– Я не преувеличиваю, вы это знаете. Меня эмоциональным откатом чуть не вынесло, я едва пришла в себя. Ну пожалуйста! Мне очень надо знать, почему Аре это сделала! Карим опустил взгляд. – Послушай, если хочешь, я спрошу полковника, когда он будет на базе. Может быть, он даст разрешение. Но это все, что я могу для тебя сделать. Мда, не прокатило. – Спросите капитана Северин. Может, она разрешит нам с Эрикой посмотреть. Вдруг там правда что-то важное. В конце концов, мы с ней обе просмотрели террористку в наших рядах. Такого не должно повториться. Прости меня, Аре. Но тебе уже все равно не помочь. А у меня тут брат. *** И этот брат поймал меня на выходе из желтой зоны. «Что это за фигня была с фотографией?» – спросил он меня, едва увидев. Я порадовалась, что он догадался говорить жестами, а не вслух. И что наша привычка прикрывать друг друга и сначала поддерживать любое вранье, как бы нелепо оно не звучало, а потом уже задавать вопросы, никуда не делась. «Я видела ее снимок в лаборатории В-е-с-с-е-м-а, – произнесла я по буквам. – Только там ее звали А-м-е-л-и-я Л-у-к-а-ш». «Ты ошиблась, – помотал головой Коди. – Это не могла быть она». «Не ошиблась. Она после войны работала на Ф-о-г-а-р-а-ш-и. Пыталась сделать Измененных, которые бы все понимали и сами себя контролировали. Мы нашли доказательства». Коди с сомнением покачал головой. Потом о чем-то задумался, и я готова была поклясться, что он вспоминает то, что я случайно показала ему однажды – подвал, тоннель, изуродованные, сгоревшие тела, маленькая золотистая пластинка… «Это было сто лет назад, – сказал он наконец. – Никому не говори об этом». Я кивнула. Конечно. Смысл теперь говорить? – Феникс Фогараши – великий человек, – добавил Коди вслух. – Он остановил Галаша, даже несмотря на Измененных, объединил республики, создал Церу. И заставил всех подписать соглашение об ограничениях. Я снова кивнула: – Манифест Феникса, я помню. – Даже если он иногда ошибался – какая разница? Я могла бы сказать, что надеть футболку наизнанку – это ошибка. Взять случайно чужой комм – это ошибка. А протащить закон о трансгуманизме и тем временем самому втихую конструировать Измененных, создав новую личность для Эвы Катоны, – это не ошибка, это как-то иначе называется. Но, во-первых, у Фогараши все равно ничего не вышло. А во-вторых, Коди прав, это было сто лет назад, а за Возрождением Нации мы до сих пор разгребаем. Не стоит добавлять сюда еще и Фогараши. Лежат эти Измененные в Вессеме – и пусть лежат. Может, через несколько лет, когда мы с Коди тут окончательно приживемся, получим какие-нибудь звания и авторитет, я снова вспомню про Вессем. И подниму вопрос о том, что хорошо бы его уничтожить. Может, меня послушают. Или полковник Валлерт – Петер же говорил, что он хотел уничтожить лабораторию, но не вышло – полковник Валлерт снова решит туда наведаться, и я смогу в этом поучаствовать. Не обязательно при этом всем сообщать, что лаборатория принадлежала Альянсу Свободы. А сейчас мне стоит побыстрее переодеться в спортивную форму и бежать на тренировку к Хольту. Десять километров перед сном – то, что надо, чтобы не думать о глупостях. *** Не знаю, о чем Карим говорил с капитаном Северин, но кто-то наверху принял решение, что нам всем не помешает посмотреть записи показаний. Наверное, смысл в этом был – на базе только и разговоров было о том, что сделала Аре или чего не сделала. Когда на меня уже начали посматривать с подозрением – не я ли приказала ей стрелять в Рейниса, ведь все знали, что мы не ладили, – на занятие по информационной безопасности явилась капитан Северин. – У меня есть специальное разрешение от полковника Валлерта показать вам некоторые видеозаписи, – сказала она. Все замерли. Она щелкнула пультом, и на большом экране, где обычно писали всякие формулы по баллистике, перед нами развернулась картинка. Все было как тогда – длинный стол, люди в военной форме – чрезвычайная комиссия, а на свидетельском месте я с неприятным чувством узнала себя. – Рядовая Реталин Корто, группа бета отделения М Шестого специального подразделения Вооруженных сил Центральноевропейской Республики, – услышала я свой голос, и меня передернуло. Я так разговариваю? Удивительно, что люди вообще со мной общаются. К счастью, это быстро закончилось – половину моих слов из записи вырезали. Потом показали Косту Дейнака – с экрана он говорил о том, что Рейнис допрашивал террористку, пока он обыскивал комнату. Потом Ханнеле и Биргит – они рассказали, как Аре пыталась выболтать наши секреты во время учений, и по кабинету пронесся возмущенный гул. Я покосилась на Эрику – она