– Забыла спросить, – вопросом на вопрос ответила Герда, – ты боевыми заклинаниями владеешь? – Река подо льдом, – не очень понятно ответила Алена. – Растения спят… Хотя нет! Вон те сосны, – показала она за спины заступивших им дорогу поляков, – вроде бы только дремлют. Да еще огонь на факелах… Пожалуй, кое-что смогу. – Надо бы сбить заслон, – сказала на это Герда. – Сможешь помочь? Не хотелось бы лить кровь наших людей понапрасну. – Тогда, принцесса, придержите своих. Мне нужны пару минут на волхвование. – Эй! – крикнула Герда, перекрывая шум. – Стоим! В бой без нужды не вступать. Кто по-польски говорит? – Я говорю, – откликнулся один из викингов. – Спроси их, друг, кто такие и чего им надо. В общем, поговори с ними, расспроси о том о сем, попроси пропустить. – По вашему слову, принцесса, – понял ее варяг и начал протискиваться вперед. – Поговорю, отчего бы не поговорить? Выйдя вперед, он прокричал что-то неразборчивое на языке, сильно похожем на русский, но тем не менее другом – с незнакомой мелодикой и отчетливым пришипетыванием. Герде он был без надобности. Ей главное, чтобы переговоры затянулись, и Алена смогла бы подготовить свое «волхвование». Сама она тоже готовилась. Собирала силу в кулак, тянула откуда только возможно. Из жаркого пламени факелов, из студеного воздуха, из камней и снега, из людей. Впрочем, из людей тянуть было боязно. Если бы можно было отделить «агнцев от козлищ», своих от чужих, тогда ладно. Врагов она бы заморозила даже не поморщившись. Но свои – святое. Оттого брала по чуть-чуть, чтобы, не дай бог, не переборщить. – Поляки они, – крикнул ей между тем викинг, – из Троков. Говорят, в найме у кого-то из русских князей, а у кого не знают. Но нас по-любому не пропустят. – А и не надо, – прошептала рядом Алена. – Сейчас! Герда напряглась. Почувствовала растворенные в холодном воздухе токи силы, но плетений волшбы не разобрала, а в следующее мгновение сосны, росшие в отдалении, словно бы взорвались изнутри – с грохотом, треском, но без огня, и шквал острых щеп ударил полякам в спины. С такого расстояния, да еще и в темноте, Герда не могла рассмотреть, насколько велики эти созданные ведьмой снаряды. Зато скорость их, по ощущениям, была огромна. При такой скорости, даже если они не пробивали броню, все равно кидали людей лицом в снег. Хорошо еще, что старуха Неревина поставила щит и не дала длинным – сейчас Герда уже оценила их размер – острым щепам ударить в людей ее отряда. А вот польский заслон смело напрочь. Кого не убило, тех ранило или оглушило, и всех – и живых, и, тем более, мертвых, – положило наземь, как хлеба во время урагана. Так что в следующее мгновение вырвавшиеся вперед викинги оказались среди поваленных людей и пошли вперед, убивая выживших, добивая раненых и подбирая брошенное поляками оружие. Их интересовали только арбалеты и копья. Остального у них и своего хватало. Герда вздохнула с облегчением – ей удавалось пока сохранять своих людей – и пошла вслед за Юэлем. Впрочем, она рано радовалась, потому что ничто еще не кончилось. Битва за Новгород только начиналась. И метрах в ста от места первой схватки их встретили по-настоящему. – Берегись! – крикнула Герда, почувствовав чужое колдовство. Дом слева от нее неожиданно вспыхнул жарким пламенем, и она едва успела поставить щит, чтобы прикрыть себя и своих людей от дуновения испепеляющего жара, сравнимого с тем, что выпустила по дурости в дровяных воротах Полоцкого подворья. «Ох, ты ж!» – Сигрид! – крикнула она, но варяжка и сама уже сообразила, что к чему. Она тоже поставила воздушный щит, и как раз вовремя, потому что в тот же момент по оказавшимся на свету людям Герды из темноты ударили стрелы. Спасибо колдунье, она прикрыла их от первого удара, но сразу вслед за тем по щиту Сигрид ударил воздушный кулак такой силы, что, не вмешайся Герда, их всех снесло бы вместе с обломками не устоявшего щита. Она поддержала щит травницы своим огненным, но держать два щита одновременно ей было трудно. К счастью, старуха Неревина быстро сообразила, что Герде так долго не устоять, и довольно быстро наколдовала ледяную стену. Снег потек, как вода, собираясь слева от группы и поднимаясь ледяной стеной, принявшей на себя жар пожарища. Герда отпустила щит, которым сдерживала огонь, и хотела уже перейти в атаку, но ее остановила Алена. – Побереги силы, принцесса! – выдохнула молодая ведьма и начала