Глава 1 – Садись, Эста. Невзрачная девушка в свободной блузе и серой юбке со множеством оборок незаметно скользнула взглядом по комнате, проверяя, нет ли подвоха в словах сидевшей за письменным столом женщины, и аккуратно опустилась на край стула. – В этом году мы решили немного отступить от правил, – откровенно, но достаточно сухо сообщила хозяйка кабинета, – так как полностью обучение завершили трое, а контрактов предложено четыре. И тебе, как лучшей и освоившей сразу два ремесла, предоставлено право выбирать первой. Вот папка с предложениями, можешь думать до вечера. Если ничего не решишь, выберу, как обычно, я сама. – Понятно, матушка. – Девушка осторожно приняла кожаную папку с бумагами, незаметно заглянула на ее тыльную сторону и тенью выскользнула из кабинета, поймав в отражении одного из камней дешевого на вид браслета удовлетворенную ухмылку настоятельницы. В своей комнате Эста сначала бросила на столик салфетку, затем, положив на нее папку, достала из кошеля перчатки и маленькую лупу в изящном футляре, замаскированном под пудреницу. Эта папка могла оказаться последней проверкой, и пренебрегать мерами предосторожности не стоило. Однако в папке и в самом деле оказалось четыре запечатанных конверта. Все разные по величине, цвету и качеству бумаги и украшавшим их вензелям и печатям. И открыть можно было только тот, который выберешь. Эста достала из папки последний предмет, небольшой листок, на котором рукой настоятельницы были небрежно написаны четыре имени и против каждого пометка: кокетка, тихоня, глупышка и болтушка, – прочла и на миг задумалась. Безусловно, ей больше нравилось быть «тихоней», но напротив имени нанимателя, которое привлекло Эсту с первого взгляда, заставив лишь мельком осмотреть остальные, стояло – «глупышка», что было ее второй профессией, полученной в стенах этого необычного монастыря. Значит, придется побыть некоторое время «глупышкой», без сожаления вздохнула девушка, привычно сложила все бумаги в папку в том же порядке, в каком они там находились ранее, и направилась в кабинет настоятельницы. Неважно, что та отпустила ей на раздумье оставшиеся до вечера несколько часов, на самом деле матушка не любит тугодумов и не стоит понапрасну испытывать ее терпение. – Выбрала? – остро взглянула хозяйка кабинета на вошедшую. – Да, третий. – В монастыре Святой Тишины существовало незыблемое правило – не называть без особой надобности ни имен, ни титулов. – Хорошо. – Лицо настоятельницы на миг исказила досада, но только на миг. – Держи. Можешь взять в гардеробе пять платьев, а в кладовой полный набор… и помни, первый экземпляр контракта остается здесь, а все остальное ты должна сжечь. Сопровождающие прибудут завтра утром. Иди и пошли сюда Рози. Эста сунула в один из потайных карманов конверт, выданный матушкой, еле заметно кивнула и выскользнула из кабинета. – Глупышка, – проводив ее взглядом, пробормотала настоятельница и позволила себе вздохнуть, – а жаль. Сопровождающих было трое, кучер небольшой дорожной кареты и двое вооруженных всадников. – Прошу, – тот из мужчин, которого Эста определила как командира маленького отряда, вежливо подал девушке руку, помог забраться в карету и решительно захлопнул дверцу. «Властный, уверенный в себе… немного даже чересчур уверенный, ловкий и сильный… что же еще? – думала Эста, глядя на пробегающие мимо ели и сосны. – Пожалуй, подозрительный и, несомненно, умный. А вот к женщинам наверняка относится с пренебрежением, заметно было по тому, как он резко хлопнул дверцей, нисколько не заботясь о покое спутницы. Или не ко всем женщинам, а только к тем, кого нанимают по контракту? Ну, к вечеру это будет понятно. Внешность у него довольно броская. Бронзовый ястреб, по классификации матушки. Резко очерченные скулы, гордый нос, насмешливо надломленные брови, твердые губы… Определенно, не одна дурочка заливала слезами подушку после близкого знакомства с ним. А вот его подчиненный попроще. Обычный воин из тех, кто умеет выжить в стычке и не даст себя обмануть в торговых рядах, верный, как пес, и осторожный, как лис. Да, скорее всего, одинокий пес, и хотя ничего плохого от него можно не ждать, но и на помощь, если придется столкнуться с командиром, рассчитывать не стоит. Ну а кучера рассмотреть не удалось, только край плаща, и эту загадку придется оставить до привала». Эста