращается из школы? — спросил Карвер. — Не знаю, — ответил Уилл. — У меня не было времени тщательно изучить ее аккаунт, записей очень много. Кроме того, у мисс Флетчер были и посты в «Сториз», которые исчезают спустя сутки, а какую-то информацию она могла удалить сама. Если б у меня был пароль Габриэль, я мог бы проверить эти данные. — Что касается похитителей, нужно потребовать доказательства, что мальчик жив, — сказал Маршалл. — Мы должны понимать, что Натана не убили. — Верно, — ответила Эбби. — Мы уже начали… — Пусть Иден Флетчер потребует подтверждений, что ее сын не мертв. — Маршалл повысил голос. — Мы уже такое делали. Соберите подробную информацию о Натане. Затем мы сформулируем несколько вопросов, которые она задаст похитителям. Какой его любимый цвет, кем он хочет стать, когда вырастет… Что-то вроде того. — Похитители могут найти эту информацию в постах Габриэль в соцсетях, — резонно заметил агент Келли. — Можно изучить ее страничку в «Инстаграме» и использовать ту информацию, которая не стала общедоступной, — сказал Барнс. Эбби и Уилл обменялись раздосадованными взглядами. — Хорошая идея, — начал Гриффин. — Давайте… — Я согласна, мы должны получить доказательства, что мальчик жив, — перебила Эбби. — Но не уверена, что стоит добывать их, задавая похитителям вопросы. — Преступники не будут выполнять наши просьбы, — ответил Маршалл. — Не тот это тип людей. Поэтому и нужно прибегнуть к такой тактике. Это самый простой способ убедиться в том, что мальчик жив. — Проблема в том, что подобная стратегия принесет больше вреда, чем пользы, — возразила Эбби. — Предположим, Натан жив. Похитители задают ему вопросы, передают нам ответы. Теперь у них ощущение, что мы им должны. Око за око. — В их же интересах доказать, что мальчик не мертв, — Маршалл покачал головой. — Они хотят получить выкуп. — Как я уже сказала, мы не знаем, чего хотят преступники. Даже если ты прав, все равно у них возникнет чувство, будто они сделали нам одолжение. И вообще, похитители могут догадаться, что идея задавать вопросы принадлежит не миссис Флетчер. Это явный признак того, что вмешалась полиция. Поняв это, преступники начнут нервничать. Да еще и будут считать, что мы им должны. Хуже того, Натан может сказать, что его любимый цвет — зеленый, а мать считает, что голубой. И мы так и не поймем, жив ли он. — Тогда какие предложения? — резко спросил Маршалл. — Действовать вслепую, не зная, похищение это или убийство? — Думаю, сама мысль хорошая: нам нужны доказательства, что мальчик жив. — Эбби не стала упоминать, что накануне уже обсуждала этот момент с Иден. — Попросим мать задавать открытые вопросы. Например: «Как я могу заплатить выкуп, не зная, жив ли Натан?» — И что это нам даст? — Такой ход заставит похитителей что-то предпринять. Возможно, они позволят мальчику поговорить с матерью по телефону. Или пришлют нам видео. Преступники возьмут паузу, обдумывая решение проблемы. Такой расклад нам на руку, потому что мы стараемся выиграть время. Кроме того, это позволит похитителям взглянуть на ситуацию глазами миссис Флетчер, что тоже хорошо, ведь в наших интересах, чтобы они видели в ней прежде всего человека. И когда в итоге мы получим доказательства, что мальчик жив, у преступников не будет ощущения, будто они сделали нам одолжение. Ведь мы не просили доказательств, это была их идея. — Ладно, — сказал Гриффин. — Давайте так и поступим. Эбби откинулась на стуле. «Да, — подумала она. — Давайте». Глава 19 Долгие совещания почему-то всегда возбуждали у Эбби аппетит. Возможно, это была примитивная реакция на пребывание в одном помещении с группой людей, как правило, мужчин. Наверное, древний отдел мозга представлял, что комната — это пещера и рядом соплеменники, которые сейчас пойдут охотиться на мамонта. А может, все дело в том, что после обсуждения организационных вопросов лейтенанту Маллен хотелось впиться во что-то зубами и пустить кровь… Так или иначе, едва совещание закончилось, они с Уиллом направились в бургерную «У Паулины». Лишь при одном упоминании о еде рот Эбби наполнился слюной. Аромат бургеров, словно старый друг, нашептывал, какие вкусные блюда их здесь ждут. Эбби с Уиллом сели за один из своих любимых столиков: туда, где можно было расположиться друг напротив друга и при этом не спиной к двери. У копов свои привычки. — Умираю от голода. — Желудок начал урчать, и Маллен повысила голос, чтобы заглушить этот звук: — Молодец, что покопался в соцсетях. Продолжишь работу? — Да. Как мать мальчика? — Устала и напугана. — Она не особенно хорошо справилась с утренним звонком. — Ничего, возьмет себя в руки. — Вообще-то, Эбби не была уверена, что Иден сумеет собраться, но она сделает все возможное и попробует подготовить ее. — Слушай, у меня сегодня важный разговор со Стивом; надо обсудить день рождения Бена. — Действительно важный. — Издевайся на здоровье. Когда твоя драгоценная дочурка подрастет и захочет отпраздновать свои восемь лет с одноклассниками, вот тогда я на тебя посмотрю. Брови Уилла взметнулись вверх. — Понял. Значит, и впрямь все серьезно… — Хочу порепетировать с тобой. Сержант Верин откинулся на стуле. — О нет! — Мне очень нужно… — Да понял я, понял. Важный разговор. Ну и когда? — Прямо сейчас. — Ни в коем случае. Сначала поешь, — ответил Уилл. Лейтенант Маллен сердито нахмурилась. — У нас не так много времени, а я хочу подготовиться… — Эбби, ради тебя я готов на все. — Уилл развел руками. — Но вспомни разговор о летнем лагере, который мы репетировали в июне. — Это было исключение… — Ты не пообедала и через десять минут была готова меня убить. Я уже не говорю о беседе на тему домашнего задания, которую мы провели в том году… Нет, ни за что. Теперь это мое главное правило. Никаких репетиций, пока ты не поешь. Маллен хотела было парировать, но к ним, широко улыбаясь, подошла Паулина. — Эбби, — радостно поприветствовала хозяйка, — как чувствуешь, дела, живаешь? Лейтенант подняла глаза на Паулину, мысленно разгадывая ее словесную шараду. Она знала, что некоторые люди не ходили в эту бургерную просто потому, что не понимали, что говорят ее хозяева. Паулина тараторила очень быстро и возбужденно; ее мозг соединял слова намного проворнее, чем язык. В результате речь превращалась в практически бессвязный поток. У мужа хозяйки, повара в этом заведении, был сильный шотландский акцент, расшифровать который многим было еще сложнее, чем бессвязную болтовню Паулины. Тем из посетителей, кто все-таки хотел отведать блюда местной кухни, приходилось выучить уникальный диалект владельцев. Приготовленные здесь бургеры того стоили. — У меня все хорошо, — Эбби широко улыбнулась Паулине. — А ты как? — Неплохо. Сын шарики с водой, краски, вся стена, такой бардак… Пришлось вызывать. Кушать, пить?