– Их нашли утром, – продолжила Тенна после паузы. – И привезли в отделение психиатрии. Они были очень сильно испуганы, ничего не соображали. Им мерещились какие-то звуки, шаги, что-то еще. Говорили, что они долго в панике метались по этим тоннелям, один сильно повредил ногу. Мое сердце заколотилось. – Те врачи говорили, что это, наверное, какой-то новый наркотик. Что лучше бы Гетто дальше травилось флойтом, флойтовые хотя бы тихие и от дела не отрывают своими глюками. А потом Эме мне рассказала про бетоник. И я еще вспомнила, что она говорила про тебя и про Коди… И я подумала. Эти подземные тоннели, природные они или нет, не важно… они же могут идти до самого Вессема, да? Наверняка могут, что тут идти, километров сто будет, наверное, не больше. – Меньше, – прохрипела я. – Гораздо. – Ну вот, – кивнула Тенна. – Вот это, что вас там испугало, наверное, по тоннелям дошло сюда. Тогда понятно, почему работы остановили, почему все забетонировали, почему военные… Они просто не хотят, чтобы тут был еще один Вессем. Мы обе помолчали. – А что с ними случилось? – спросила я. – Ну, с теми, кого привезли в больницу? Тенна пожала плечами. – Не знаю. Отпустили, наверное, как только они в себя пришли. Какая разница? Я покачала головой. Их отпустили, и жить им осталось полтора года. Знали ли об этом те военные, что их нашли? Если да, то почему ничего не сделали? Или сделали? – В общем, я просто хотела тебе сказать… будь осторожна, хорошо? – Хорошо, – ответила я машинально, внезапно прозревая. Слова Тени «Эме мне все рассказала» меня обманули. Эме явно рассказала не все. Тенна совершенно точно не знает, чем грозит этот приступ паники в долгосрочной перспективе, иначе она не была бы так спокойна. Да знай хоть кто-то о том, что может случиться, из Промзоны бы и так все смылись. И из Сити на всякий случай. Жителям Гетто бежать особенно некуда, а вот остальные бы точно разбежались. Я попыталась представить, как бы это выглядело. Огромная – больше, чем Гетто и Сити вместе взятые – пустая Промзона. Замершие заводы, брошенные шахты. Коллапс, производство медицинской техники и карбидо-титановых сплавов остановилось, акции компании летят вниз. Не знаю точно, как используются эти сплавы, кажется, в имплантах – я больше знала про соединения фтора, которые выбрасывались в воздух при производстве. Но наверняка это очень важно, раз стоит так дорого. Я на автопилоте попрощалась с Тенной, продолжая прокручивать в голове всю новую информацию. Почему это вещество – как его там, нейротоксин? – почему оно не дошло до нас раньше? Что бы это ни было, оно может преодолеть большое расстояние. Тогда почему Чарна все еще не обезлюдела? За сто с лишним лет-то. Я уткнулась лицом в ладони. Я что-то упускаю. Для меня все это слишком сложно. *** Я продолжала думать об этом всю дорогу до дома, и пока поднималась по лестнице, и пока набирала код на двери. И поняла, что Эме дома не одна, только когда из душевого отсека мне навстречу шагнул здоровенный голый мужик. Я заорала и шарахнулась в сторону. – Чего орешь, дура, – сказал он, и я, не веря своим глазам, уставилась на него. Ворон! Чтоб мне провалиться, если это не подпольный хирург, который вырезал мне чип. Что он тут делает?! – Эме, мать твою! – рявкнула я. – Чего орешь, – вслед за Вороном повторила она, приподнявшись на диване. – Я на лестнице подожду, – пробормотала я и выскочила за дверь. Ворон вышел две минуты спустя, уже полностью одетым. – Путь свободен, – объявил он громогласно. – Ты заглядывай, если что, у нас новые импланты. Хочешь – вставим, хочешь – вырежем. Я не стала отвечать и вошла в квартиру. – Какого хрена? – спросила я подругу. – Что он тут делал? – А ты как думаешь? – ответила Эме встречным вопросом. – На что похоже было? – Я знаю, на что это похоже! Ты что, предупредить не могла? Если бы ты пришла с работы, а я тут с Ди кувыркаюсь?! Ох, зря я это представила. – Знаешь, в этом случае я бы просто дохрена за тебя порадовалась! – Блин, да где ты вообще с ним встретилась? – Ну, я пришла к нему за имплантом. С контрацептивами, помнишь, он говорил? Реально недорого оказалось! – И что? – Ну надо же было потестить! – воскликнула Эме, удивляясь моей непонятливости. Я схватилась за голову. – Да как это вообще возможно