сидела, не поднимая глаз от стола. Пусть она не знала, в чем соврал Дейнак, но она присутствовала при разговоре Аре и северных девчонок, и понимала, что это, конечно, не ложь, нет. Это правда, просто неверно истолкованная. Потом были отрывки показаний наших кураторов, всех троих. Они сыпали какими-то техническими терминами и цифрами, называя переменные, которых я не знала. А потом на свидетельское место вышла девушка в яркой тюремной робе и наручниках. Она держалась скованно, двигалась неуверенно, одна сторона ее лица опухла, под глазом лиловел синяк, но ее волосы по-прежнему нимбом окружали ее лицо, и я ее узнала. – Меня зовут Квета Хельме, – сказала она хрипло. Так разговаривают те, кто долго кричал и сорвал голос. Значит, они знают, подумала я, и сама не поняла, что чувствую – злость или облегчение. Они знают, почему на самом деле Аре стреляла. Сейчас все наши это узнают. – Я живу в поселке Юстань… бывшем поселке, в пустошах. Кадр дернулся, словно в этом месте часть записи вырезали. – …иногда приезжали, но я об этом ничего не знала, – услышала я конец фразы. – Дальше, – сказал кто-то из членов комиссии. – Этот парень продолжал задавать вопросы, – сказала Квета. – Он не верил, что я в этом не замешана. Странно, что Рейнис вообще о чем-то ее спрашивал, подумала я. То, что он ей не поверил, как раз не удивительно. – Тогда он велел второму парню обыскать соседний дом, и он ушел. И тогда… почти сразу… – девушка запнулась. Я знала, что она сейчас скажет, и понимала, почему она не может говорить. Рассказать о том, что она пережила, перед всеми этими людьми – словно пережить все это еще раз. Но Квета начала говорить что-то совсем другое. – Почти сразу – он успел только еще пару вопросов задать – часть стены обрушилась. Там были двое – девушка в военной форме, в бронежилете, и еще одно… один человек. – Что вы имеете в виду? – спросил глава комиссии. – У него было много имплантов, он выглядел странно… очень странно. Он выломал кусок стены и исчез, а девушка подняла автомат и выстрелила в лицо тому парню, что меня допрашивал. Нет, хотелось мне закричать. Нет, все было не так! Там больше никого не было, и Рейнис тебя не допрашивал, и Аре – она же хотела тебя спасти, стойте, остановите видео, все было не так! Я вцепилась в край стола так, что пальцы побелели. Запись оборвалась, и появилась следующая картинка. Это был другой зал, в нем были другие люди, и лишь одного я узнала – полковника Валлерта. Запись опять пошла не с начала. – …обнаружили в результате обыска, – говорил он своим низким, хорошо поставленным голосом. – Вероятно, это была только одна из лабораторий, но все остальные будут найдены и ликвидированы в ближайшее время. И я должен заявить, что это были не только взрывчатые вещества, но и гибридные электронные компоненты. Мы нашли следы поспешных сборов – часть оборудования и имплантов успели вывезти. Но на этих снимках, – в этот момент на видео за его спиной появились действительно какие-то снимки, – мы видим, что это боевые импланты, аналоги тех, что использовались во время Гражданской войны в войсках Возрождения Нации. Я подалась вперед, пытаясь разобрать, что там на фотографиях. Кажется, и впрямь какие-то импланты. – В ваших планшетах есть подробное описание каждого из них. А также технические характеристики того человека, которого нам удалось захватить. Какого еще человека, подумала я с недоумением. На экране был лишь полковник Валлерт, но, судя по гулу голосов, он в зале был не один. Наверное, выступал перед целой кучей народу. – Все найденное позволяет нам с уверенностью утверждать, – полковник повысил голос, перекрывая шум, – что террористической организации «Ин урма Эва» удалось воссоздать технологию производства Измененных. И прямо сейчас они собирают – в прямом смысле собирают – собственную армию. Глава 22 Потом об этом много говорили – в новостях, в разных передачах, даже на шоу какие-то звезды высказывались, – но об этом я узнала позже. А тогда капитан Северин объявила об окончании занятия по информационной безопасности, и все поднялись – нас ждала тренировка. Я тоже встала вместе со всеми, хотя двигалась медленно, заторможено. Внутри меня кипела такая злость, что, казалось, она сожжет меня изнутри, если я не дам ей выхода. Мой взгляд блуждал по комнате и наконец остановился на Дейнаке. Остальные уже вышли, а он замешкался, и я в два шага оказалась возле него, схватила за плечо, разворачивая к себе лицом, и толкнула, прижав спиной к стене. – Почему ты не сказал им правду? – прошипела я. – О чем ты? – спросил он с улыбкой. Он меня не боялся, и это злило еще больше.