— Ну, давай. Вот это доедим, и все, — уговаривал он. Она послушалась. — Наверное, мистеру Госдену лучше остаться у нас, — сказал Вик, потому что больше о мистере Госдене сказать было нечего. — Я и с-собиралась оставить его у нас, — проговорила Мелинда. — Ну что ж, давай его уложим. Мелинда встала, чтобы поудобнее уложить Ральфа на диван, но в ее состоянии приподнять его за плечи ей было не по силам. Вик подхватил его под руки и подтянул так, что голова Ральфа оказалась рядом с диванным подлокотником. — Туфли? — спросил Вик. — Не тр-рожь его туфли! — Мелинда, пошатываясь, склонилась над ступнями Ральфа и начала развязывать шнурки. У Ральфа тряслись плечи и тихонько стучали зубы. — Ему холодно. Я схожу за одеялом, — сказал Вик. — Я сама. Выписывая кренделя, Мелинда направилась в спальню, но по дороге забыла зачем и свернула в ванную. Вик снял оставшуюся туфлю и пошел в спальню Мелинды за клетчатым пледом — он всегда там валялся. Сейчас он лежал на полу у незастланной кровати. Плед Вик подарил Мелинде на день рождения лет семь назад. Увидев его, он вспомнил пикники, счастливое лето, проведенное в штате Мэн, зимний вечер, когда не работало отопление, и они, накрывшись пледом, улеглись на пол у камина. Вик задумался, не взять ли вместо пледа зеленое шерстяное одеяло с кровати, но в конце концов решил, что сойдет и плед. В комнате Мелинды, как всегда, был беспорядок, одновременно и неприглядный, и привлекательный, и Вику захотелось постоять тут с минуту, оглядеть все — он почти никогда не заходил к Мелинде, — но он не позволил себе даже обвести спальню взглядом, а вышел и закрыл за собой дверь. В ванной журчала вода. «Хоть бы ее не стошнило», — подумал Вик. Ральф сидел, глядя куда-то в пространство, и дрожал в ознобе. — Горячего кофе хотите? — спросил у него Вик. Ральф не ответил. Вик накинул плед на его трясущиеся плечи, и Ральф обессиленно лег обратно на диван и попытался подтянуть ноги. Вик поднял ему ступни и подоткнул под них одеяло. — Вы добрый человек, — пробормотал Ральф. Вик чуть улыбнулся и присел на край дивана. Ему показалось, что Мелинду тошнит в ванной. — Вам давно следовало меня вышвырнуть, — прошептал Ральф. — Когда меры не знаешь… — Он шевельнул ногами, будто собираясь встать с дивана. Вик небрежно придержал ему лодыжки и успокаивающим тоном сказал: — Ничего страшного. — Ох, надо бы проблеваться… или сдохнуть. Голубые глаза Ральфа наполнились слезами, остекленели. Тонкие брови дрожали. Он словно бы впал в какой-то транс самобичевания и с удовольствием воспринял бы пинки и тычки взашей, если бы его и впрямь вытолкали из дома. Вик кашлянул и улыбнулся: — Я не выгоняю из дома тех, кто мне докучает. — Он чуть склонился к Ральфу. — Тех, кто меня раздражает, вот так — с Мелиндой… — он многозначительно кивнул в сторону ванной, — я просто убиваю. — Да, — серьезно произнес Ральф, как будто понял. — Так и надо. Поэтому я хочу, чтобы вы с Meлиндой остались моими друзьями. Вы мне оба нравитесь. Правда. — А я убиваю тех, кто мне не нравится, — сказал Вик еще тише, с улыбкой наклоняясь ближе к Ральфу. Тот бессмысленно улыбнулся. — Как, например, Малькольма Макрея. Я его убил. — Малькольма? — озадаченно спросил Ральф. Вик знал, что ему все известно про Мала. — Да. Мелинда ведь рассказывала вам про Макрея. Я убил его молотком в его квартире. Прошлой зимой об этом писали в газетах. Он слишком много себе позволял по отношению к Мелинде. Ральф, очевидно не вполне понимая, что ему говорят, медленно свел брови: — Помню… Это вы его убили? — Да. Он ухлестывал за Мелиндой. У всех на глазах. Вик подбросил зажигалку Мелинды, поймал ее, снова подбросил и так раза четыре. До Ральфа постепенно доходило. Он приподнялся на локте. — А Мелинда знает, что вы его убили? — Нет. Об этом никто не знает, — прошептал Вик. — Не говорите Мелинде, ладно? Ральф недоуменно наморщил лоб. Видимо, мозги с трудом справляются, подумал Вик, но угрозу и враждебность мистер Госден почувствовал. Он стиснул зубы и резко выдернул ступни из-под руки Вика. Собрался уходить. Вик молча отдал ему туфли. — Вас отвезти домой? — Я