– Да разгоните же их! – прохрипел Натан. – Убрать отсюда всех гражданских! Инквизиторы попытались выстроиться в цепь вокруг портала, но поздно – из него выскочила всклокоченная пума. На ее спине лежала Регина Эттингер, руку которой зверюга сжимала в пасти, чтоб не уронить добычу… в смысле, хозяйку. Едва огромная кошка приземлилась на площади, как портал схлопнулся, отрезав часть ее хвоста. Люди вокруг шарахнулись в стороны. Пума стряхнула консультантку к ногам комиссара и легла рядом, дрожа и прикрыв глаза. – Боже, что с ней?! – выдохнул кардинал. Мисс Эттингер выглядела так, словно пума вытащила ее из огня, после чего в тело ударила еще и молния. Консультанты склонились над женщиной, оттеснив Бреннона. Он быстро огляделся и, увидев в руках одного из зевак бинокль, ткнул в него пальцем: – Джен! Дай сюда! Ведьма выхватила бинокль из рук мужчины, яростно рыкнув, когда тот разразился бурным потоком дорнгернских слов. «Туристы», – вспомнилось комиссару: приезжие со всех концов континента толпами валили в Фаренцу, чтобы поглазеть на ее дворцы, храмы, галереи и прочее искусство. Бреннон поднес к глазам бинокль и посмотрел в сторону Лиганты. Островок полностью скрылся за мутной фиолетовой завесой. В ней сверкали молнии и узкие красные вспышки, похожие на сеть трещин. – Она пришла в себя! – воскликнул дон Монтеро и тут же заговорил по-дорнгернски. – Взгляните, – процедил Бреннон, протянул кардиналу бинокль и опустился на колено около Регины. Инквизиторы наконец замкнули вокруг них оцепление. – Вы меня слышите? – мягко спросил комиссар, коснувшись руки женщины. – Как вы себя чувствуете? Что вы там видели? Она со слабым стоном приоткрыла глаза и прошептала несколько слов на родном языке. Дон Монтеро вздрогнул и поднялся. Остальные консультанты зашептались. Блуждающий взгляд Регины наконец сосредоточился на Бренноне, и она сжала его ладонь ледяными пальцами. – Он взломал… – прошептала она. – Убил Паоло… – По ее виску скатилась слеза. – Убил сокола… Купол расколот, и там… там… воронка той стороны, она… – Веки мисс Эттингер опустились. – Слишком быстро… Бреннон поднялся. Кардинал, опустив бинокль, смотрел на собор и что-то шептал, сжимая крест. – Вода! – крикнул один из консультантов. – Прочь от воды! Комиссар метнулся к краю площади, распихивая оцепеневших зевак. Море вдруг превратилось в зеркально гладкое, и по нему стремительно расползалось огромное чернильно-фиолетовое пятно. Тучи над Лигантой обложили половину небосвода, в воду то и дело били длинные белые и лиловые молнии. В тучах быстро проступали алые трещины. – Матерь Божья! – прошептал комиссар. Кто-то подергал его за рукав. Обернувшись, он увидел того самого дорнгернца, у которого конфисковал бинокль. За руку этого человека цеплялась женщина, а рядом стояли двое юношей и девочка лет четырнадцати. – Што тут проишхотит? – спросил по-иларски дорнгернец. – Ми не шнать о такой яфлении природы! – Уходите, – ответил Бреннон. – Бегите прочь из города! Чем быстрей, тем лучше! Семья из Дорнгерна испуганно и изумленно уставилась на него. – Уже поздно, – сказала ведьма. – Отойдите от воды, сэр! Комиссар попятился, глядя на канал: вода в нем тоже разгладилась и встала неподвижно. Чернильное пятно покрывало поверхность ярд за ярдом с такой скоростью, что Натан понял: никакой корабль не успеет выйти из гавани, а есть и выйдет, то попадет в черную полосу через несколько минут. – Саварелли! – рявкнул комиссар и бросился к кардиналу. – Пусть бьют в набат немедленно! Объявляйте эвакуацию, только не морем, а сушей! У них пока еще есть время, чтобы добраться до берега Илары! Его преосвященство прервал молитву и принялся раздавать указания инквизиторам, но тут вдруг брат Лука крикнул: – Смотрите! Он указывал на здание инквизиции. Оно покачивалось из стороны в сторону, сперва едва заметно, а потом – все более явно. По стенам с шорохом заскользили струйки каменной крошки, крыша треснула в нескольких местах, а колонны у портика стали падать одна за другой, как домино. – Там же остальные! – прошептал кардинал и дернулся было к палаццо, но ведьма крепко ухватила его за локоть: – Куда?! Сдохнуть хочешь?! Из окон инквизиторского дворца вдруг выползло нечто темное, матово блестящее, похожее на пук гигантских щупальцев, каждое из которых растекалось по стенам в огромные кляксы