Ее улыбка была какой-то странной. – Можно и так сказать. – Ну, понятно. Слушай, давай договоримся. Если я буду утопать в музыкальной фене, ты бросишь мне веревку. А если тебе понадобится помощь со статистикой, посмотрим, что я смогу сделать. Она снова выдала свою убийственную улыбку. – Договорились, Бриджер. Но, кажется, для меня эта сделка выгоднее. – Она насадила на вилку оливку. После этого Скарлетт несколько расслабилась. Я рассказал ей часть моей истории – пристойную часть. Рассказал, что учусь на предпоследнем курсе, что прохожу параллельно бакалаврскую и магистерскую программы по биологии. – Думал пойти на медицинский, но вряд ли смогу перевестись, когда закончу. – Конечно, я умолчал об истинных неблаговидных причинах этого. – Надеюсь, что диплом магистра поможет мне быстрее найти работу. – Звучит разумно, – заметила она. – Посмотрим. От нагрузок я уже валюсь с ног. Она сообщила, что родом из Майами-Бич, где я никогда не был. Конечно же, спросила, откуда я. – Санни-Харкнесс, Коннектикут, – ответил я. – Близко ездить, – отреагировала она. – Конечно. Но иногда хотелось бы уезжать отсюда. А я будто мотаю пожизненный срок. – Черт возьми, с чего это я разнылся. Вообще-то я благодарил небеса, что учусь в Харкнесс-колледже. Большинство жителей городка не были здесь даже на экскурсии. Мои часы запикали, напоминая, что пора забирать Люси из школы. – Долг зовет, – сказал я, скомкав обертку от сэндвича. – Увидимся в четверг на лекциях? Скарлетт улыбнулась мне – широко, будто солнышко выглянуло над берегом. – Я приду, – сказала она. Хоть какая-то радость. – Классно. Пока. – Я подобрал свои манатки и выскочил из студенческого центра. Глава 3. Кое-что въехало Скарлетт Первая неделя прошла без серьезных неприятностей. Я запомнила время обеда и разобралась, которая из библиотек какая. Я выяснила, что все девять студентов в моей итальянской группе славные ребята, но преподаватель ужасный гад. Это была группа языкового погружения, так что в аудитории запрещалось говорить по-английски. И любое неитальянское словечко, вылетевшее изо рта студента, встречалось рычанием со стороны препротивного магистранта, который вел занятия. – Ну… ой! – Маленькая девушка в квадратных очках, сидевшая напротив меня за большим переговорным столом, хлопнула себя по губам. – EN ITALIANO! – рявкнул Эдуардо. Я дружески подмигнула перепуганной девчонке, за что Эдуардо наградил меня злобным взглядом. Давай-давай, болван. – В течение года на меня рявкал целый город. – Валяй, показывай худшее, на что ты способен. Еще одно правило, принятое в колледже, я твердо усвоила в четверг вечером. Я зашла на час в библиотеку перечитать свой конспект по статистике. А вернувшись в блок, недолго думая, распахнула дверь в спальню без стука. То, что я узрела, пришлось долго осмысливать. На кровати Кэти находилось тело на четвереньках. Но широкий голый зад, который я увидела, ни с чем не вязался. Я что, попала в чужую комнату? Нет. Но эти ягодицы не могли принадлежать стройненькой Кэти-Блондинке. И стоп… этот зад еще и волосатый? Не одна, а две головы поднялись и увидели, как я пялюсь на них. Тут-то до меня дошло. Как можно скорее я развернулась и закрыла дверь снаружи. Не зная, что делать дальше, подошла к кушетке у окна и бросила сумку на пол. Глядя в окно, услышала два звука. Один из них был шлепаньем крупных дождевых капель о старинные стекла. Пока я смотрела в окно, небо потемнело, и дождь хлынул как из ведра. Но вторым звуком, заглушавшим первый, было приглушенное, ритмичное кряхтенье парня, который вот сейчас… Крак! С треском я быстро распахнула окно, впустив в комнату шум и свежий запах дождя. Хотя в спальне была не я, внезапно на меня на-хлынула необъяснимая волна стыда. Нет, я не младенец, и мысль о том, что мои сверстники могут заниматься сексом, не должна меня отпугивать. И все равно я была потрясена, как маленький ребенок, только что заставший в постели своих родителей. Со мной такое в первый раз. Нужно было подумать о чем-то