Часть 17 из 54 В начало
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Он приставил пистолет к виску, толкнул сильно и зашипел на ухо.
— Говори, падла, кто послал, а то заставлю собственные кишки жрать…
Тот молчал. Почему он молчит? Неужели он не боится смерти и того, с какой силой Макар бьет его головой об пол… Кафельный, очень твердый пол.
И мне кажется я слышу треск черепушки. А после слышу, как трескает раскрывшаяся дверь об стену, и вбегает целая орда парней с побелевшими лицами.
Макар что-то орет им, бьет кулаком в челюсть Данила, а после и вовсе убивает, так ничего не сказавшего, нападавшего. А я… А я сижу, трясусь и наблюдаю.
Наблюдая за тем, как из страстного мужчины Макар в мгновение ока превратился в зверя, способного щелчком пальца отобрать жизнь. Сделать больно. Ударить друга.
И любви меньше не стало, но и как относится к этому я не понимала. Совсем. Настолько не понимала, что, когда Макар, застегнув джинсы, подходит ко мне и пытается вытащить, я забиваюсь глубже, готова зашипеть как испуганный котенок. В страхе, что эта жесткая рука сделает больно и мне. Сжимаюсь почти клубком и вижу, как протянутая рука сжимается в кулак.
— Ну что… Придумала себе героя? Ожидания не оправдал?
Не знаю. Не знаю, что сказать. Молчу и смотрю ошалелым взглядом, так и не вынимая кулака из рта. Почти вою. Но не сопротивляюсь, когда Макар сжимает челюсть и не обращая внимания на мою напряженность, вытягивает из-под раковин и несет в сторону выхода.
На выходе нас встречает крупный мужчина грозного типа с короткой стрижкой. Оценивающе смотрит на Макара, захватывает взглядом мой испуганный вид.
— Заедь потом, разговор есть, — отходит он в сторону и говорит охране в одинаковых футболках с надписью «Парадиз». — Уберите мусор из моей ванной.
Мусор. Вот так. Был человек. А стал мусор. Смотрю на напряженное лицо Макара, на четкую линию скулы, отросшую за несколько дней щетину и чувствую тошноту.
Для него нет людей. Он и сам не человек. И даже ночь, что охватила нас на стоянке перед клубом не скрывает уродства. Не внешнего — внутреннего. Вопрос только в том, когда оно коснется меня.
— Прекрати думать об этом…
— Не могу, — всхлипываю я и сама пристегиваюсь, когда он сажает меня на переднее сидение своего черного БМВ.
— Ты объясни, бл*ть, а чего ты хотела? Срущих радугой единорогов? — поднимает он брови и заводит двигатель, открывает бардачок и в бардаке находит что-то черное. Протягивает мне. — Надень.
Шорты. Обалдеть. И в глаза смотрит — ждет. Заботливый. Это все так не вяжется с тем, что я только что наблюдала, что дыхание перехватывает.
— Я не знаю… Наверное, не видеть, как ты убиваешь… — беру я шорты и глупо, но скромно натягиваю, чтобы не светить прелестями. Почему-то теперь Макар кажется почти чужим.
И он замечает отчуждение, замечает нервозность и вместо того, чтобы начать движение, хватает меня за лицо двумя руками.
— Ты уже реши, Малыш. Со мной ты или нет. Потому что я не собираюсь перекраивать свою жизнь под тебя. Или ты принимаешь все как есть или на х*р идешь.
— И ты отпустишь? — в свою очередь задаю я вопрос, уже почти забывая, как час назад готова была валяться в ногах. Теперь я готова бежать. Подальше. Наверное…
— Сейчас да. Хочешь, уходи, но я тогда больше за тебя не отвечаю.
— Совсем? — не верю я своим ушам, и он кивает.
— Совсем.
— А подумать я могу?
— Пожалуй, — поджимает он губы, — можешь думать, пока я буду тебя целовать.
И он не соврал. Поцеловал. Губы накрыл резко и заставил подчиниться мощному, почти жестокому напору языка и губ. Вторгался в жаркую глубину, заставляя трепетать все тело. Пальцами вплетается в волосы, оттягивает, причиняя легкую боль. И я выстанываю в рот, языком помогая доводить этот поцелуй почти до влажной схватки, совокупления. Руками сжимаю все еще голые плечи, царапаю ногтями, схожу с ума, и сама сажусь ему на колени, обхватываю ногами и трусь о огромный стояк.
Погибаю. Тону в чувствах. Сгораю в ощущениях, лаская его твердый язык, всасывая точно так же, как, зная, буду брать в рот член, прикусываю губы и делаю волну телом, стараясь, чтобы даже через ткань наши тела были единым целым. И я почти на грани, готова молить о проникновении, как он вдруг толкает меня спиной на руль.
— Решай давай! Ты со мной?
Чувство словно меня выдернули из эйфории, из сладостного дурмана, растягиваю припухшие в поцелуе губы. Понимаю, что, да, было страшно, но гораздо страшнее, снова быть без него.
— С тобой. Я люблю тебя.
Глава 18. Данил и Паша
— Ну и куда ты меня тащишь? — пытался оттолкнуть Паша Данилу, но тот не слушал.