достала из дорожной корзины большой кошель для рукоделья, вынула из него спицы, клубок шелковых ниток, и начала вязать кружевной шарфик, это занятие, как ни одно другое, помогает тренировать ловкость пальцев и способствует размышлениям. А подумать девушке было о чем, и не все ее мысли были такими благодушными, как можно было решить, глядя на ее спокойное личико. До обеда карета остановилась всего один раз, возле придорожного трактира. Провожатый молча распахнул дверцу, помог спутнице выйти и указал на поджидавшую служанку. – Она проводит умыться. Эста так же молча кивнула и направилась к смуглолицей полукровке, чувствуя спиной пристальный взгляд сопровождающего. Но даже не подумала оборачиваться, проверяя правильность своих ощущений. Незачем. Пусть себе смотрит, пусть строит планы, как привлечь ее на свою сторону или сделать послушной куклой. Все глупышки и тихони через это проходят. И в обители давно придумали не один десяток способов, как избежать нежелательных покровителей и тайных манипуляторов. «Какая-то она… слишком серенькая для глупышки», – думал Дагорд аш Феррез, наблюдая за монашкой, обошедшейся его господину столь же дорого, как четверка племенных жеребцов. Но на жеребцах можно ездить, и их можно при нужде продать, а вот будет ли толк от этой серой мышки, никто не может поручиться. Хотя в трактире, где он ожидал решения настоятельницы, околачивалось по меньшей мере с десяток подозрительных личностей, а в каретном сарае он заметил, кроме своей, три кареты без гербов и каких-либо примет. Глупышек и тихонь принято было увозить тайно. Вышедшая из трактира девушка спокойно и размеренно подошла к карете и, не глядя на Дагорда, остановилась, поджидая, пока для нее откроют дверцу. Обычное поведение благовоспитанной девицы, задвижки бывают слишком тугими для девичьих ручек. Аш Феррез небрежно открыл для подопечной дверцу и с досадой поджал губы, похоже, все-таки лжет молва, что толку от хорошей глупышки больше, чем от ловкого сыщика. «Пожалуй, он скорее из тех самоуверенных господ, которые привыкли доверять только личному опыту общения с людьми и не допускают возможности собственной ошибки. Как и возможность оказаться обманутыми», – доставая фляжку с отваром и еле заметно улыбнувшись, подумала Эста, когда карета тронулась. Открутила пробку и прямо из горлышка сделала быстрый глоток. Теперь можно и отдохнуть. Как видно по скорости движения и редким остановкам, ее сопровождающий не намерен тратить много времени на привалы и ночлеги. Значит, спешит… Очень жаль. Так как по его изучающему взгляду трудно было не понять: он непременно попытается выяснить, что представляет собой его подопечная и на какие поступки она способна. А как показывает опыт ушедших по контрактам сестер Тишины, собранный в виде отчетов в особой папке, хранящейся в тайнике настоятельницы, способов для проверки у мужчин не так-то много. Но и в этом кратком списке большинство с упорством тупиц выбирают один, по их мнению, самый надежный. Значит, нужно быть готовой… и до вечера не волноваться, такие самоуверенные мужчины не любят ни тесноты колясок, ни мокрых куч опавшей листвы. Но зато она сумела рассмотреть кучера и убедилась, это почти копия второго сопровождавшего, только лет на десять моложе и немного хитрее. Слишком мягкие и удобные у него сапоги и длинный плащ, привык не слезать без надобности с кучерского места. До обеда Эста немного подремала, а заслышав, как копыта лошадей застучали о мостовую, поспешила оглядеть свое лицо в зеркало. Ну, так и есть, на скулах после сна появился румянец, с губ стерлась синеватая помада, придающая лицу нездоровый вид. Несколько уверенных мазков кисточкой, легкое движение мизинчиком, и на лицо вернулась тусклая бледность, а губы стали незаметными и узкими. Девушка придирчиво проверила результат своей работы, спрятала кошель с косметикой и откинулась на спинку сиденья. Многого от обеда она не ждала, но как минимум познакомиться им с провожатым пора. Карета уже свернула с дороги на оживленный королевский тракт и влилась в поток таких же экипажей, торопившихся отвезти своих хозяев в столицу. Зиму знатные господа и просто богатые землевладельцы предпочитают проводить в Датроне. – Обедаем ровно час, – тоном человека, привыкшего к беспрекословному повиновению, сообщил сопровождающий, и Эста снова не ответила ни