чисто технически?! – заорала я, указывая на свою миниатюрную подругу одной рукой, а второй обрисовывая в воздухе гигантскую фигуру Ворона. Эме задрала голову. – Знаешь, если тебе правда интересно… – Забудь, – оборвала я ее. – Мне вообще нисколько не интересно. Я сейчас напишу Ди и свалю. Делай тут что хочешь. – Вот ты не могла раньше! – возмутилась Эме. – Сейчас-то мне затруднительно будет делать что хочу, когда Ворон ушел! – Ну так позвони ему, вряд ли он успел уйти далеко! – ответила я, доставая комм. Сумасшедший дом. Но, набирая сообщение Ди, я поймала себя на том, что тихо хихикаю. *** Мы с Ди встретились на мосту. Сегодня я забралась сюда самостоятельно – спина болела куда меньше и ноги уже не подгибались. Ди курил, стряхивая пепел вниз, а я смотрела в небо. Смог в кои-то веки разошелся, и небо полыхало ярко-оранжевым. На западе жались друг к другу две высотки, и на их крышах лежала половинка солнца. Красиво. – Мы действительно что-то упускаем, – сказал он. Мне стало приятно от этого «мы», и тут же накатило чувство вины. Нет. Никаких «мы». Я сунула руку в карман и сжала комм. – Перепроверим основные вводные. Когда сто лет назад долбануло в Вессеме, дед Георге у себя дома не пострадал. Сейчас время от времени эта фигня снова случается, но военные под Вессемом сидят как ни в чем не бывало. А тут по природным тоннелям хрен знает какой сохранности оно дошло до Чарны. Я думал, это – что бы это ни было – нестойкое соединение, быстро разрушается, поэтому и действует только там, где случился выброс. Но, выходит, это не так. – Может, важна концентрация? – спросила я. – Ну, то есть, в Вессеме этого много, а потом ветром разносит, и все. – В тоннелях концентрация точно бы снизилась. Сколько там этой дряни по дороге осело, сколько ушло в какие-нибудь боковые ответвления? Нет, дело в чем-то еще. Полчаса назад, в ожидании, пока Ди освободится, я точно так же выложила все это Нико и спросила его мнения. – Мало данных, Рета, – ответил он. – Неизвестное вещество действует неизвестный период времени, по неизвестным причинам, с неизвестными последствиями… Может быть, важна концентрация, может быть, еще какие-то примеси в воздухе дают эффект – например, оно срабатывает только в сочетании с пылью, которая поднимается после землетрясения и некоторое время висит в воздухе. А может, в тоннелях стоял баллон с этим токсином, а те диггеры его нашли и открыли. Я уныло кивнула. Данных и впрямь было немного. Вообще, если честно, не было данных. И теперь я озвучивала Ди версии, которые выдал Нико. – Может быть, играют роль еще какие-то примеси в воздухе. Возможно, вещество действует только после землетрясения, потому что – не знаю, что-то такое еще выбрасывает в воздух, ведь со мной это тоже случилось после землетрясения, так? Или только в городе, где пыльно. А может быть… – Подожди, что ты сказала? – Насчет чего? – Про землетрясение. – Э-э… Ну, со мной это случилось после землетрясения. – И сейчас тоже! – у Ди аж глаза загорелись. – Рета, ты молодец, тут что-то есть! Мы не знаем, что случилось в Вессеме сто лет назад – можно, тогда их тоже тряхануло, но если два раза события происходят вместе, это не может быть просто совпадением. Нужно только дожать. Что еще общего? Сейчас рухнул дом, открылись эти тоннели, и те придурки в них залезли. А что произошло в прошлый раз? Я прикрыла глаза и вспомнила то утро в Вессеме. Сумерки, едва начало светать, туман как молоко. Коди идет ко мне, испуганный, и говорит: «Надо быстро уходить, только тихо. Там какая-то…» – Там какая-то – что? – вслух повторила я. – Что? – переспросил Ди. – Это последние слова моего брата, – сказала я. – Ну, почти последние. Предпоследние. Знаешь, нас всегда так раздражало, когда в фильме кто-то, вместо того, чтобы перед смертью нормально все объяснить, начинал говорить загадками! Его спрашивают – чувак, скажи, кто в тебя стрелял, а он – о, на черных холмах по весне расцветают фиалки… Коди бы никогда так не облажался. Облажалась я. Он что-то увидел и пытался мне сказать, но я не разобрала, что, и… – Что именно он сказал? Дословно? – «Надо быстро уходить, только тихо. Там какая-то…» – и все, он не договорил, началось всякое. Какая-то… Это могло быть что угодно. Какая-то опасность? Какая-то машина?