другом, причем немедленно. На улице лил дождь, так что на прогулку не выйдешь. Я надела наушники и врубила плейлист из гитарных соло, которые надеялась разучить. И очень старалась не думать, чем там заняты в соседней комнате Кэти-Блондинка и Волосатый Зад. Если подумать, я была в некотором смысле самой искушенной из первокурсниц. За прошлый год я прочитала о криминальных половых извращениях больше, чем кто-либо. Но здоровый секс девятнадцатилетних был для меня загадкой. Дома у нас никогда не говорили о сексе. Мы же уроженцы Новой Англии. Мы беседуем о спорте и о погоде. Конечно, я знала основы репродуктивной деятельности человека. Из уроков анатомии и статей в «Космо», которые я почитывала в парикмахерской, мне была известна механика. Но отсутствовал контекст. Более того, я стыдилась своего любопытства. Но если в выпускном классе школы ты полностью оторвана от одноклассников, то нет никакой возможности выяснить, как это делается на практике. В то время как мои сверстницы были поглощены первой любовью и первым флиртом, я сидела в одиночестве в своей комнате и играла на Джордане. Я не случайно назвала гитару мужским именем. Инструмент был для меня примерно тем, чем мог стать парень. Жаль, что Джордана сейчас нет со мной, ведь я держала его под кроватью, а это всего в нескольких шагах от… Ха-ха. Час спустя, когда я все еще притворялась, что поглощена музыкой, дверь спальни открылась. Кэти проводила гостя в коридор и вернулась в гостиную. Устроившись перед кушеткой у окна, она раздраженно посмотрела на меня. – Ты что, не видела моего флага? Вытащив наушники, я перевела взгляд на дверь спальни. Точно, на ручке висит красная бандана. Так вот она зачем. Я-то подумала, что Кэти просто забыла ее там. – Извини. Я не въехала. Она хихикнула. – Зато кое-что отлично въехало. – Она ушла в спальню, оставив меня с пылающими щеками. Позже обе Кэти обсуждали перспективу танцевальной вечеринки в общежитии, на которую собирались идти. Но разразился кризис – обеим требовались новые чулки, при том что не было никакой возможности попасть в магазин. Через дорогу на парковке стоимостью 300 долларов в месяц стояла моя машина. Но я и не подумала предложить их подвезти. Настала суббота, и я выполнила повинность, которой все это время пыталась избежать. Я села в новую машину, которую мне купили родители, и поехала в соседний городок Орандж, по адресу, который узнала из справочника. Подъехав к дому, я увидела в гараже машину и еще одну на подъездной дорожке. Значит, скорее всего, она дома. Тренер Саманта Смит открыла дверь, едва я позвонила в звонок. – О, Шеннон! – воскликнула она, широко улыбаясь. – Что тебя привело? – Она вышла на крыльцо. – Садись. Тут так хорошо, надо побыть на воздухе. Я безрадостно уселась в кресло-качалку. На самом деле я приехала к тренеру домой, потому что невыносимо было бы прийти к ней на каток. Я бы наверняка расплакалась там. – В общем, – я прокашлялась. – Я не буду играть. И хочу, чтобы вы знали об этом заранее. По ее лицу видно было, что она удивлена, и удивлена неприятно. – Но как же… – забормотала она. – Мы ж приняли тебя, несмотря ни на что! И прикусила язык, сообразив, что этого говорить не следовало. «Несмотря ни на что» означало «несмотря на то, что твой отец был арестован и обвинен». – И я вам очень благодарна, правда, – быстро проговорила я. – Многие команды отбросили меня, как горячую головешку. С широко открытыми влажными глазами она ждала, когда я договорю. – Но я не могу играть. Я люблю хоккей, но… – в глотке стоял огромный ком. – Я сменила имя, – выпалила я. Она со свистом втянула воздух. – Ну ладно… – Она покачала головой. – Я стараюсь понять… Но, Шеннон… – Она склонила голову набок. – Скарлетт Кроули, – подсказала я. – Скарлетт Кроули, мы намерены из кожи вон вылезти в этом году. И нам очень нужна поддержка в воротах. Ты же достаточно хорошо играешь… – Знаю, – тоненьким голоском ответила я. – Но я не могу… Я уже не она. Я… прошу прощения. Тренер подперла подбородок руками.