– Давайте посмотрим, – предложила владелица дома. Мы приблизились к навесу. – Не стоит нервничать, – вскоре сказал Володя, – в машинах пусто. – Значит, нам надо в домик, – прошептала Ушакова. – Зачем я вас в особняк повела? Филипп там редко бывает, заходит, только когда какой-то экспонат требует реставрации. Да и его в мастерскую несет. Господи, я совсем безголовой стала. Брат в особняке не живет. Вернее, живет, но не спит, не ест. Непонятно объясняю? Я просто идиотка! – Вы нервничаете, – начал успокаивать ее Костин, – нам все понятно. Особняк ваш брат превратил в музей одежды, поэтому тщательно его охраняет. – Да, да, – закивала Ксения, – верно. – А где Филипп отдыхал и работал? Куда нам идти? – осведомился Костин. Ушакова показала пальцем на группу деревьев, за которыми едва просматривался домик. – Мастерская и жилое помещение там. Спустя четверть часа мы все осмотрели. – Никого! – резюмировал Вовка, стоя в небольшом помещении, которое, судя по обстановке, было спальней хозяина. – Ксения, здесь все на месте? – Не знаю, – промямлила та. – Домик одноэтажный, в нем всего три комнаты. Филипп гостей в столовой принимал. А в мастерскую и спальню я никогда не заходила. Сейчас я тут впервые. Мы осмотрели комнаты, вернулись в столовую, которая одновременно служила и гостиной. Ксения села на стул и прижала ладонь к груди. – Мне так страшно! Ой! Она вскочила и подошла к гардеробу. – Боже! Он такой большой! На гроб похож! Господи! Мне в голову пришла ужасная мысль! Вдруг брат там! С этими словами Ксения распахнула дверцу явно очень старого шифоньера и вскрикнула: – Мама! Мы с Володей кинулись к ней и увидели, что внутри нет вешалок и перекладины, на которую их обычно вешают. Шкаф – не шкаф, а, грубо говоря, короб, который закрывал люк в полу. Сейчас его крышка была откинута. Ксения со скоростью молодой белки бросилась внутрь шкафа и крикнула: – Здесь лестница, я спускаюсь. Я поспешила за ней. – Боже, как воняет, – закричала Ксения. – Боже, боже. О нет! Нет! Ушакова прижалась к стене. Я увидела, что ступеньки ведут в какую-то комнату, а у подножия лестницы лежит ничком мужчина. – Поднимайтесь, – приказал Костин, который стоял за моей спиной, – Лампа, дуй наверх. Я вылезла из люка и спросила у Вовки: – Судя по запаху, там труп? – Да, – мрачно ответил мой друг, помогая Ксении выбраться в столовую, – надо вызывать сама знаешь кого. Похоже, мы нашли Филиппа Петровича. Костина услышала Ушакова, она еле слышно пролепетала: – Нет! Там не Зеленов! – А кто? – спросил Володя. – Василий, – выдохнула наша клиентка, – мой муж. Мне стало зябко и жутко. Но я сделала вдох и взяла Ксению за руку. – Не бери гиблое место в ипотеку, – пробормотал Костин. Глава 4 На следующий день в полдень мы все вместе с Максом сидели в переговорной. – Однако интересная находка в цоколе… – начал Вульф. – Всем привет, давно не виделись, – сказал знакомый голос, и на пороге возник следователь Миша Потапов, близкий друг мужа. – Обсуждаете вчерашнее приключение? – Оно удалось, – хмыкнул Костин. – Кто нас посетил! Что привело лучшего следака полиции к нам, сирым и убогим частным сыщикам? Потапов сел к столу. – Хочется кофейку, не растворимого, к нему сливок не из одноразовой тары. Ну и от бутеров с колбасой не откажусь, лучше с копченой. На худой конец и любительская сойдет. Я взяла трубку. – Федя! Один кофе, не растворимый. Сливки не порционные, на двери холодильника стоит стеклянная бутылка. Оттуда в молочник налей. И принеси бутерброды с салями. Понятно? – На худой конец, можно с докторской! – громко сказал Михаил. – Слышал? – осведомилась я. – Да, да, да, – отозвался Федор, – уже мчусь выполнять поручение. Одна нога здесь, другая там. – Эй, парень, если одна твоя нога окажется здесь, а вторая там, получится шпагат, – во весь голос заявил Потапов. – Не удержишь равновесия и мордой в пол – бумс! Иди спокойно! – Ага, понял, – ответил администратор