— А пойдемте напьемся? — предложила я, и Паша удивленно вскинул брови. Алкоголя с того самого вечера, когда меня напоил Макар, я в рот не брала. Он сам запрещал. Ему нужна была трезвая девочка. Чтобы прочувствовать каждый момент нашего порочного, порой такого грязного траха. Острого, как нож. Болезненного, как удар. Сладкого, как ягода. И я пойду на что угодно, чтобы вернуть в свою жизнь это. Его. Любимого. Родного. Даша шмыгнула носом, вытерла слезы и перевернувшись, спрыгнула с бортика. — Да, напиться лучше всего. Пойдемте в «Парадиз», говорят, там можно под шумок посидеть и закрыться в VIPке. — А как же танцы? — спрыгнул за ней Паша и подал мне руку. — Найдём тебе симпатичное платьице, и ты привлечешь внимание всех… горячих восточных мужчин. Его тон и подражание привлекли внимание, и он сразу смолк. Нам только драки не хватало. — Не надо мне, — сдавленно сообщила Даша и кивнула на мелькающее вдалеке девятиэтажное общежитие. — Я русского хочу. — Ма-арка! — пропела я в унисон с Пашей, и мы закатились смехом. Даша тоже ухмыльнулась, тяжело вздохнула и, подступив к урне, выгребла из карманов кофты все конфеты и обертки шоколада. — Его. Знаете, я ведь ничем не хуже Ники, — словно в задумчивости произнесла она. — Правильно, — кивнул Паша, демонстративно похлопав в ладоши. — И лицо у меня гораздо привлекательнее ее тощей физиономии, — отбросила она с плеч свою тяжёлую косу, и я поддакнула: — Ну, конечно, ты вообще красотка! — И вообще, я девственница и я уверена, что парни это очень ценят. Мы с Пашей переглянулись, пожали плечами в немом согласии. — Ну, разумеется, кому нужна черная дыра между ног, — взяла я Дашу под руку и повела к общежитию. Паша за нами. — А хотите про эту самую черную дыру я расскажу анекдот? — предложил он, и возле его лица вспыхнул в темноте улицы огонек зажигалки. Наверное, будь я одна мне было бы страшно выходить из комнаты в такое время, да и с ребятами боязливости не становилось меньше. Но вот око Саурона, что упорно следовало за нами на черном БМВ, придавало истинной уверенности. Чтобы не случилось, парни Макара или он сам прибудут тотчас. Выручат меня. Спасут. А может, и к шефу доставят, чтобы он наказал меня за непослушание. За какое, я обязательно найду. Облизываю губы, уже мечтая, грезя о сладеньком и вдруг наталкиваюсь на стену. Оказывается, мы были уже возле общежития, и я налетела на какого-то парня. Высокого, с горой мускул на спине. Паша меня чуть загородил, и этот парень, уступающий в росте Макару лишь на пяток сантиметров, обернулся. Мазнул взглядом по Паше, Даше, которая как-то сразу скуксилась и даже накинула капюшон кофты, и остановился на мне. Обвёл взглядом с ног головы и судя по блеску в глазах остался очень доволен. — Марк, котик, ты уже здесь? — услышали мы ангельский голос Ники и этот крепкий парень обернулся. Я его не видела раньше, но внешний вид кумира Даши, конечно, впечатлял. Острые черты лица, голубые глаза и жесткий ежик как у военных на голове. Про мышцы, что бугрились под белой футболкой, и говорить не стоит. У девчонок отличный вкус. Парень взглянул через плечо и снова ко мне. — С нами поедешь? Там групповушка намечается. Я презрительно взглянула на сразу осаженную Нику, что стояла за спиной парня и не осмеливалась к нему даже прикоснуться, и хмыкнула. Ну что ж, вот ее уровень. Быть разделенной на несколько членов и не принадлежать ни одному из них. — Думаю, у вас есть более подходящая компания на вечер, пойдем Даша, — взялась я за руку замершей подруги и потащила внутрь. Когда уже зашла и кивнула нашей старушке консьержке, услышала смачный шлепок и развязный мужской голос с хрипотцой. — Ну что, готова к обработке своих раздолбанных дырок? В голове вертелась мысль, и даже взгляд Синицына, что до последнего прожигал во мне дыру, не мешал ей оформиться в более яркий образ. — У меня есть идея, как тебе захомутать этого спортсмена. То, что он занимается спортом, стало ясно по фигуре. Больно она напоминала Макаровскую. Но если тот был более крупный, то этот, казалось, готов был в любую секунду сорваться с места. Спринтер. — Но я никого не собираюсь… — Собираешься! — заставил ее умолкнуть резким взглядом Паша и уселся напротив меня на кровать. — Рассказывай. Очень занятный экземпляр. Я бы и сам его… — Эй, ну может хватит, — восклицает Даша и обреченно плюхается на кровать рядом с ним. — Ну, что ты там придумала? Я хитро улыбаюсь, напускаю на себя очень важный вид и склоняюсь веткой ивы к друзьям, краем ума думая, что пора выгрести отсюда