– В точности, – подтвердила я. Да это было понятно и по виду мисс Мэннинг, которая наконец начала оттаивать и смотреть на собеседницу все с большей благожелательностью. За чаем, на который Соболева ее таки уговорила, они болтали уже почти как две близкие подруги. Почти – потому что общение шло через меня, а то бы они непременно развернулись. Во всяком случае, опосредованность общения не помешала им обсудить пару политических сплетен, до которых обе оказались весьма охочи. Я же в их полунамеках была не сильна. Строго говоря, я почти ничего не понимала, хотя тщательно вслушивалась и запоминала: мало ли что пригодится, когда скрываешься от одного из кланов. Наконец подошла аккомпаниаторша, чем-то напомнившая Тамару Яцкевич, такая же худенькая и терявшаяся в присутствии посторонних. Но за роялем она развернула плечи, и музыка из-под ее пальцев полилась широким красивым потоком. Мисс Мэннинг начала репетицию, а мы с Ксенией Андреевной устроились в середине зрительного зала, кстати, не такого уж маленького. Голос певицы оказался богатым, бархатным, я бы даже сказала, завораживающим. Арии были незнакомы, но послушать мне не дали. – Так что случилось с Песцовым? – прошептала Соболева. – Не поверю, что он сорвался из-за очередной артисточки. Вы же из Ильинска приехали? Ходят слухи, что у Рысьиных на выданье весьма перспективная девица, а Песцову отказали от дома. Там что-то было? Ну, между ним и Рысьиной? Я в полном обалдении повернулась к директрисе. Ее глаза поблескивали в полумраке жадным любопытством. Да такой что ни скажи – все обратит против. – Понятия не имею, – ответила я почти равнодушно. – Я в Ильинске проездом и даже не знаю, виделись ли вообще господин Песцов с госпожой Рысьиной. – Но не просто же так ему от дома отказали? – продолжала допытываться Соболева. – Точно в этом замешана младшая Рысьина. Помяните мое слово: если в ближайшее время состоится свадьба, то менее чем через год в их семействе прибавится один песец. Уж этот прохиндей своего не упустит, поверьте. – Нельзя ли потише?! – капризно крикнула мисс Мэннинг. – Дамы, вы мне мешаете. – Молчим, молчим, – заверила ее Соболева, заговорщицки мне подмигнула и прошептала: – Чувствует, что любовник остыл. Ревнует. Я бы на ее месте тоже ревновала к сопернице с двумя ипостасями. Кто она и кто мы? Ой, простите, милочка, я не хотела вас обидеть. Но я не обиделась. Я испугалась: если мое имя действительно связывают с именем Песцова, то какие слухи разлетятся, когда выяснится, что я пропала в тот же день, когда Песцов уехал из Ильинска? Конечно, княгиня вряд ли свяжет мое исчезновение с этим типом, но все же… Все же мне совсем не хотелось, чтобы когда-нибудь выплыло на всеобщее обозрение, что я покинула город именно с ним. Подробности придумают такие, что существование мисс Мэннинг окажется похоронено под толстым слоем выдумок. Глава 4 Песцов появился только на следующий день, когда мы с нанимательницей позавтракали и спустились в холл, поскольку она выразила желание пройтись и осмотреть город. Он ворвался сгустком энергии и выглядел довольным даже не как песец – как слон. Окинул меня пренебрежительным взглядом и заявил, что до обеда они с мисс Мэннинг прекрасно обойдутся без переводчика. – Сходите, Анна Дмитриевна, погуляйте по городу, – насмешливо бросил он. – Когда еще у вас выдастся свободная минута. – Меня нанимали не вы, а мисс Мэннинг, – возразила я. – Следовательно, и распоряжается моим временем тоже она. Но Песцов уже наклонился к уху певицы, которая, недовольно поджав губы, слушала незнакомую речь, и заворковал на привычном ей английском про красоту утра, города и самой мисс Мэннинг. И что все эти три красоты непременно должны сойтись вместе. – У меня репетиция перед вечерним выступлением, – с легкой долей кокетства возразила певица. – Дорогая, госпожа Соболева мне рассказала, с какой самоотдачей вы вчера все проверили и отрепетировали. Лишнее напряжение