Но и у каждой страны есть свой полюс недоступности. Шведский находится к юго-востоку от озера Кобтояуре в национальном парке Падьеланта, что в муниципалитете Йокмокк. От этого места импровизированную снежную пещеру, из которой только что выбралась пара, отделяло совсем небольшое расстояние. Женщина открыла дверь маленького деревянного дома, и сквозняк разметал ее светлые волосы. Постель была пуста, простыня и одеяло скомканы как попало. На ночном столике на своем месте лежали таблетки. Продолговатая шкатулка для часов была открыта впервые с приезда сюда. Золотистый замочек слабо поблескивал в лучах зимнего солнца, падающих из окна. Мужчина протиснулся мимо женщины, опустился на пол рядом с крошечным санузлом и съежился, прижавшись спиной к стене и обхватив колени руками. Взгляд устремился куда-то вдаль. На запястье в первый раз за долгое время были надеты часы. – Прошло больше двух недель, Сэм, – заговорила первой женщина. – И мы еще не в полной безопасности. У меня есть расписание космических спутников, которые могут проходить над нами. В это время нам нельзя выходить на улицу. Он посмотрел на нее, потом провел рукой по густой бороде, распрямил шею и сказал, не глядя на женщину: – Это дерьмо должно наконец закончиться. – Все это время с тобой было не то чтобы легко общаться, Сэм. Ты прекратил принимать лекарства? Он покачал головой и сказал: – Молли, черт побери. Она устроилась рядом с ним. Они сидели так какое-то время: она – на корточках, он – прижавшись к стене. В полной тишине, если не считать гудения батареи отопления. – По-моему, он вот-вот разрядится, – сказал Сэм Бергер и показал на автомобильный аккумулятор. – Если не считать спутника, то ты выбрал правильное время, чтобы очнуться. Это вселяет хоть какую-то надежду на будущее. – Вообще не понимаю, о чем ты. – Ты прав, – сказала Блум, вставая. – Это твой пятый аккумулятор, и он вот-вот разрядится. Пора немного окунуться в цивилизацию. Только надо помнить, что мы не совсем свободны. Мы прячемся. За нами охотятся. Ты ведь об этом помнишь? Бергер посмотрел на нее. Она встретилась с ним взглядом. В его глазах читались бесчисленные вопросы. – Слишком много кошмаров и галлюцинаций, – ответил он. – Все время возвращается совершенно холодное лицо. Силь, стало быть, мертва? Убита СЭПО? Задушена чертовым носком, засунутым в горло? Блум наблюдала за Бергером. Как же он исхудал. – Надеюсь, что я не перекормила тебя лекарствами, Сэм. Но ты был абсолютно неуправляем. Ты ничего не помнишь? – Я помню, как мы обезвредили убийцу из далекого прошлого. Помню, что мы освободили несколько заложников. Помню, что нас уволили из полиции. Помню, что мы плавали в лодке по заливу и строили планы на будущее. Дальше мозг отказывает. Блум наклонилась к сидевшему на полу Бергеру, – рядом с ним была грязная походная газовая плитка, – взяла ее и поставила на стол. Затем подтянула к себе один из шатких стульев и села. Налила воду из пластиковой бутылки в видавшую виды кастрюльку и зажгла конфорку. Шум плитки заглушил гудение батареи. – Тебе нужно лучше питаться, – сказала Блум. – Что это за фигня на мне? – пробормотал Бергер, с трудом поднявшись с пола и посмотрев на себя сверху вниз. – Промокающая красная куртка, грязные флисовые штаны? Я ограбил бездомного? – Нам пришлось купить одежду по дороге. В магазинах, в которых точно не было камер наблюдения. Это ограничивало выбор. И не надевай больше красную куртку, есть еще одна белая. Блум достала из кармана своего белого пальто маленький пакетик, слегка встряхнула и показала Бергеру. – Мясной бульон? Бергер пожал плечами и сел по другую сторону стола. Блум видела непонимание в его глазах, но оно, наконец-то, было связано с желанием знать. А не бежать от знания. И бороться. – Я знаю, что я дико долго прожил в этой убогой лачуге, – сказал он. – Ходил в этот вонючий биотуалет несколько раз в день, пил кипяченую воду из озера, которую потом сменил кипяченый снег, часто в воде был разведен какой-то кошмарный суп из пакетиков. Я ни разу не принимал душ. Это все, что я знаю. Больше ничего. Где мы? – Я тебя мыла. Он посмотрел на нее, поморгал. Она продол-жала: – Озеро называется Кобтояуре, оно находится в национальном парке Падьеланта. Я старалась найти место как можно дальше от цивилизации. – Падьеланта? – воскликнул Бергер. – Лапландия? За полярным кругом? – Да. Нам пришлось забраться далеко, по-настоящему далеко. Те, кто убил Сильвию