Она не могла сопротивляться. Я не объясняла ей, что делать – я просто швырнула в нее, как бомбой, своим ужасом и отвращением, и еще передала – это Рейнис. Аре возникла на пороге комнаты уже через несколько секунд. Этого времени – пока я звала ее, пока она переместилась к соседнему дому одним огромным прыжком и оказалась в комнате, отшвырнув по пути кусок стены – Рейнису хватило, чтобы закончить. Глазами Аре я видела Рейниса, обернувшегося к ней, и девчонку, свернувшуюся на полу, ее длинное платье задралось до пояса – теперь я наконец ее узнала, я уже видела ее, мы с Детлефом вместе ее видели. Все, подумала я. Уже поздно. Надо позвать врача, Аре, помоги ей, а я скажу Доку, что... И в этот момент Аре наконец поняла, почему я звала ее, и ее сознание взорвалось. Меня вновь отшвырнуло в сторону, так что я не видела, как она поднимает свое тяжеленное оружие и выпускает очередь Рейнису прямо в лицо. *** Позже я столько раз прокручивала это в голове, что перестала понимать, что было на самом деле, а что я придумала, чтобы заполнить пробелы в своей памяти. Иштан никогда не мог справиться с Рейнисом, но, как и я, боялся об этом сказать. Он пытался его остановить – достаточно долго. Но с Рейнисом, наверное, вообще никто не смог бы справиться. Он был лидером, некоторые его любили, как Коста, который перестал отличать свое мнение от его. Другие боялись, как Аре. Некоторые уважали. Он был неплохим лидером – умным, ответственным, способным, он никогда не позволял себе лишнего при посторонних, он был по-настоящему сильной личностью. Но он был чертовым психопатом. И когда он увидел тех, кого можно безнаказанно – и даже с одобрения начальства – убивать, он окончательно потерял связь с реальностью. Когда мясорубка в его сознании перемолола Иштана, остановить его не смогло бы уже ничто. Только пули Аре. К ночи поселок был полностью под нашим контролем. В нескольких домах разместили тех, кто сдался, и приставили охрану, в остальных методично проводили обыск. Режим радиомолчания сняли, мне разрешили отдохнуть, и я отправилась искать Коди, а когда нашла – уткнулась ему в плечо и так долго плакала и терлась щекой о его бронежилет, что он испугался и позвал Эрику, а Эрика достала из кармана пластиковый пакетик с таблетками – такой же, как у меня, – и, несмотря на мое сопротивление, запихнула мне в горло обе. Я впала в дремотное оцепенение. Слез больше не было, но едва ли мне стало легче. Я сидела, привалившись к стене, и мимо меня проплывали человеческие фигуры. Проходили ребята из моей группы, из других, прошел сержант Хольт, остановился, посмотрел на меня, спросил что-то у Коди. Издалека доносились голоса. У меня разболелась голова, но через эту боль я чувствовала, что Коди беспокоится за меня и что он рад, что все закончилось, и почувствовала рядом Детлефа – он был сосредоточен и готов стрелять, а следом почувствовала Алекса – ему хотелось напиться, а потом я оказалась в голове Аре. Там была выжженая земля, черная от взрыва. Я словно стояла посреди пустошей, одна, ночью, без ориентиров, без направления, с легкими, забитыми сажей. Но при этом Аре не готова была сдаться, она верила – полковник Валлерт придет и вытащит ее, он спасет ее, он во всем разберется, он ее не бросит. Я отключилась, прислонившись к Коди, а когда проснулась, его уже не было. Меня перенесли в один из домов, там же разместился доктор со своими медицинскими штуками, там же спали те, чья очередь дежурить наступит позже. Стало легче, но все еще хотелось вымыться, содрать с себя кожу, чтобы даже воспоминания о Рейнисе не осталось. К тому же все тело болело. Плохая была идея – спать в шлеме, респираторе и броне. Наверное, можно было дойти до колодца и добыть немного воды. Я поднялась и вышла, стараясь никого не разбудить. У входа наткнулась на Петера, он сочувственно кивнул мне, и я постаралась поскорее убраться подальше. Жара спала, было темно и хорошо. Я закрыла глаза и подставила потное грязное лицо прохладному ветерку. Мир был плоским, предметы кривились и меняли форму, мысли путались, как всегда после долгого ментального контакта. Да еще Эрика со своими таблетками, и потом Аре - приснилось мне или нет?.. Ладно, надо просто пошататься тут немного, может, отжаться раз пятнадцать, и мне полегчает. Или вода. Вода тоже хорошо помогает. Сейчас бы сюда реку или озеро… Я собиралась дойти до колодца, но вдруг поняла, что иду в другую сторону – к тем домам, где были собраны оставшиеся в живых террористы. Охраны у них было немеряно. На входе в один из домов я наткнулась на Детлефа, и он преградил мне путь. – Прости, велено никого не пускать, – сказал он. – Я быстро, просто хочу посмотреть, как она. – Кто? – Девушка, которую мы видели. Помнишь? В длинном платье. – Ее там нет. Может, в другом доме. А зачем она тебе? Я не готова была об этом говорить и отправилась искать дальше, но ее нигде не было. Может, подумала я, ее забрал доктор. Должны же были ей оказать медицинскую помощь. Может, ее увезли – в Овсяную Горку или еще куда-то. Можно спросить. Вон сержант Хольт, наверное, он знает. Но я и сама толком не понимала, зачем ее ищу, так что оставила эту затею. Дошла наконец до колодца, стянула шлем, умылась, потом накачала еще немного воды, быстро огляделась – никого, сняла броню и футболку, нагнулась и вылила воду себе