связок перед концертом вредно. Но если хотите, после обеда мы с вами зайдем на часок в театр. Он поднес ее ручку в тончайшей кружевной перчатке ко рту и нежно прикоснулся губами. Картина была идиллическая, но мне почему-то подумалось, что удовольствие ему вряд ли это доставило: целовать ткань наверняка не слишком приятно. Вдруг она пыльная или грязная? Словно в подтверждение моих слов, Песцов неожиданно чихнул и с неприязнью посмотрел на меня. – Филиппа, дорогая, уверен, у меня аллергия на вашу переводчицу. – Возможно, это у вас так проявляется простуда? – невинно поинтересовалась я. – Бегали же вы где-то вчера весь день. А сейчас не лето. Подмерзли, переохладились – и вот результат. Мисс Мэннинг отскочила от Песцова как ошпаренная. – Дмитрий, как вы могли подойти ко мне с инфлюэнцей? – возмутилась она. – Мне нельзя болеть. У меня гастроли и контракт. С вами контракт. Если я заболею, буду считать нарушение контракта вашей стороной, поскольку заразили меня вы. Уходите, и чтобы я вас не видела, пока не выздоровеете. – Филиппа, да я совершенно здоров! – рявкнул Песцов так, что мне захотелось вжаться в стену и исчезнуть. – Не слушайте вы эту… свою переводчицу. Она вам еще не того переведет и придумает. – Чихали же вы не просто так? – настороженно напомнила не желавшая успокаиваться певица. – Мне чихать никак нельзя. – Мне в нос что-то попало. И это что-то – не инфлюэнца! – буркнул Песцов. – Филиппа, дорогая, давайте прогуляемся. А потом я отведу вас на обед в одно примечательное место. Уверен, вам понравится. А миссис Павлову мы оставим тут. Он взглядом пригвоздил меня к стене, одним видом намекая, что если я опять брякну что-то неподходящее, то пришпилит по-настоящему и оставит украшать моей мумией данную гостиницу. Княгиня говорила, что кланы над законом, не хотелось бы проверять, насколько высоко они над ним расположились и могут ли поплевывать вниз. И меня не успокоит даже то, что моя смерть ему даром не пройдет. Рысьины не простят мое убийство какому-то там Песцову. Но тогда точно выяснится, что я из Ильинска уехала именно с ним. А это непременно обидит Николая. Он точно поймет все неправильно. – Анна, до обеда вы свободны, – милостиво кивнула мисс Мэннинг. – До концерта, – поправил Песцов. – Милая, зачем она нам на обеде? Ясно, он просто хочет на мне сэкономить. Я чуть презрительно улыбнулась, давая понять, что разгадала его замысел. Мелкая экономия, недостойная представителя крупного клана. На певичках-то он не экономит. Впрочем, я ничуть не расстроилась. День вчера выдался напряженным, спать, перекинувшись в рысь, я не рискнула, лишь чуть-чуть размялась утром. Зато сейчас они уберутся, и я побегаю по номеру. Или сначала купить мячик, а потом побегать? – Хорошо, до концерта, – согласилась мисс Мэннинг. – Но если вы меня опять обидите, Дмитрий… – Я? Вас? Филиппа, как вы могли такое обо мне подумать? – оскорбился Песцов. – А вот вы постоянно пытаетесь меня обидеть. Скажите спасибо, что я умею держать себя в руках… – Хм… – Мисс Мэннинг выразительно подняла свои четко очерченные брови. Говорить спасибо она точно не собиралась. – Дмитрий, так мы идем? – Одну минуту, дорогая. Песцов снял руку дивы со своего локтя, на которой та уже успела уютно устроиться, и опять поцеловал. В этот раз я заметила, что настоящим поцелуем там не пахло: просто легкий чмок воздуха прямо над тканью. Вот ведь… песец! Тем временем Песцов деловито подошел к портье и наклонился к нему, собираясь узнавать что-то втайне от нас. Подслушивающее плетение сорвалось с моей руки само, и мне оставалось только порадоваться, сколь быстро и точно оно теперь получается. – Послушайте, милейший, – прошептал Песцов, двигая купюру невидного мне отсюда достоинства в сторону портье, – не могли бы вы мне помочь в одном деликатном деле? – Разумеется, – не моргнув глазом, ответил милейший, и купюра совершенно волшебным образом дематериализовалась со стойки. – К вашим