и замолчал. Михаил потер руки. – В ожидании накрытой поляны можно и маленько поработать. Не все же жрать и веселиться. Значит, так! В подвале гостевого дома, который, как и особняк, принадлежит Ксении Львовне, найден труп Ушакова Василия Николаевича. Наш эксперт считает, что бизнесмен умер несколько дней назад. – Что-то я не понял, – остановил его Макс, – Ксения ведь пришла к нам не в поисках пропавшего супруга? – Нет, – уточнил Костин, – о нем вообще речи не было. Ее волновало отсутствие Филиппа, двоюродного брата. – Муж ночевать не приходит, а жена беспокоится о каком-то родственнике, – вспыхнула Катя, – это странно выглядит. – Девочка, тут профи разговаривают. Спросят тебя, ответишь. Не спросят? Молчи, – велел Михаил. Зрачки Барановой превратились в черные точки, она поперхнулась. Мне стало понятно, что Катя испытывает огромное желание сказать Потапову все, что она о нем думает, но ей удалось проглотить эпитеты, которые вертелись на кончике языка. Наверное, Костин успел еще раз объяснить ей правила поведения в офисе. Да только Екатерина так и не усвоила, что перебивать нельзя никого. Михаил продолжил: – Мне Ксения объяснила, что они с Василием давно в фактическом, но не юридическом разводе. Разногласия у них начались, когда муж заподозрил, что дочь не от него. Лукерья мало похожа на отца, цвет ее глаз не совпадает ни с маминым, ни с папиным. В придачу у девочки рыжие вьющиеся волосы, веснушки. Сначала Василий обрадовался рождению малышки, но спустя несколько лет стал придираться к дочке, постоянно делал ей замечания по каждому поводу и без оного. В конце концов муж заявил Ксении: – Сбегала налево, а я воспитывай… не пойми от кого. Сваливайте из моего дома. Госпожа Ушакова не устроила скандала, не стала бить себя в грудь и клясться в вечной любви и верности мужу, она спокойно сказала: – Хочешь расстаться? Нет проблем. Я прекрасно проживу и без тебя. Но Лукерье нужен отец. – Она не моя дочь! – заорал Василий. – Мама давно это поняла. Жена кивнула: – Отлично. Но слова «моя мать давно это поняла» не являются доказательством моей измены. Есть предложение. Завтра ты, я, Лукерья и Мария Александровна поедем в лабораторию. Вы со свекровью сами выбирайте медучреждение. Не хочу, чтобы потом она говорила: – Ксения заплатила специалисту, и он подтасовал результат. Не желаю заранее знать, куда мы отправимся. Это раз. Два. Если анализ ДНК покажет, что Лукерья не твоя дочь, мы с ней навсегда исчезнем из твоей жизни. Я не подам на алименты, поменяю ей фамилию и отчество. Но если анализ подтвердит ваше родство, ты оставишь нам особняк и будешь ежемесячно выплачивать сумму, которой хватит на все нужды ребенка и содержание дома. Себя я сама обеспечу. Слава богу, работы у меня выше крыши. Посоветуйся с мамой и решите, как вам лучше поступить. Делать анализ? Тогда придется согласиться с моими условиями. Не делать анализ? Тогда Лукерья Васильевна Ушакова считается твоей родной дочерью со всеми правами законнорожденного ребенка. Выбор за вами. Через день свекровь и муж привезли Ксению с девочкой в лабораторию. И Василий, и Мария Александровна не сомневались, что Лукерья не имеет ни малейшего отношения к Ушаковым. Обычно исследование взятого материала занимает несколько дней. Но Василий щедро заплатил за срочность, и все сделали за одну смену. Мать Ушакова не покидала стен клиники, более того, она в прямом смысле этого слова сидела возле человека, который занимался анализом ДНК. Тщательно следила, чтобы он не подменил пробы. Перед тем как объявить результат, главврач осведомился у Марии Александровны, довольна ли она тем, как проходило изучение биоматериала, нет ли сомнений в честности специалиста, услышал: «Все нормально», попросил свекровь Ксении подписать бумагу об отсутствии претензий, откашлялся, и тут пожилая женщина не смогла сдержать своего ликования: – Слава богу, сейчас все узнают, что невестка…! А девка…!