слова. Незачем ему отвечать, он ведь только и ждет возможности начать допрос или, хуже того, попытаться выдать инструкции и рекомендации. Так же молча девушка сходила умыться, а выйдя в обеденный зал, спокойно направилась к занятому спутником столу. – Суп с курицей, суп овощной, телятина в бульоне… – перечислял подавальщик, но Эста пропускала эти названия мимо ушей. Кушать в трактирах супы – большая неосторожность. – Целый помидор, вареное яйцо, картофелина в кожуре, чай и хлеб, – спокойно произнесла девушка, дослушав оглашение списка блюд. – Но у нас… вряд ли найдется такая еда, – едва ли не с возмущением уставился на нее подавальщик. – Ну, так приготовьте. Картофель варится десять минут, яйцо две. – Девушка говорила тихо и вежливо, глядя в глаза прислуги с легкой укоризной, словно застала его за кражей мяса из тарелок посетителей. – А пока принеси помидор и хлеб. – А мне мясо в бульоне, жареную курицу, хлеб и бокал столового вина, – властно приказал сопровождающий и, дождавшись, пока подавальщик исчезнет, насмешливо уставился на монашку. – А вы осторожны, госпожа… – Госпожа Эсталис, – вежливо подсказала Эста, скучающе рассматривая стоящий на столе чахлый букетик осенних ромашек. – Очень приятно. – В голосе спутника не прозвучало даже малейшего намека на какую-либо приятность. – А я Змей. – Взаимно, – не выказав ни удивления, ни интереса, так же бесцветно произнесла Эста, заливаясь в душе ироническим смехом. Он даже не подозревает, что, назвав ложное имя, одно из трех, под какими появлялся вместе с господином в разных городах и участвовал в похождениях, тем самым открыл глупышке свое инкогнито. Дагорд аш Феррез, тридцать два года, граф, но ни поместья, ни замка не имеет, все пропало во время попытки переворота. Состоит при герцоге уже одиннадцать лет и все эти годы неустанно доказывает свою преданность и смелость. И – Эста таки правильно угадала – считается кумиром многих придворных дам и никогда не возвращается к надоевшим любовницам. Единственная плата за помощь, кроме суммы первого гонорара, которую не отказывается взять настоятельница, – это сведения обо всех знатных или выдающихся господах, которых кокетки и болтушки встречают во время выполнения контрактов. И никто из сестер Тишины не отлынивает от нетрудной обязанности раз или два в неделю отправить свиток со своими записями по знакомому адресу. Тарелку, на которой лежал ломоть хлеба, крупный помидор и несколько добавленных от щедрот повара листиков зелени, Эсте принесли на одном подносе с заказанными Змеем блюдами. Видимо, хотели с помощью румяной курочки и глубокой миски с наваристым бульоном, присыпанным мелко резанным зеленым лучком, вызвать у странной клиентки чувство зависти, если не аппетита. Но она даже не взглянула в сторону взявшегося за ложку Дагорда, спокойно нарезала хлеб и помидор тонкими ломтиками, чуть присолила и начала кушать с естественностью, присущей только истинным аристократам и людям с чистой совестью. Несколькими минутами позже подавальщик с кислым видом принес еще тарелочку, на которой катались яйцо и картофелина в кожуре. Они были очищены и порезаны Эстой с невозмутимостью глубоко уверенного в своих действиях человека, и следивший издали подавальщик отправился доложить повару, что дамочка, по-видимому, страдает какой-то болезнью или диетой и потому вряд ли станет заказывать другие блюда. И он угадал. Доев и вытерев салфеткой пальчики, Эста невозмутимо сообщила Змею о своем намерении подождать его на улице и покинула трактир. Дагорд, продолжавший с прежним аппетитом обгладывать куриные косточки, едва заметно кивнул в ответ. Однако едва девушка скрылась за дверью, заторопился, с досадой поминая серенькую глупышку недобрыми словами. Небось, не стала бы так капризничать, если бы проехалась миль десять на лошади. Ну, ничего, вечером они прибудут в Турис, и там он преподаст этой гордячке урок послушания. Не такая у нее должность, чтобы строить из себя знатную даму. – Змей, – встретил его на крыльце обедавший с кучером в нижнем зале Мирош, – госпожа уже вышла. Я послал Юлиса за ней присматривать. – Хорошо, – сунул ему в руки сверток граф, – вот кусок курицы, съедите пополам. Сейчас твоя очередь сидеть на козлах. – Не хочу, здесь дорога ровная, я на козлах усну, – отказался Мирош, и Змей не стал настаивать. Молча кивнул и направился к