— Меня зовут Леонор. — А меня — Холли, — после нерешительного молчания ответила О’Доннелл. — А это Тейтум и Зои. Приятно познакомиться. Вы знаете, когда приедет ваш муж? — Он уже в пути; это из-за меня он задерживается. Я попросила привезти мне вещи из дома, — ответила Леонор. — Я тут уже неделю; можете представить, сколько раз Патрик мотался туда-сюда ради меня… Еще я отправляла его и к моим родителям, чтобы мама постирала белье. О таком муже, как Патрик, можно только мечтать, и все же стирка ему не под силу, я уж молчу о глажке… — Он очень заботливый, — поддакнул Тейтум. — Так и есть. Он очень старается для меня. Наверное, уже смотреть не может на мои длинные списки поручений… Вы только представьте, каково провести целую неделю на больничной койке, с которой даже встать не можешь без присмотра! Чтобы не чувствовать себя ущербной, мне нужна хотя бы нормальная одежда. Я бы поехала домой, а Патрик настоял, чтобы я оставалась тут под наблюдением врачей. Вы же знаете, какими паникерами могут быть мужчины… По крайней мере, у меня есть книги. Не будь их, я бы пересчитывала плитки на полу… — Она перешла на шепот. — Их пятьдесят две. Очевидно, Леонор любила поболтать, и, просидев неделю в этой палате наедине с собой, она отчаянно жаждала компании. Неудивительно, что миссис Карпентер не позволила им выйти в коридор. Тем не менее О’Доннелл никак не могла взять в толк, зачем этой женщине понадобились люди. Разговор сводился к монологу, и троих собеседников без труда заменили бы горшки с цветами. Теперь Леонор рассказывала о беременности. О’Доннелл слушала вполуха. — …наша четвертая беременность. Первые три закончились ранними выкидышами. — Ее голос слегка дрожал. — А в этот раз все, казалось, идет хорошо! Господь вознаграждает чистые и бескорыстные души, и мы так старались! На прошлой неделе у меня пошла кровь, и я в ужасе подумала, что потеряла ребенка. Но когда мы добрались до больницы, я почувствовала, как он толкается. Я так обрадовалась! Правда, мне сказали, что нужно на какое-то время остаться. Сначала я думала, это на несколько часов… Позади О’Доннелл кто-то вежливо кашлянул, и она обернулась. В дверях стоял мужчина с объемной спортивной сумкой на плече; в руках он держал большой пластиковый стакан. Патрик был чисто выбрит и одет в белую рубашку и черные брюки. Однако его темные волосы растрепались, а глаза опухли и покраснели. — Привет, — сказал он и сжал челюсти. — Я сказала твоим коллегам, что они могут составить мне компанию, — отозвалась Леонор. Услышав про коллег, мужчина расслабился. Видимо, опасался, что они представятся его жене полицейскими или — того хуже — расскажут ей о Кэтрин. — Хорошо. — Он натянуто улыбнулся. — Я привез книги, которые ты просила, и новый тюбик зубной пасты. Надеюсь, одежду я положил какую нужно. — В этом я не сомневаюсь. — Леонор слегка повернулась, будто собираясь встать. Через секунду Патрик оказался рядом и не дал ей подняться с койки. Поцеловав жену в лоб, вручил ей пластиковый стакан. — Вот смузи, — мягко сказал он. — Чтобы мне и жевать не пришлось, да? — Леонор усмехнулась. — Каждый день одно и то же… Она сделала маленький глоток через трубочку и поморщилась. — Во время беременности вкусы так странно меняются, верно? — улыбнулась детективу. — Да, я помню, — подтвердила та. — Я, к примеру, на сладкий перец даже смотреть не могла. Хотя до беременности очень любила. — Не возражаете, если мы поговорим снаружи? — Патрик повернулся к ней. — Конечно. Рада знакомству, — попрощалась О’Доннелл с Леонор. В коридоре Патрик отвел их в укромный уголок, затем посмотрел на каждого по очереди и спросил: — Вы продвинулись в поисках того… — он моргнул и отвернулся, — кто сотворил такое с Кэтрин? — Мы работаем над парой гипотез, — ответила О’Доннелл. — Мистер Карпентер, это агент Грей и его напарница Зои Бентли, они из ФБР. — Из ФБР? — Патрик выглядел растерянно. — Почему дело Кэтрин расследует ФБР? — Мы хотим, чтобы вы прояснили для нас некоторые детали, — О’Доннелл проигнорировала его вопрос. — Какие детали? — Не могли бы вы еще раз описать ваш последний разговор с Кэтрин? — Они