сам. Ральф, пошатываясь, пытался обуться, но ничего не получалось до тех пор, пока он не сел. Затем он встал и неуверенными шагами побрел к двери. Вик последовал за ним и вручил ему соломенную шляпу с пунцовой лентой. — Сп-койной ночи. Было очень хорошо, — нечленораздельно пробормотал Ральф. — Я рад. Не забудьте: не проговоритесь Мелинде о том, что я вам рассказал. Спокойной ночи. Ральф забрался в кабриолет с открытым верхом и с ревом тронулся с места — машина вильнула задом, ее занесло на обочину, потом автомобиль выровнялся и помчался дальше. Вику было все равно: свалится Ральф в Медвежье озеро — и поделом ему. Лес впереди озарило оранжевое сияние восходящего солнца. Из ванной не доносилось никаких звуков. Вероятно, Мелинда сидела на полу в ожидании очередного рвотного спазма. Она всегда так делала, когда ее мутило, и поднять ее с пола было невозможно, пока она не убеждалась, что тошнота отступила. В конце концов Вик встал с кресла, подошел к двери ванной и крикнул: — Как ты, дорогая? Она довольно внятно пролепетала, что все в порядке. Он пошел на кухню и налил себе чашку кофе. Он любил кофе. Кофе почти никогда не мешал ему заснуть. Из ванной вышла Мелинда в халате. Выглядела она лучше, чем полчаса назад. — Где Ральф? — Он решил поехать домой. Просил пожелать тебе спокойной ночи и сказал, что ему было очень хорошо. — Вот как, — разочарованно протянула она. — Я укрыл его одеялом, и ему полегчало, — добавил Вик. Мелинда подошла к нему и положила руки на плечи: — Ты был так добр к нему сегодня. — Вот и славно. А чуть раньше ты назвала меня грубым. — Ты никогда не бываешь грубым. — Она поцеловала его в щеку. — Спокойной ночи, Вик. Он смотрел, как Мелинда идет к себе в комнату. Интересно, что Ральф скажет ей завтра. Проболтается, конечно. Он из таких. Через несколько минут Мелинда наверняка позвонит ему — она всегда ему звонила, — если не заснет. Но по телефону Ральф вряд ли ей что-то расскажет. 4 История с удивительной быстротой разлетелась по городу и возбудила всеобщее любопытство — особенно у тех, кто плохо знал Вика, — но никто и пальцем не шевельнул, чтобы сообщить в полицию. Те, кто был близко знаком с Виком и Мелиндой, понимали, почему он рассказал эту историю, и находили ее забавной. Она позабавила даже старого мистера Хансена, их бакалейщика. Но люди, не знакомые с ван Алленами, и те, кто знал их лишь понаслышке, наверняка строили изумленные мины, считая, что к Вику обязательно должна присмотреться полиция — не важно, правду он сказал или нет. Вик читал это во взглядах прохожих на главной улице города. Спустя четыре дня после того, как он рассказал свою историю Ральфу, люди, которых Вик никогда раньше не видел или, по крайней мере, не замечал, таращились во все глаза, когда он проезжал мимо на своем старом, ухоженном «олдсмобиле» — машина и без того слыла курьезом в городке, где у большинства автомобили были куда новее, — и, перешептываясь со спутниками, показывали на него. Незнакомцы смотрели на него без улыбки, а вот лица друзей оставались улыбчивыми. Ральфа Госдена он за эти четыре дня ни разу не видел. В воскресенье, после утреннего отъезда, как рассказала Мелинда, Ральф позвонил ей и настоял на встрече. Она ушла из дома, чтобы где-то с ним увидеться. Вик и Трикси провели день вдвоем, устроив пикник на берегу Медвежьего озера. Там Вик договорился с лодочником об аренде каноэ для Трикси на все лето. Когда они вернулись, Мелинда уже была дома, и началось настоящее светопреставление. Конечно же, Ральф ей проболтался. — Что за глупость, пошлость, идиотизм! — орала Мелинда. — Это же надо было такое придумать! Вик спокойно воспринял ее ругань. Он понимал, что она больше рассердилась из-за того, что Ральф оказался трусом. Вик хорошо представлял себе их разговор. Ральф: «Дорогая, я знаю, что это неправда, но ведь очевидно, что он не хочет больше видеть меня у вас, вот я и подумал…» Мелинда: «Мало ли чего он хочет! А ты просто струсил, испугался его…» Кроме того, из-за этого разговора она наверняка догадалась, что Вик сказал Джоэлу Нэшу то же самое. — Ральф поверил, что я убил Макрея? — спросил Вик.