полужидкой плоти. Нечто выгнуло стены, словно палаццо было раздутым бумажным пакетом. Толпа на площади издала громкий вздох, переходящий в панический вопль, и ринулась во все стороны одновременно. Джен сгребла комиссара за шкирку и взмыла ввысь. Бегущие люди просто смели бы инквизиторов, если бы Саварелли не проорал заклинание, которое подняло их в воздух. Консультанты позаботились о себе сами. – Какого че… о Господи! – взвыл кардинал, увидев город с высоты птичьего полета. Бреннон выхватил у него бинокль и навел на Лиганту. Фиолетовая завеса вокруг острова стала прозрачной, а купол над провалом – полностью видимым, и он стремительно рушился в распахнутый темно-фиолетовый зев вращающейся воронки. – Боже… – прошептал Натан и отдернул бинокль. Даже отсюда, на таком расстоянии, один лишь взгляд, брошенный в жерло воронки, вызвал помутнение сознания. Та и эта сторона так преломлялись в провале, что у Бреннона закружилась голова. – Не смотрите туда! Бежим! – взвизгнула Джен и ринулась вон с площади. Брат Лука схватил оцепеневшего начальника за локоть, и его преосвященство, очнувшись, устремился следом за ней, волоча за собой инквизиторов. Консультанты последовали за ними – благо толпа уже не обращала внимание на парящих в воздухе людей. Здание инквизиции наконец с грохотом взорвалось, и град обломков, как картечь, прошелся по мечущимся вокруг собора людям. Гигантский пук щупалец расползся во все стороны и принялся опутывать соседние дома. На каждом щупальце сверкали тысячи глаз и раскрывались мелкие острозубые рты. Тварь растеклась вдоль канала. Бреннона едва не стошнило. – Господи, что же теперь… что нам делать? – прошептал брат Лука. – Молитесь! – рявкнул кардинал. – Вы, консультанты, чтоб вас! Доставьте моих людей к набатам, пусть поднимут горожан и ведут их к западным пристаням! Оттуда можно добраться до побережья! – А вы?! – крикнул комиссар. – А я… – Саварелли скрипнул зубами, глядя на собор, и вытряхнул из роскошного нагрудного креста простой деревянный. – Я заставлю высшие силы наконец сделать то, ради чего они существуют! – И, подняв крест над головой, как меч, ринулся к куполу собора. – Рехнулся, – пробормотала ведьма. – Может, и нет, – шепнул Бреннон: ведь удавалось же кардиналу удерживать на расстоянии чумных в приюте. – Отнеси меня к Валентине! Живей! А вы, – комиссар обернулся к дону Монтеро, – держите людей как можно выше и дальше от каналов! Джен, оставив позади консультантов, обогнула площадь по широкой дуге, и Натан с упавшим сердцем увидел, как чернильно-черная жидкость заполняет канал за каналом. Из воды поднялись щупальца. Они были плоские, словно узкие полосы черной жижи. Щупальца протянулась по стенам домов и проползли внутрь. А рядом совершенно бесшумно, словно во сне, жалкий клок земли, на котором высилось здание инквизиции, медленно разошелся, оброс длинными клыками и поглотил остаток палаццо целиком. – Что это, боже мой? – прошептал Бреннон. – Не знаю, – выдавила Джен. – Я такого никогда не видела… Он повернул голову к Лиганте. Весь залив был окрашен в черный, небо над ним полностью скрылось за фиолетовыми тучами, молнии скользили по воде, иногда освещая стремительно двигающиеся к городу силуэты. Слева, опасно близко, взметнулся к небу еще один пук щупалец. Ведьма шарахнулась и с удвоенной скоростью помчалась к дому Уркиолы. В лицо комиссару ударил зловонный ветер. Над Фаренцей поплыл первый заполошный бой колоколов, уже не способный перекрыть дикие крики горожан. – Не дышите, – прошипела Джен. – От воды идут ядовитые миазмы. Натана бросило в жар, а затем – в холод. Миазмы! Значит, скоро весь город охватят вспышки чумы, и сможет ли Валентина… Вдруг в воздухе что-то переменилось – тучи наконец разошлись, но солнце не появилось. Над головой комиссара расстилалось темно-фиолетовое небо. Иногда в него выстреливали зеленые и огненные молнии, разрезая фиолетовый мрак, и тогда в нем на миг появлялись узкие просветы, в которых мелькала естественная небесная синева. Но они тут же исчезали. Тучи над заливом уже проливались дождем то здесь, то там. Море вскипало под струями дождя, а там, где они касались портов или кораблей, кирпич, камень и дерево плавились, словно воск. – Они не смогут, – прошептала Джен; ведьма крепко держала Натана, и он чувствовал, как она дрожит, пролетая над каналами