– Как знаешь, – сказал он резко. Верхняя губа его дрогнула, будто он собирался оскалиться. Я ждала, что он возьмет разбег, как Эрика, но он просто оттолкнулся ногами от земли и без видимых усилий оказался почти на самом верху. Открыв рот я смотрела, как он за секунду преодолел препятствие, и я осталась одна. Я вздохнула. И чего я отказалась от помощи? Я быстро оглянулась по сторонам. Может, обойти ее, пока никто не видит? Я осторожно сделала пару шагов вправо. – Рядовая Корто, – раздался за моей спиной злой голос. – Какой был приказ? Попалась! – Пройти полосу препятствий, сержант Хольт. – Так какого хрена ты тут делаешь?! Бегом! – Есть, сержант Хольт. Отойдя немного назад, я разбежалась и попыталась повторить номер Эрики – пробежать по отвесной стене и зацепиться за что-нибудь. Ожидаемо не получилось – на втором шаге моя нога соскользнула и я снова шлепнулась в грязь. – Бегом! – снова рявкнул Хольт. Не тратя время на ответ, я поднялась, снова разбежалась – и снова сорвалась. Зажившую ладонь дернуло болью. Не слушая комментариев Хольта, я вскочила и отошла на несколько шагов назад. Разбег, прыжок – и вот я уже болтаюсь, зацепившись одной рукой за выступ. Класс! Полдела сделано. Найдя опору для второй руки, я подтянулась, перебирая ногами. Вот сейчас еще упрусь во что-нибудь и руку повыше переставлю. Еще бы пальцы так не сводило. Я успела продвинуться на пару метров вверх, когда меня отвлек какой-то звук. Стараясь не делать резких движений, я посмотрела вниз. Коммуникационный браслет на руке сержанта мигал красным. Вряд ли это означало что-то хорошее. – Химера слушает, прием, – сказал Хольт, поднеся руку к лицу. – Химера, говорит Кристалл, – донеслось из коммуникатора. Это был не сержант Дале, кто-то другой, кого я не знала. – Нужен медиатор. Прием. – Корто, слезай, – сказал сержант спокойно, и от его голоса мои руки разжались сами собой. Я приземлилась неудачно, снова извалявшись в грязи, но Хольт этого словно не заметил. В другое время он бы точно не смолчал. – Химера – Кристаллу. Принял. Кто? Прием. – Кристалл – Химере. Тридцать четыре – двенадцать. Уровень опасности – светло-серый. Работайте, конец связи. – Твою мать, – шепотом пробормотал Хольт. Я вытянулась перед ним, ожидая инструкций. – Корто, слушай приказ, – сказал он негромко и жестко. – Ты должна подключиться как медиатор к рядовому Ленцу. Я не сразу поняла, что он имеет в виду Петера. – Ага. В смысле, так точно, сержант. Вот, – я задрала рукав и протянула ему руку для инъекции, уверенная, что сейчас он достанет из кармана красный шприц. – Без стимулятора, – ошарашил меня Хольт. Я помотала головой. – Я не знаю, как это делать без стимулятора, – сказала я неуверенно. – Я не умею… – Я знаю, что вы это можете, – оборвал меня Хольт. – Рядовая Северин может, а ты что, настолько хуже нее? Подключись к Ленцу, и пусть он перестанет делать то, что делает. А что же он такое делает, хотела я спросить, но не стала – сама узнаю. – Я никогда этого не... – Корто, я сказал, заткнись и подключайся. Это приказ! Выполняй! – Я просто говорю, что у меня может и не получиться. Хольт еще пару секунд смотрел на меня, потом поднес браслет к лицу. – Химера вызывает Скифа, прием. – Скиф – Химере. Слышу тебя, прием. – Химера – Скифу. Подгони машину ко второй контрольной… Я опустилась на землю и прислонилась спиной к стене, которую так и не смогла перелезть. Вот так. Предположим, я сейчас в лаборатории, в желтой зоне, сижу в кресле, и рыжая Олли вколола мне стимулятор. Я вода, я растекаюсь, я двигаюсь, я ищу Петера, ищу слабо мерцающий шар среди липкой темноты, зараза, как же мне не хочется туда возвращаться, но надо, давай, Рета, ты не человек, ты вода, вода, вода, черт возьми, как же затылок чешется… – Химера – Скифу, ко второй контрольной, быстро! Я вода, я вода, я вода, я сижу в кресле, мне сделали укол… Если Эрика может, то я тем более. Я подключаюсь за двадцать