Андерссон, судя по всему, эксперты в поиске людей. – СЭПО. – Или какая-то организация, так или иначе связанная с СЭПО, да. Ты помнишь, как все было? – Не очень, – ответил Бергер. – Они убили Силь и оставили сиротой ее пятилетнюю дочь Мойру. И это все моя вина. – Сильвия была взрослой женщиной, – сказала Блум, заваривая бульон. – К тому же, полицейским. Она была в состоянии принимать собственные решения. Необходимое условие для следующего шага – ты должен перестать себя казнить. И вернуться в форму. – Я слишком сильно на нее надавил. – Ты помнишь, почему? – Файлы СЭПО. Она должна была взломать компьютерную защиту и восстановить несколько удаленных файлов из архива СЭПО. – И ты помнишь, зачем? Бергер зажмурился. Блум его не узнавала. Он и впрямь стал другим человеком. – Это имело отношение к убийце, – выдавил он наконец из себя. – Дело Эллен Савингер. – Ты готов выслушать меня? Впервые за две с лишним недели? Он кивнул. Она заговорила: – Убийца в деле Эллен косвенно работал на СЭПО, в фирме, которая поставляла им технику. Это ты помнишь? Он снова кивнул. Она продолжила: – Мы считали это случайностью, пока не поняли, что он работал на СЭПО и напрямую будучи охранником семьи по фамилии Пачачи. И это задание привело к тому, что он сорвался. Ты слушаешь? – Да, слушаю. Это первая похищенная им девочка. Аиша Пачачи. – Хорошо, – похвалила Блум. – Нам также удалось установить, кто был его отцом, им оказался норвежский наемник по имени Нильс Гундерсен. Этот Гундерсен уже в семидесятые годы был завербован молодым сотрудником СЭПО Августом Стеном и передавал важнейшую информацию с Ближнего Востока. Ты слушаешь? Бергер кивнул, нахмурив брови. – Август Стен. А сейчас он, значит, большая шишка в СЭПО? – Начальник отдела разведданных, – уточнила Блум. – Это лично он вышвырнул нас с работы. – Но ничего этого не сохранилось в архиве СЭПО. – Это явно было удалено оттуда, причем сравнительно недавно. Силь должна была вот-вот добраться до этой информации. Включая загадочное появление в Швеции Али Пачачи, прибывшего с семьей из Ирака во время войны в Персидском заливе. С чего такая секретность? И почему Август Стен, похоже, готов идти по трупам, чтобы сохранить тайну агента Гундерсена? Бергер кивал, не переставая. Продолжал кивать и сейчас. – Что случилось? – спросил он. – Как мы здесь оказались? – Ты ведь помнишь лодку. Мы расслабились, строили планы на будущее. Ты помнишь лодочный домик? – Да. Лодочный домик я не забуду никогда. – Мы даже подумывали купить его, начать там собственное дело, стать кем-то вроде частных сыщиков. Вместо этого мы нашли в нем Сильвию Андерссон, мертвую. Изо рта у нее свисал черный носок, как и у одной из предыдущих жертв, выжившей из ума старой женщины, которая в разговоре с нами упомянула имя Нильса Гундерсена. – Вот черт. Они молчали какое-то время, пока не стало тяжело дышать от вытесненного прошлого, которое просачивалось обратно. – С тобой там что-то произошло, Сэм, – сказала наконец Блум. – Ты изменился. – Обо всем, что случилось после лодки, у меня только обрывочные воспоминания. – Мы распутали дело, которое отшвырнуло много заслонок и разрушило много крепостных стен, которыми и ты, и я защищались от нашего прошлого. Тебя настигло чувство вины. Вины передо мной и перед большим количеством девочек. Но мы это преодолели, и в конце тоннеля даже появился какой-то свет. И тут вдруг тебя как кувалдой оглушило чувство вины перед Силь, перед Мойрой. Неудивительно, что тебя это подкосило, Сэм, и все изменилось. – Подкосило? – Я не могу подобрать другого слова, – ответила Блум, разливая бульон. – Я спинным мозгом почувствовала, что нам надо оттуда выбираться. Видимо, сказался долгий опыт агента. Единственное, в чем я была уверена: нам нужно скрыться как можно незаметнее. Они оставили там Силь, преследуя какую-то цель. Либо чтобы отправить нас за решетку за убийство, либо в качестве предупреждения, как знак, что мы приговорены к смерти. Они могли бы разделаться тогда же и с нами, мы были легкой добычей в той лодке в заливе. Вот так вот обстоят дела. Мы вляпались в это против собственной воли, из-за чокнутого убийцы, но главным персонажем в этой истории, о чем бы там ни шла речь, был не он. Шла большая игра, и мы оказались в лучшем случае разменными пешками. Нам надо из всего этого выбраться, и я думала только об этом. – Ты почувствовала спинным мозгом, а меня подкосило? – Выпей бульона, тебе это пригодится.