услугам. Но если вы беспокоитесь о мисс Мэннинг… – Что вы, что вы, мне не нужно подробностей ее личной жизни, – сразу открестился Песцов. – Так нет никаких подробностей, – с сожалением сказал портье, явно расстроенный, что сплетни не получается. – К мисс Мэннинг только цветы приносили, и те от театра. – Я же сказал, речь не о ней, – раздраженно прошипел Песцов. – Меня интересует, кто в гостинице сейчас из наших, клановых. – Только вы, господин Песцов-с, – угодливо склонил голову портье. – Я про дам. Песцов оглянулся, проверяя, не подошел ли кто сзади убедиться в том, что кто про что, а он все про дам. Я торопливо отвела глаза, чтобы он не понял, что подслушиваю. А разговор занимательный. Понять бы, зачем ему к мисс Мэннинг еще дамы? Ему что, одной не хватает? – Про дам? – удивился портье. – У нас сейчас из дам только мисс Мэннинг и ее переводчица. При этих словах Песцов опять обернулся на меня, но я уже была начеку и старательно притворялась, что изучаю картину на стене. Картина была так себе, мазня мазней, с нарушением перспективы и неестественными цветами, поэтому привлечь могла разве что дальтоника. Но изучала я ее так, словно собиралась писать статью для местного «Вестника живописи», или как он там называется. Владимир Викентьевич получал только новостные издания да пару специализированных целительских, но я была уверена, что существуют журналы, посвященные живописи, и вот им непременно нужны тематические статьи. – Дмитрий, вы скоро? – проявила нетерпение мисс Мэннинг. – Дорогая, маленький организационный вопрос. – Он белозубо улыбнулся певице, показывая свое к ней расположение, и продолжил допытываться у портье: – А из женского персонала вы нанимали в последний месяц кого-нибудь нового? – У нас за последние полгода никаких изменений в персонале не было, – твердо ответил портье, по виду которого становилось понятно, что он раздумывает, не вернуть ли купюру. – Мы абы кого с улицы не берем, платим хорошо, у нас за места держатся. И если у вас что-то пропало… – Да я не о том, – махнул на него рукой Песцов. – Просто в воздухе витает что-то такое, неопределенное… Причем то витает, то нет. В его голосе слышалось явственное огорчение, я же поняла, что оборачиваться в номере больше не стоит: этак понюхают некоторые гостиничный воздух, а потом придут ко мне по запаху. А я не для того сбегала из Ильинска, чтобы вернуться туда с Песцовым. Отводящий щит на второй ипостаси я долго не удержу. Вот ведь нюхач какой нашелся, а с виду почти приличный господин… – Как вы думаете, Анна, о чем так долго говорит Дмитрий? – спросила уже у меня мисс Мэннинг. – О женщинах, – уверенно ответила я, ничуть не покривив душой. – Смотрите, какие вдохновенные лица у обоих. – И мне так кажется, – отметила мисс Мэннинг, согласившись то ли с моим мнением, то ли с вдохновенным видом разговаривающих мужчин. – Но о каких женщинах они могут так долго болтать? – Кажется, там звучало ваше имя. Может быть, мистер Песцов хочет подготовить вам сюрприз? – Хм… – чуть искривила губы мисс Мэннинг. – С Дмитрием никогда не знаешь, каким окажется этот сюрприз. Право, лучше бы без него. Но смотрела она теперь на Песцова не настороженно, а с ожиданием. Ювелирным таким ожиданием. Или меховым… Цветочные-то у нее выполнены и в театре, и в гостинице. Сюда приволокли аж две корзины, и я в номер мисс Мэннинг теперь заходила с опаской, потому что нос сразу закладывало. – Тогда я пойду, мисс Мэннинг? – уточнила я, видя, что разговор у Песцова с портье заканчивается и он вот-вот вернется к нам и будет опять корчить недовольные рожи в мою сторону. – Идите, – бросила она, даже не глядя. – Подойдете к представлению сразу в театр, чтобы мне вас там не ждать. Сказала и тут же про меня забыла. На ее лице засияла улыбка предвкушения сюрприза. Бедный Песцов, опять он из-за меня пострадает. То есть пострадает-то он, конечно, из-за неоправданных ожиданий мисс Мэннинг, но возникли-то