и панически мечущимися людьми. – Консультантам этого не одолеть… Низко над темными водами залива комиссар наконец увидел солнце, и у него екнуло сердце. Край чужого солнца, багряно-фиолетовый, яркий до рези в глазах, светился в круглом зеве провала. Дымчато-лиловый диск воронки, сотканный из тумана и облаков, медленно вращался, искажая перспективу, и потому казалось, что остров приподнялся над заливом, а небо над ним свернулось в тоннель. Его стены переливались жгучими цветами, которые на самом деле – тела, пасти, сверкающие глаза сотен тварей, и жгучий свет фиолетового солнца окрашивал реальный мир в нереальные краски. – Не смотрите, – шепнула Джен. – О господи, – выдавил Натан, – но как же люди успеют… И понял, что залив действительно поднимается над городом все выше и выше, будто кто-то сворачивает край картины. Вода, кипящая под лучами чужого солнца, хлынула вниз, сметая корабли, лодки, маяк на мысу, башни форта, дома… Край моря все поднимался, и поднимался, и поднимался, и вот уже стена воды коснулась неба, и фиолетовая чернота потекла по тучам. Голова Бреннона закружилась. – Не успеем, – глухо выдохнул он. Боже, чего бы он только не отдал, чтобы успеть! Чтобы приостановить катастрофу хотя бы на несколько часов! Вода в каналах прибывала, а в ней скользили бесформенные твари с той стороны. Несколько домов скрутились винтом, пока ведьма пролетала над ними, и ухнули в раззявленные пасти. Почти нет улиц – нет суши, и некуда бежать. Впрочем, Бреннон мельком увидел ком человеческой плоти, который катился по какой-то площади. Люди пытались спастись на мансардах и крышах, где на них с шипением обрушивался ядовитый дождь. Ведьма сжала плечо комиссара. – Сэр, вы бы все равно не спасли всех. – Да, – горько ответил Бреннон, – я и не смог. В провале вставало фиолетовое солнце – огромное, похожее на глаз гиганта. Им не успеть вывести всех… и как, будь оно проклято, остановить чуму и не выпустить из города зараженных?! Внезапно позади что-то вспыхнуло, и ведьма на лету повернулась вместе с комиссаром. Купол собора горел во тьме, как полная белого света лампа, и ангел на его шпиле казался пылающим. Прищурившись, Бреннон различил рядом с ним темную человеческую фигуру с поднятой рукой. Прозрачное сияние теснило фиолетовый мрак с площади. – Кардинал, – прошелестела Джен, болезненно сморщилась и снова взяла курс на дом Уркиолы. Но собор и площадь не вместят сто шестьдесят тысяч, да не все люди доберутся до них… Над особняком Уркиолы оставался единственный световой колодец, и едва Джен пересекла его границу, как дышать стало гораздо легче. Ведьма приземлилась на балкончик в спальне Лонгсдейла и первой вбежала внутрь. Валентина ждала их там – сидела на кровати, положив одну руку на лоб консультанта, а другую – на холку его пса. Ее глаза были очень темными, синими, как ночное небо. – Пора, – тихо сказала она. – Я способна ему помочь. – Валентина, это потом! Ты же знаешь, что снаружи… – Нет, родной мой, придется сейчас, – печально ответила она. – Потом уже не будет возможности. Натан вздрогнул. Что с ней? С ней было что-то не то… Джен вдруг встревоженно подалась вперед: – Вивене, не надо! Не делайте! Зачем вам ради них! – Прости, дорогой. Понадобятся столетия, но я запомню тебя. – Пожалуйста, не надо! – взмолилась Джен и бросилась перед вивене на колени. – Это всего лишь людишки! Да их миллионы! Сдохнет какая-то горсть, подумаешь! – Что вы обе несете?! – рявкнул Натан, чтобы заглушить страх. Происходило нечто, чего он никак не понимал, а единственный, кто мог бы объяснить, лежал без сознания! – Я верну его душу. – Валентина ласково огладила лоб Лонгсдейла. – Пусть это будет подарок тебе напоследок. – Как это напоследок?! Ее лицо стало прозрачным, словно стеклянная маска, наполненная солнечным светом. Она поцеловала Лонгсдейла в лоб. У консультанта вырвался глухой, протяжный стон, его тело содрогнулось и на миг приподнялось. Натану почудилось, будто нечто незримое выпорхнуло из пса и соприкоснулось с губами Лонгсдейла, но тут же исчезло, оставив лишь слабый вздох. Консультант распластался по кровати; бок пса медленно поднялся и опустился. У мокрого носа затрепетала бахрома на обивке кушетки, задние лапы заскребли по ее спинке, но собака не проснулась. Джен метнулась к Лонгсдейлу, а Натан обернулся к Валентине и замер.