карете, неподалеку от которой гуляла глупышка, похожая на служанку в своем сером дорожном плаще и такой же серой шляпке с маленькими полями и скрывающей половину лица вуалью. Через пять минут маленький отряд вывернул с дороги, ведшей к трактиру, на королевский тракт и помчался дальше с прежней скоростью. Эста неторопливо вязала шарфик и вспоминала замеченный во дворе роскошный дормез, из которого выпрыгнула одетая в нарядный жакет и розовую шляпку Рози. Следовательно, она получила контракт к принцу Лоурдену, именно против его имени стояло обозначение – кокетка. Эста тоже могла бы в случае крайней необходимости отработать кокеткой, но уставала от этой профессии неимоверно и потому изучила только самые азы. Но если Рози получила это место, продолжала выстраивать простенькую логическую цепочку глупышка, стало быть, Кайя, третья девушка, закончившая обучение в этом году, поехала к барону Бьюрингу, ему нужна была именно болтушка. И выходит, контракт на тихоню остался свободным. Плохо, он был от герцога Эфройского, а тот слывет человеком жестким и самолюбивым и вряд ли смирится с отказом. Интересно, кого матушка отзовет с места закрыть этот контракт? Ссориться с советником принца она вряд ли решится. До Туриса Эсте удалось вздремнуть еще часок, и по приезде она чувствовала себя очень бодро, но никто бы об этом не догадался, когда девушка выходила из кареты. Первый же взгляд на здание, куда вел ее Змей, сказал глупышке, куда ее привезли. Это была вовсе не гостиница, а меблированные комнаты, и, стало быть, ее спутники останавливались тут, когда направлялись в монастырь. Вот теперь понятно, почему они едут налегке и почему граф так уверенно ведет ее к боковому крыльцу. Девушке хотелось бы думать, что Змей будет вести себя с ней так же холодно и вежливо, как и весь день, но она прекрасно понимала: вся его холодная вежливость была лишь игрой. Отлично заметила и сжатые кулаки графа, и презрение в его взгляде, и затаенную усмешку. Поэтому намеревалась подготовиться к выходке сопровождающего заранее. И даже метод, каким собиралась проучить сердцееда, уже выбрала. Самый жесткий, хотя и самый дорогой. – Вот твоя спальня, – проведя девушку в гостиную, служившую и столовой, кивнул Змей на одну из дверей и скрылся в комнате напротив. Эста молча прошла в предложенную ей комнату, внимательно осмотрелась и только теперь позволила себе вздохнуть. Все-таки она угадала. Граф намеренно уступил ей комнату с широкой супружеской кроватью, рассчитывая запугать девушку заранее, но даже и не подозревая, что тем самым развеял ее последние сомнения. Глупышка насмешливо заперла хлипкий крючок, совершенно символическую защиту от вторжения, прихватила свой саквояж и решительно направилась в умывальню. Вряд ли Змей придет до ужина, судя по тому, как он уплетал за столом курицу, граф привык все делать не торопясь и основательно, и, значит, можно особенно не торопиться. Однако она ошиблась и убедилась в этом, едва открыв дверь в спальню. В комнате пахло дорогим мужским мылом, а на краю кровати полулежал Дагорд, в тонких штанах и расстегнутой почти до пояса рубашке. В вырезе виднелась загорелая шея и мускулистая грудь, и Эста отметила, насколько ровно загорела его кожа. Следовательно, граф имеет обыкновение тренироваться без рубашки. И в таком случае не показывает ей сейчас ни одного из своих совершенств сверх тех, на какие могут каждый день любоваться все служанки его господина. Девушка поджала губы, старательно скрывая досаду от осознания своей грубой ошибки. Хотя подобный вариант она тоже рассматривала, но как почти невероятный. Выходит, Змей еще и мстителен, раз решил оставить ее без ужина, сделала монашка невеселый вывод, прежде чем задала самым бесцветным голоском законный вопрос: – Что вы тут делаете? – Неужели тебе нужно объяснять?! – насмешливо скривил он губы. – Жду тебя. – Зачем? – Она еще пыталась дать ему последний шанс перевести все в шутку, очень уж не хотелось терять целый день и надолго превращать графа во врага. – Хочу получить немного ласки, – откровенно заявил Дагорд и улыбнулся своей самой неотразимой улыбкой, – поставь свой саквояж и иди сюда. – Глупышки не оказывают таких услуг, – сообщила она так же бесцветно, – ты читал тринадцатый пункт контракта? – А это будет не услуга… – улыбнулся он провокационно, – а начало дружеских отношений.