уже обсуждали это раньше по телефону, но Холли хотелось увидеть выражение его лица. — Конечно. Так… это было три дня назад, около полудня. Кэтрин позвонила мне и сказала, что больна и в церковь не придет. Спрашивала, смогу ли я подменить ее и встретиться с прихожанами, которые ждали беседы с наставником. Это соответствовало списку звонков, сделанных с телефона Кэтрин. — Вы часто подменяли друг друга? — продолжила О’Доннелл. — Не слишком часто, но такое бывало. Иногда кому-то нужна срочная консультация, а один из нас нездоров. — В тот день тоже была назначена срочная консультация? — Не думаю. Кэтрин просто хотела, чтобы я поработал вместо нее. — И что вы ответили? — Я согласился, но потом у жены началось кровотечение, — взгляд Патрика скользил по коридору, — и все вылетело из головы. Позже я вспомнил об этом, позвонил Кэтрин, но она не отвечала. — И вы оставались тут? — Да, почти весь вечер. Один раз отлучился, чтобы привезти жене кое-что из вещей. И ушел, только когда она уснула. — Во сколько? — Не помню… Вероятно, около полуночи. — Вы можете назвать имена тех, с кем Кэтрин планировала встретиться в тот день? — Нет. Это конфиденциально. — У кого-либо из прихожан есть криминальное прошлое? — О’Доннелл подняла бровь. — Я не намерен обсуждать личную жизнь прихожан. — Патрик говорил сквозь зубы. — Я не могу потерять их доверие, откровенничая с вами. — Откровенничать не нужно. Меня устроит список имен. — Ни при каких обстоятельствах. — Мы расследуем убийство, мистер Карпентер. — Вот именно. Никто из людей, которым мы помогали, никогда не навредил бы Кэтрин. Я готов поручиться за каждого. Вы напрасно тратите время, преследуя тех, кто изо всех сил старается оставить прошлое позади. Почему бы вам вместо этого не заняться поисками настоящего преступника? — Что вы имели в виду под готовностью поручиться? — кашлянув, вступила в разговор Зои. — Я хорошо знаю этих людей, — Патрик нахмурился. — Я часами беседовал с ними, молился с ними. Они делают все возможное, чтобы исправиться. — Как они исправляются? — Они приняли Бога. Стараются быть лучше. Они… — Кто-нибудь из прихожан ранее привлекался за сексуальное насилие? — перебила его Зои. Патрик заморгал от неожиданности. — Даже если так, они вернули свой долг обществу. Покаялись и просили о прощении. Они… — Перед убийством Кэтрин изнасиловали, — снова перебила Зои. — Тот, кто ее убил, проделывал это и раньше. Если среди прихожан есть насильники, нам нужно об этом знать. Они могут сколько угодно молить о прощении, но насильники-рецидивисты не меняются. — Измениться может каждый, — возразил Патрик. — Они могут затаиться из страха наказания. — Зои пожала плечами. — И при этом по-прежнему желать совершить насилие. — Не хочу больше это обсуждать. — Патрик скрестил руки на груди. — Мистер Карпентер, — обратился к нему Тейтум, — распространено заблуждение, что работа полиции — только искать виновных. — А разве не так? — Патрик посмотрел на агента. — Так. Однако при этом полицейские должны убедиться, что пойманного преступника признает виновным и суд, — продолжил Грей. — Вот вы говорите, что готовы поручиться за любого из вашей церкви. Предположим, что я вам доверился. Но когда мы поймаем убийцу и посадим перед судьей и присяжными, как вы думаете, что скажет его адвокат? Патрик молчал. Секунду помедлив, Тейтум сам ответил на свой вопрос: — Он скажет: «Мой клиент невиновен, и я знаю, кто преступник. Это один из бывших уголовников, с которыми Кэтрин Лэм проводила консультации. Полицейские даже не удосужились их опросить. Они сразу же принялись преследовать моего подзащитного!» — Адвокат выстроит на этом всю линию защиты, — поддержала О’Доннелл. — А убийца останется на свободе. Патрик помедлил, а потом проговорил: — Я хочу обсудить это с пастором Лэмом. Мы вместе решим, что вам рассказать. — Хорошо. — О’Доннелл кивнула. Начало положено. — И еще один вопрос. — Зои передала Патрику свой телефон. — Вы знаете этого человека? Он уставился на экран, широко распахнув глаза. Холли взглянула на фотографию мужчины, обнимавшего за плечи девушку. Ее сходство с Зои бросалось в глаза.