швыряться огнем. Непривычными, какими-то кривыми пассами она срывала с близкого пожарища языки пламени и отправляла их в полет. Теперь уже тот, кто ударил по ним «кулаком», вынужден был перейти к обороне, отражая летящие к нему огненные кометы. В их свете Герда увидела, наконец, тех, кто попытался ее остановить. Поперек улицы лежали обломки рухнувшего, скорее всего, попросту разрушенного для этой цели дома, а за этой импровизированной баррикадой прятались арбалетчики и мечники. А еще там был колдун. Очень сильный, опытный и злой. Мужчина. Лютый враг. И он, как и Герда, имел склонность к стихии огня. Все это Герда «ухватила» одним мгновенным «шагом просветления» – техникой, почерпнутой из книги, подаренной ей Великой темной богиней. Но и ее враг, как оказалось, знал кое-что из арсенала древней магии. Он открыл так называемый портал второго типа, и Герда оказалась в туннеле, образованном тьмой. На свету оставались только она и ее противник – высокий мужчина в рыцарском облачении, но без шлема. «Знакомое лицо, – Герда не испугалась, время бояться для нее давно миновало. – Но ты-то, сукин сын, не знаешь, с кем связался!» Герда сразу узнала этого мужчину. Она не знала его имени, но хорошо запомнила это хмурое лицо и пренебрежительную манеру говорить. Это был один из двух незнакомых ей колдунов, участвовавших в судилище, устроенном над ней в Коллегиуме настоятелем Саганом. И это было просто замечательно, потому что гнев, ненависть и воспоминания о пережитом ужасе являлись для Герды почти неограниченным источником силы. Темные чувства напитывали ее Дар, позволяя творить практически любое колдовство, не оглядываясь на наличный резерв. Там, на заднем дворе Полоцкого подворья, она потому и «иссякла» после первого же удара, что была не в тонусе. Азарт был, а гнева не было. Не было всепожирающей ненависти, исступления и злобы. А вот сейчас, стоило ей только узнать одного из своих гонителей, как душа ее вспыхнула темным огнем ярости, и сила наполнила ее плоть и дух. – Не узнаешь меня, человек? – усмехнулась она. – Забыл уже девочку, оскопившую племянника настоятеля? – Ты?! – ей удалось его ошарашить, сбить с мысли, заставить сомневаться. – Но ты же была слабосилком! – Уверен? – Но такого не бывает, потому что не может быть никогда! – Уверен? – повторила она вопрос и, выбросив вперед левую руку, ударила «кровью сердца». Удар вышел не просто сильным, это был всесокрушающий бросок тонкого, как клинок стилета, раскаленного добела пламени, какого в природе не бывает нигде и никогда. Впрочем, колдун устоял. Его многослойный щит, «выкованный» из воздуха и огня, был разбит вдребезги, но подлец успел поставить на пути огненного жала еще один, пусть и слабый, водяной щит. Однако в тот краткий миг, когда он отражал атаку Герды, она почувствовала, что колдун бросает в топку волшбы свой последний резерв. Сейчас и в течение ближайшей секунды-двух он останется безоружным, и этим следует воспользоваться. Решалось все это, понятное дело, в зазоре между двумя ударами сердца, но Герда успела, и вслед за «кровью сердца» в хмурого колдуна полетели «слезы ярости». Разумеется, по мощи это колдовство и близко не могло приблизиться к первому удару, но Герда надеялась, что все-таки сможет пробить защиту противника. Увы, не срослось. У мерзавца на такой случай был припасен какой-то амулет, а может быть, и два. Он отбил атаку Герды, хотя и с большим трудом. Волосы у него обгорели, на лице были видны ожоги, а на полированном панцире появилась трещина, не говоря уже о черных подпалинах тут и там. И теперь уже ударил он. Не так сильно, как мог бы, не упреди его Герда, но он был много старше ее, опытнее и, судя по всему, всю жизнь изучал науку колдовства. Отбив ее атаку, он не дал ей повторить попытку и бросил в нее какое-то очень сильное заклятье. Герда его не знала, но много позже, обдумывая случившее с ней в тот день, пришла к нескольким неутешительным выводам. Во-первых, она поняла, что это было проклятие, а с этим типом колдовства ей прежде встречаться не приходилось. Во-вторых, скорее всего, это была домашняя заготовка. Не артефакт, а именно собственное заклинание колдуна, созданное заранее, свернутое до времени и, судя по всему, находившееся у негодяя прямо во рту. Герда о таком читала, но сама делать не умела. И в-третьих, нельзя быть такой самонадеянной дурой, а она успела увериться в своей немереной