Глава 36 Утро вторника, пятнадцатое декабря Ранним утром тень от ратуши лежала на фасаде полицейского управления. Солнечный свет падал только на высокую центральную башенку. Через пару часов после рассвета тень сходила, и здание сияло желтым. Блестела медная крыша, кованые украшения желоба и медные заслоны, сквозь которые дождь и растаявший снег стекают в водосточные трубы, покрывались сверкающими каплями конденсата. Днем свет лежал на здании; тени деревьев поворачивались, словно стрелки на циферблате, и за несколько часов до сумерек фасад снова серел. Карлос Элиассон стоял возле своего аквариума и смотрел в окно, когда Йона постучал в дверь, одновременно открыв ее. Карлос вздрогнул и обернулся. Как всегда, при виде комиссара душа Карлоса переполнилась противоречивыми чувствами. На лице отразилась смесь стыда, радости и легкого раздражения; он поздоровался, подтолкнул комиссару стул и обнаружил, что все еще держит в руках баночку с кормом для рыб. – А я вот смотрел на снег, – сказал он и поставил банку рядом с аквариумом. Йона сел и глянул в окно. Тонкий слой сухого снега покрывал Крунубергспаркен. – Кажется, Рождество будет белое, как знать, – осторожно улыбнулся Карлос и занял место по другую сторону стола. – В Сконе, где я вырос, на Рождество погода вообще была никакая. Все время одинаковая. Серые дни над полями… Карлос резко замолчал. – Но ты пришел не погоду обсуждать, – хрипло сказал он. – Не совсем. Йона какое-то время смотрел на него, потом откинулся на спинку: – Я хочу забрать дело пропавшего сына Эрика Барка. – Нет, – категорически отрезал Карлос. – Именно я начал… – Нет, Йона, тебе разрешили проследить это дело до тех пор, пока оно связано с Юсефом Эком. – Оно все еще с ним связано, – упрямо ответил комиссар. Карлос встал, нетерпеливо прошелся по кабинету и повернулся к нему: – Нам дано указание, ясное как день: не тратить ресурсы на… – Я считаю, что похищение во многом связано с тем, что Юсефа гипнотизировали. – Что ты имеешь в виду? – раздраженно спросил Карлос. – То, что сын Эрика Барка пропал через неделю после сеанса гипноза, не может быть случайностью. Карлос снова сел. Он пытался настаивать на своем, но его голос вдруг зазвучал менее уверенно: – Мальчишка в бегах – это не для государственной уголовки. Нет – и все. – Он не в бегах, – коротко возразил Йона. Карлос бросил торопливый взгляд на рыбок, подался к комиссару и тихо произнес: – Йона, я не могу разрешить тебе только из-за того, что ты чувствуешь себя виноватым… – Тогда требую перевести меня, – сказал Йона и выпрямился. – Куда? – В отдел, который расследует это дело. – Опять ты уперся. – Карлос сердито поскреб темя. – И окажусь прав, – улыбнулся Йона. – О боже мой, – вздохнул Карлос и посмотрел на своих рыбок, озабоченно качая головой. Йона направился к двери. – Подожди, – окликнул его Карлос. Йона обернулся и посмотрел на Карлоса, вопросительно подняв брови. – Скажем так: ты этого дела не получишь, оно не твое. Но у тебя есть неделя, чтобы расследовать исчезновение мальчика. – Хорошо. – И не обязательно рассказывать всем о нашем разговоре. – Договорились. Комиссар спустился на лифте на свой этаж, по-здоровался с Аньей, помахавшей ему, не отрываясь от монитора, прошел мимо кабинета Петтера Нес-лунда, где работало радио. Спортивный комментатор с деланным энтузиазмом рассказывал о соревновании биатлонисток. Йона дал задний ход и вернулся к Анье. – Нет времени, – сказала она, не глядя на него. – Время есть, – спокойно возразил комиссар. – Я занята. Ужасно важное дело. Йона попробовал заглянуть в компьютер поверх ее плеча. – С чем работаешь? – спросил он. – Ни с чем. – А это что? Анья вздохнула: – Аукцион. У меня сейчас самая высокая ставка, а какой-то дурак все время задирает цену. – Аукцион? – Собираю фигурки Лисы Ларсон, – коротко ответила Анья. – Такие толстые улыбающиеся детишки? – Это искусство. Но тебе не понять. Анья посмотрела на экран. – Скоро закончится. Если только никто не поднимет ставку… – Мне нужна твоя помощь, – настойчиво сказал комиссар. – Кое-что по твоей части. Вообще-то дело довольно важное. – Подожди, подожди. Она протестующе подняла руку. – Я выиграла! Выиграла! Я их выиграла, Амалию и Эмму. Анья быстро закрыла страницу. – Ладно, Йона, старый финн. Что тебе нужно? – Надави на операторов связи и позаботься, чтобы я узнал, откуда Беньямин Барк звонил в воскресенье. Мне нужен ясный ответ – откуда он звонил. Через пять минут. – Э, да у тебя плохое настроение, – вздохнула Анья. – Через три минуты, – передумал Йона. – Твое сидение в сети стоило тебе двух минут. – Сгинь, – беззлобно сказала Анья ему вслед. Комиссар ушел к себе в кабинет, запер дверь и принялся за почту. Прочитал открытку от Дисы. Она уехала в Лондон и писала, что скучает по нему. Диса знала, что он ненавидит открытки с обезьянками, играющими в гольф или обматывающимися туалетной бумагой, и всегда умело находила именно такие открытки. Йона поколебался – перевернуть открытку картинкой или выбросить, но любопытство победило. Он повернул открытку и передернулся. Бульдог со спасательным кругом, в матросской шапочке и с трубкой-носогрейкой в зубах. Посмеялся над старательностью Дисы и повесил открытку на доску для объявлений. Зазвонил телефон.