грязное, раскиданное везде, белье Ники. — Он такой кобелина, да? — Даша после паузы кивает. — Значит, общается только со шлюшками вроде нашей Ники. — Ну и? — нетерпеливо вопрошает Паша. — Хочешь предложить и Даше стать такой же? — Нет, — качаю головой и говорю полушепотом, словно открывая страшную тайну. — Тебе надо предложить ему свою девственность. Глава 15 — Ты с ума сошла? Я не собираюсь с ним спать… — она резко выдыхает, сглатывает. — Вот так… — Ты дослушай, — улыбнулась я и продолжила. — А потом скажешь, что пошутила, и вообще — это на спор. Даша смотрит на меня как на идиотку. Паша тоже чешет затылок. — То ли мне волшебник в голубом вертолёте мозгов так и не принес, то ли ты сдурела. — Про голубого волшебника лучше не заикаться, а вот Марк твой, — бросаю я взгляд на Дашу, лицо которой напоминает обескровленную маску, — услышит тебя, может быть даже посмеется, но самое главное… Будет думать, что ты девственница. Что ты предложила ее ему. Он точно захочет ее взять, а пока он хочет, мы приведём тебя в порядок. Паша глубоко вздыхает, а потом вдруг начинает в открытую ржать. Как конь, не иначе. — Ну, в чем дело? — Да, Вася, с чего ты решила, что ему это интересно? — успокоившись, задевает замечанием меня Паша, и я складываю руки на груди. — Дело не в его интересе, а в том, что в его сознании будет жужжать пчелой мысль, что он может распечатать девственницу. Даше понравилась моя мысль, Паша отнёсся скептически, но решил нас поддержать. Выяснить, по каким клубам заседает наш кобелек труда не составило. Парадиз. Все тот же пафосный клуб, в который без мини юбок и тонны макияжа не пускали. Но нам свезло. Девушка, танцующая здесь, жила в нашей общаге и провела нас через черный ход. — Только сильно не палитесь, — говорит она строго и преимущественно Даше, которой выглядеть прилично не помогло даже ее выпускное, фиолетовое платье на тонких бретелях. Единственное, если быть честными. Наверное, на ней бы все сейчас смотрелось убого, потому что взгляд затравленной собаки говорил о полном дискомфорте. И даже мои попытки выпрямить ей спину были провальными. Но обидно было другое, что людей, сколько я не живу на свете, оценивают именно по фигуре. Эта война с лишним весом порой имеет катастрофические масштабы. И никто не понимает, что самое главное, это чувство комфорта. Какой у тебя при этом вес, совершенно неважно. Ну что поделать? Паша уже осматривается, машет кому-то из знакомых. А я пытаюсь преодолеть тошноту. Потому что в этом мире басов и светомузыки всё до боли напоминает Макара. И дело было даже не в том, что мы находились с ним в зале. В шуме мы проводили не более десяти минут, а потом… Была потайная комната с тонированным бронированным стеклом прямо за танцполом. И вот именно там, задрав мне платье, содрав сильной рукой трусы, Макар вбивал меня в эту прозрачную стену. А я только слышала бит, так отчаянно созвучный с биением моего сердца. А теперь ничего этого нет. Только музыка, сальные взгляды и туманный свет, от которого уже двоилось в глазах. Что-то я погорячилась. Находиться здесь дольше минут десяти, в принципе, не выходило, да и Макар это знал. А если еще и выпивать, и заставить ревновать при помощи какого-нибудь красавчика… Кстати. — Пойдем, — прокричала я в ухо уже намылившийся на выход черной вороне в этом радужном мире неона и кальянных паров. — Будем приводить план в действие и валить отсюда. — Может, сразу валить, — предлагает мне Даша, тоже пытаясь порвать перепонки в ухе. А я кроме этого чувствую, как похолодела ее рука. От страха. — Там и Ника сидит. Что правда, то правда. Сидела Ника на коленях какого-то башкира спортсмена с летней стрижкой и разбитой губой, который никого не стесняясь, трахал ее пальцами. Она пытается встать, но юбка задрана выше пупка, и она падает обратно на колени. Нет, я не ханжа. Просто считаю, что подобное проявление похоти должно оставаться за закрытыми дверями. А вот Марк заметил нашу процессию и подскочил. — Вчера строила из себя невинную, а сегодня решила гульнуть? — усмехается он и тянется крупной рукой к моей груди, но я ловко увожу ее. Он хмурится. Даша дёргается, словно припадочная, а я слащаво улыбаюсь. Марк замирает, поджимает губы, словно понимая, что эта улыбка лишь прелюдия к шалости. С другой стороны, он мог подумать, что я и перед ним расшаркиваюсь. Что пришла ради него. Мой вид соответствует клубному. Я же решила одеться так, чтобы вызвать ревность Макара. И леопардовое непристойное платье подходит для этого, как нельзя лучше.