Ему нужно было спустить пар и один, затерявшийся в сети городских улиц, педик подходит, как нельзя лучше.
На сообщения он перестал отвечать после получаса в его квартире. И сначала это казалось нормальным. Все правильно, не фиг заниматься п*дорастией.
Ну это была только одна сторона медали. Постоянная работа бок о бок с Макаром делала член Данилы каменным, а мозг плавленым сыром. И ему было просто необходимо куда-то сливать напряжение. Бабы не торкали.
Единственный секс с одной из телок клуба прошел уныло и будь это встреча через интернет, они бы даже не обменялись телефонами.
А этот придурок перестал отвечать на звонки и, казалось, появляться на улице.
В какой-то момент Данила просто решил забить на этого дрыща, хотя назвать его можно было так с большой натяжкой. НО тут увидел его в клубе, трущегося об Василису, за которой как назло следили не парни Макара. Кто-то из вне паса ее, готовился раскрошить череп.
Данил толкнул сопротивляющегося Пашу в одну и мини VIPок, диваны в которых располагали не к посиделкам, а к более активным видам отдыха.
— Ты вроде умный, разве не понял, почему я перестал реагировать на твои звонки.
— Не совсем, — закрывает дверь и встает перед ним Данила. — Разъясни для тех, кто в танке.
— Куда Макар Васю потащил?
— А ты за неделю сменил ориентацию, что пытался ее оттрахать в горло языком? — вздернул светлую бровь Данила. — Или это у вас такие… дружеские традиции.
Паша на мгновение даже застыл, нахмурил лоб, пытаясь собрать все пазлы во едино.
— Ты ревнуешь? К Ваське? Поэтому вызвонил Черкашину.
Данил заржал.
— Много же ты о себе мнишь. За девкой следили, вот я и позвонил выяснить, что делать.
— Ну да, ты так старался помочь, что их обоих чуть не убили… — фырнул Паша и тут же получил леща.
— Закрой свой рот, — заорал Данила, прекрасно зная, какую промашку совершил. Ему за это и прилетело. Оставалось надеться, что это не сознательный промах, а случайный. Потому что в таком случае он хочет избавиться от Василисы, а это совсем не так. Не так, ясно! И по хрен, что ему уже остоп*здело видеть унылую рожу Макара и вечный недотрах. Шеф никогда не был таким резким и вспыльчивым. От хладнокровного лидера не осталось и следа.
Но надо признаться, он снова увидел его только сегодня, когда тот расправлялся с нападавшим, а после нес на руках девку.
— Тебя это не касается, молокосос.
— И привел ты меня сюда, чтобы это сказать? Очень занимательно, но я лучше пойду, — проговорил Паша и хотел встать, но сильная, мускулистая рука толкнула его назад, а колено уперлось в пах.
— Мне это больше не нужно, — хотел отвернулся Паша, но Данил схватил его за горло и несильно сжал, всматриваясь в черные в синем свете, ничуть не испуганные глаза.
— Расскажешь мне после — почему, а сейчас просто расслабь очко.
Паша от этих слов сжался сильнее, но сопротивляться мужчине такого размера как Данила чревато травмами, и он просто замер, когда тот его перевернул, поставил раком и стал расстегивать ремень на джинсах. Своих и его.
— Скучала твоя задница, признайся…
— Она скучала по члену, а не по тебе, — в тон ему ответил Паша и руками уперся в спинку мягкого дивана, напрягая все тело, словно, не позволяя себе возбудиться.
Но кому как не мужчине знать, от чего получает кайф другой мужчина.
Данил усмехнулся на это показательное отторжение. Как целка, ей богу. Взял в руку мягкий отросток, почти сразу сжал у основания и начал придавать ему форму.
Вылепливал, словно из глины, красивый чуть изогнутый орган. Данила водил по нему рукой, словно выжигая в печи, придавая твердость. И продолжал это делать, ускорялся, пока не услышал рванный выдох, а спина Паши не изогнулась подобно гитаре.
Он был очень гибкий, этот парень, и Даниле нравилось тесное отверстие, в которое он всю неделю хотел слить напряжение.
Данила сплюнул на руку, прижал влагу к заднице. Паша дернулся, но Данил сдавил член рыча и прикусил шею, словно кот во время спаривания.
Пальца обильно смоченные проскользнули внутрь, растянули отверстие, пока Данила уже выл от нетерпения.
Дрожа всем телом, чувствуя, как поясница горит огнем желания, а внутренности скручивает узлом. Он бы и хотел дать парнишке больше времени привыкнуть, но собственный эгоизм и острое желание поглотили мгновенно и вот новый плевок, увлажнение головки и Паша буквально заорал, когда Данил, стискивая зубы, начал толкаться внутрь.
— Ох, Бл*… сука, как же тесно, — прорычал Данила. Одной рукой он закрыл рот Паши, чтобы заглушить крики, другой яростно надрачивал его член, чувствуя, как от этого двойное удовольствие растекается по телу, сводит внутренности и спустя всего несколько резких фрикций выплескивается в нутро Паши. Он вдруг изогнулся и расстрелял синюю обивку дивана белесой жидкостью.