на плечи и спину. Вода была холодная, и мне стало немного легче. Я снова натянула футболку, и ноги понесли меня дальше – к деревьям, к брошенным развалившимся домам, где никого не было, какому-то железному лому, сквозь который проросли колючки. Я принялась продираться сквозь них, и с каждым уколом, с каждой царапиной мне становилось легче. За зарослями я обнаружила мелкий ручеек, пробившийся сквозь камни. Хотела сунуть в него руку, но опомнилась и вместо руки сунула щуп счетчика излучения. Он зашелся треском, я отползла в сторону – и почувствовала, как в спину мне упирается что-то твердое и холодное. – Тихо, – сказали мне. Я с ужасом поняла, что мой бронежилет и шлем остались возле колодца. На мне только футболка, а позади меня террорист, которому удалось сбежать. Меня не учили вести переговоры с террористами – меня учили в них стрелять, но сейчас придется что-то придумать, или мне конец. – Держи руки так, чтобы я видел. Я послушно подняла руки. – Сколько вас в поселке? – Десять, – ответила я и сама не узнала свой голос. – Врешь, – спокойно сказал парень позади меня. – Попробуй еще раз. Сколько вас? – Двадцать три. Эта цифра показалась ему более правдоподобной, хотя я снова соврала. – Что там происходит? – Контртеррористическая операция. – Я наконец взяла себя в руки, и голос ко мне вернулся. – Вам конец, лучше сдавайся сам. Парень вдруг убрал пистолет от моей спины, и я резко повернулась, перехватывая его руку и дергая вверх и на себя. Мы оказались лицом к лицу, и я крепко держала его запястье, а другой рукой уже выхватила пистолет и прижала к его шее. – Привет, Рета, – сказал парень с улыбкой, не пытаясь сопротивляться. Прядь волос упала ему на глаза, и мне понадобилась еще целая секунда, что разжать руки. – Привет, Ди, – выдавила я. *** Некоторое время мы молчали и просто сидели на камне рядом с радиоактивным ручьем. Я так скучала по Ди, так часто представляла, как мы встретимся, как он будет мне улыбаться – но сейчас мне хотелось оказаться как можно дальше отсюда. И чего меня понесло к этому ручью?! Почему от колодца я не вернулась обратно? Я бы что угодно отдала, чтобы не знать этого – что парень, с которым мне было так хорошо, единственный, с кем я не думала о Нико – связан с «Ин урма Эва»! – Почему ты здесь? – спросил он наконец. – Почему ты в этом участвуешь? – Что? – переспросила я. – Ладно, они все не понимают, они выполняют приказы и думают, что это правильно, но Рета, ты же жила в Гетто, ты знаешь, что это значит. Почему? – Почему я в этом участвую?! – не поверила я. – Ты еще спрашиваешь? Какая разница, откуда я! – Всегда считал, что разница есть. – Ди, почему ты с ними? Я думала, вы с Вороном просто торгуете имплантами или вроде того… – Ну да, – кивнул он. – А откуда, по-твоему, они берутся? Откуда берется обезболивающее для операций? Рета, не надо строить из себя наивную дурочку, ты прекрасно знаешь, что это такое, ты сама к нам обращалась! Черт, да ты помогла Ворону взломать полицейскую базу данных, а теперь вдруг стала такой… – Я бы никогда к вам не обратилась, если бы знала, что вы связаны с террористами! Ди рассмеялся. – Слишком легко вы навешиваете ярлыки на тех, кто вам не нравится. Но от тебя я этого не ожидал. Ну и что ты теперь будешь делать? Расстреляешь меня? Я покачала головой. – Я же не такая, как вы. Я не убиваю безоружных. – Благородно, – сказал он, насмешливо поклонившись. Этот разговор причинял мне такую боль, что я начала задыхаться. Мне хотелось кричать на него, ударить, но я не могла допустить, чтобы сюда явился кто-то еще. Я хотела дать Ди шанс уйти. Даже если он с ними… он же сам не принес ту бомбу в школу, правда? Наверняка это был не он. – Я тебя отпущу, – сказала я медленно, – если ты скажешь, где взрывчатка. – Я не понимаю, о чем ты, Рета, – сказал Ди устало. – Где бомбы? Их уже куда-то увезли? В следующую школу? Мы встретились глазами, и я почувствовала – он не лжет. – Здесь нет взрывчатки. И никогда не было. Здесь лаборатория, где мы делаем… разное. И здесь же делают импланты, перепрограммируют чипы... Кое-что привозят из Северного Союза, тут граница километрах в пятидесяти… – он замолчал. – В центре поселка дом с красной крышей. В подвале мастерская и склад. Проверь. Я не знаю, о каких бомбах ты говоришь. – «Ин урма Эва», – произнесла я медленно, ощущая надвигающуюся катастрофу. – Те, что взорвали школу в Овсяной Горке. Здесь их склад. – Здесь наш склад. Наш с Вороном и еще некоторых людей. А вам сказали, что тут база террористов? Я не могла заставить себя кивнуть. – Мы нашли это место пару лет назад. Здесь жили несколько семей, у которых не было денег на жизнь в городе. Колония бездомных, сформировавшаяся вокруг колодца с чистой водой. Поселок умирал, им предложили технику и поставки еды – в обмен на помощь. Устроили тут пару лабораторий и перевалочную базу. Далековато, зато безопасно. Нескольким людям помогли перебраться в другие места. Мы называли это нашей социальной программой. Некоторые остались – они привыкли. Ди рассказывал, а я смотрела на воду, на колючки, на небо, куда угодно, лишь бы не на него. – Нас предупредили, что сегодня будет рейд, но мы опоздали. Он помолчал, потом тронул мое плечо. Я повернулась и встретилась с ним взглядом. – Сколько из них убила лично ты? – спросил он. Я помотала головой.