шесть секунд – это хороший результат. Я приоткрыла глаза. Мир стал слегка зеленоватым, но я все еще оставалась в своем теле. Почему у меня не получается? Почему Эрика может, а я нет? – Химера, это Кристалл. Уровень – серый. Где вы? Прием. Я вздрогнула. Серый – это плохо? Хуже, чем светло-серый? От затылка начала растекаться боль. Я снова закрыла глаза и сосредоточилась. – Химера – Кристаллу. Мы работаем, держите его. Конец связи. Твою же… Скиф, сколько можно ехать, прием?! Я не в кресле, я не в безопасной лаборатории. Я на полигоне, и у меня нет стимулятора. Я не знаю, что такое «серый» и что делает Петер. Я ненавижу подключаться к Петеру, я с ним и общаться уже не могу, каждый раз я чувствую, будто на моих руках черная тягучая масса, которая разъедает кожу. Но сейчас я должна это сделать, потому что я знаю, на что способны Измененные, и я по голосу Хольта чувствую, насколько все плохо. Головная боль стала сильнее, я заскулила сквозь сжатые зубы и вцепилась в волосы. – Корто, что с тобой? – донесся до меня голос Хольта. Где ты, Петер? Где ты и твоя темнота? Сквозь полуприкрытые веки я видела, как мир заливает зеленью. По затылку словно провели раскаленными когтями, боль захватила голову и теперь стекала вниз, по шее, по позвоночнику, и снова поднималась по рукам, которыми я дергала пряди волос. Я почувствовала, что заваливаюсь на бок, и кто-то поддержал меня. – Корто, выходи оттуда, сейчас будет стимулятор. Корто, ты меня слышишь? Нет. Я смогу. Эрика может, а я не хуже. В голове носились какие-то обрывки мыслей, фраз, которые кто-то когда-то мне говорил. Таф-ритмы неустойчивые. Я тебе мозги выжгу. Связка оператора и Измененного. Нейроактивность. Это ради Коди. Первый, самый прокачанный из нас. Я помогу. Тебя можно любить. – Ты меня слышишь? Остановись, хватит, дождись стимулятора! Боль сделалась невыносимой, я не могла больше терпеть, не могла оставаться в своей голове, я согласна была на что угодно, темнота и мерцающий шар – пусть, плевать, я пойду туда, только хватит, хватит, хватит! – Кристалл – Химере. Графит, повторяю – графит. Принято решение о ликвида... Я закричала, и мир вокруг исчез, исчезла я, меня не было, только волна, которая неслась по полигону, легко обходя непреодолимые раньше препятствия. Мимо промелькнули какие-то серые тени, потом меня втянуло в чью-то голову – мелкий песок поднимался и закручивался в вихрь, я взметнулась вместе с ним, но это было не то, и я устремилась дальше, к искрам, рассыпающимся в воздухе, обошла их и наконец нашла то, что искала. Это больше не был мерцающий шар посреди пустоты. Это был хаос, в нем было обжигающе жарко и больно, воняло жженым сахаром, что-то с треском рвалось, что-то пыталось вышвырнуть меня прочь, что-то подхватывало меня и закручивало, что-то вспыхивало и ослепляло меня – краем сознания я понимала, что я не могу ни видеть этого, ни слышать, что происходит что-то другое, что мой мозг старается перевести происходящее в привычные или хотя бы знакомые мне образы, но я не могла думать об этом. Я вообще не могла думать, я лишь знала, что мне нужно, чтобы это прекратилось. Стой, отдала я мысленный приказ. Я была водой, и я качнулась в нем, и сознание Петера повторило мое движение. Хаос замедлился, и я снова заставила его почувствовать мой приказ: стой, остановись. Здесь не было слов, но было мое желание, которому невозможно сопротивляться. Стой, Петер. Мы остановимся вместе. Мы двигаемся медленнее. Мы двигаемся тише. Мы двигаемся темнее. Мы останавливаемся. Я почувствовала, что у меня есть тело, есть легкие, и в них входит воздух, есть руки, которые что-то сжимают, и я могу разжать пальцы. Я могу слышать – голоса вокруг меня сливаются в белый шум. Я могу смотреть. Я открыла глаза, но не поняла, что именно вижу. Какой-то человек лежал на земле передо мной, и он был неправильным. Я смотрела, и смотрела, и смотрела, пока не поняла, что именно не так.