они из-за моих слов. Я бочком, по стеночке покинула холл, еще успев заметить, как Песцов разочарованно отошел от портье, развеяла заклинание и пошла к себе. От мысли выгулять рысь пришлось отказаться, зато я задумалась, насколько опасно продолжать поездку в компании мисс Мэннинг. Этак Песцову пахнёт раз-другой, а потом он сложит свои обонятельные проблемы с пропажей наследницы у Рысьиных и… Дальше воображение мне отказывало, я слишком плохо знала Песцова, чтобы понять, обрадует ли его нежданный подарок судьбы, или он предпочтет сделать вид, что подарок предназначен другому? В номере я немного пометалась, а потом решила прогуляться и купить газеты. Узнать, какую награду за меня назначила родная бабушка. Во сколько она оценила свою пропажу. Моя нанимательница и Песцов уже ушли, что порадовало. А еще порадовало, что газеты удалось купить совсем рядом с гостиницей у мальчишки-разносчика со столь звонким и сильным голосом, что наверняка бы перекричал и мисс Мэннинг, если бы той вдруг вздумалось с ним конкурировать в продаже газет. А вот то, что в новостях про меня не было ровным счетом ничего, неприятно удивило. Новости были свежими, поскольку приходили по телеграфу и тут же печатались, утоляя желание местных жителей быть в курсе всех сплетен: и столичных, и соседских. Я находила упоминания о самых мелких клановых новостях. Даже вчерашний карточный вечер у графини Орловой в далеком Урюпинске нашел место в газетных новостях. А вот обо мне – ни строчки. Неужели я настолько огорчила бабушку, что она опять выставила меня из клана? Хорошо, если так. Но мне кажется, такое действо не обошлось бы без визуальных эффектов, на которые я непременно обратила бы внимание, и к тому же это было бы слишком просто. Наверняка Рысьина решила не раздувать скандала, а вернуть меня в лоно семьи так, чтобы никто не заметил, что я оттуда исчезала. То, что мне не придется скрываться еще и от желающих обогатиться, сдав меня Рысьиным, радовало. Но было совершенно непонятно, что же задумала княгиня. Судя по газетам, приготовление к балу в поместье шло полным ходом. Только кого они будут представлять вместо меня? Закамуфлированного Юрия? Я представила, как он закрывает веером усы, которые ни за что не согласится сбрить, нервно хихикнула и отбросила газеты. Если уж выдалось свободное время, нужно позаниматься хотя бы в теории. Практикой-то тут не займешься! Хотя смотря чем, конечно: от иллюзий большого вреда не будет. Но по иллюзиям раздел был очень короткий и специфический, и фактически все, что в нем было, я уже освоила. Ничего лучше, чем использованное мной заклинание, армейский учебник не предлагал. Никакой комплексной маскировки, одна маскировочная маска. По-видимому, остальное предполагалось добирать подручными средствами. Действительно, слети заклинание в неподходящий час, лицо можно прикрыть веером или шарфиком, наконец, в меха закутаться по брови. А вот изменившуюся фигуру и одежду так не скрыть. По всему выходило, права княгиня: лучшие заклинания хранятся внутри кланов и не передаются чужакам. Или… придумываются самими магами, как это делает Волков. И они тоже хранятся в тайне от посторонних, магического зрения которых недостаточно для изучения чужих плетений. Но если просто тупо копировать чужое, своего не придумаешь, а армейский учебник все же больше делал упор на приложение заклинаний, чем на комбинирование и его последствия. По некоторым связкам просто говорилось, что их лучше не применять, но почему – не указывалось. Я сходила на обед, потом прогулялась до магазина с канцелярией и прикупила тетрадь с карандашом. Состояние было странным: не надо было никуда торопиться, не надо было ничего срочно делать и не надо было ни от кого убегать. И все же внутренняя напряженность не позволяла окончательно расслабиться. – Анна Дмитриевна? Какая неожиданная встреча! – Соболева возникла на моем пути внезапно и сразу приперла бюстом к стене. – Гуляете?