силе и, что называется, почила на лаврах. И вот результат. В принципе, тогда все для нее и должно было закончиться, но ей попросту повезло. В данном случае повезло встретить правильного человека в нужное время. Проклятие стремительно развернулось, напомнив этим атакующую змею. Ударило, пробивая впопыхах выставленный щит, и неожиданно рассыпалось в прах, даже не коснувшись тела Герды. Сработал простенький, но крайне эффективный оберег, приколотый ведьмой Неревиной Герде на плащ. Самое любопытное, что пока он не сжег это чертово проклятие, Герда о его существовании даже не знала. Попросту не заметила, когда и как им обзавелась. Но в тот миг, когда в безнадежной попытке остановить удар, она выставила свой жалкий щит, простилась с жизнью, увидев, как чужое заклятие пробивает ее защиту, и снова воспрянула к ней только благодаря чужой заботе, ее охватила такая ярость, что следующий удар она нанесла уже не колдуя. Просто выплеснула свой гнев на не успевшего среагировать на ее ответный выпад врага. Трудно сказать, о чем она тогда думала и чего хотела добиться на самом деле, все равно вышло у нее лишь так, как вышло. Все пространство тоннеля затопило вдруг ревущее пламя, а в следующее мгновение потерявшая силы Герда уже обвисла на руках едва успевшего подхватить ее Юэля. – Это все, – выдохнула из последних сил. – Я его… – Помолчите, принцесса! – раздался где-то рядом знакомый голос. – Положи ее на землю. Да не дергайся! Все с ней будет хорошо. Сил не было даже на то, чтобы открыть глаза, но вот чьи-то осторожные руки коснулись ее лба, переместились к вискам… – Надо бы снять с нее шлем… Да, вот так хорошо. А вы чего столпились? Тед, неужели нечем заняться? Идите и возьмите эту чертову баррикаду! Вот вам и дамы помогут. Ведь поможете? Сигрид говорила спокойно. Отдавала приказы, но вроде всего лишь советовала. И все это время ее пальцы скользили по лицу Герды. – Эх, раздеть бы тебя, девочка, да куда же на морозе? Да и бой на носу… Глотни вот! Герда почувствовала прикосновение к губам. То ли фляга, но маленькая, то ли склянка лекарская. – Не бойся, деточка! Глотни! Что-то горькое и одновременно терпкое пролилось ей в горло. Герда хотела закашляться, но сразу не смогла, а потом стало уже и не нужно. – Вот и умница! – продолжала говорить женщина. – Ты смелая, принцесса. Такой другой нет. Сильная и смелая! Поляка в пепел сожгла, а он, я же знаю, никак не меньше магистра был. А может быть, и сам гроссмейстер к нам пожаловал? А только, как пришел, так и уйдет, только ногами вперед. И все ты. Да только ты, принцесса, на него все свои силы положила. Мы все и живы-то только потому, что ты нас прикрыла. Просыпайся, дорогая! Бой еще не закончен! Сигрид нажимала на ее голове какие-то точки, давала выпить то один эликсир, то другой и говорила, говорила… – Почему так плохо? – смогла наконец спросить Герда. – Оберег сработал, – просто объяснила травница. – Почему так? – Потому, ваше высочество, что оберег был на проклятие настроен. Думаю, проклятием он вас и ударил. Сильным, полагаю. Смертельным. Но мой оберег, он особый. Только для колдунов подходит. Он вашу силу взял, да ею заговор и разрушил. Однако же, если вы от этого совсем без сил остались, значит, клятый поляк вас во всю свою силу ударил, да так, чтобы никогда не проснулись. – Перестань называть меня высочеством, – попросила Герда, открывая глаза. – Начала обращаться на «ты», так и продолжай. Не до спеси, чай. Выжить бы, и то дело! – На «ты» с принцессой? Великая честь! – улыбнулась ей Сигрид. – А ну как люди чего скажут? – Вот и пусть говорят! – Герда приподнялась на локте и осмотрелась. Она находилась в том же самом месте, где началась ее схватка с колдуном из Коллегиума. Слева сзади догорал дом. По-видимому, колдовское пламя оказалось слишком жарким, оно в считанные минуты сожрало почти все, что могло там гореть, и теперь пожар угасал сам собой. Зато разгорался новый пожар впереди, там, где находилась давешняя баррикада, образованная развалинами рухнувшего на дорогу дома. – Это я его подожгла? – Да, принцесса, – подтвердила Сигрид. – Но ничего. Сейчас ведьмы разбросают обломки, и можно будет двигаться к Федоровской башне. Ты сама-то как? – Как? – переспросила Герда, прислушиваясь к своим ощущениям. – Да вроде бы нормально. И в самом деле, за считанные минуты, что миновали с того момента, когда она осела на руки Юэля, – на его плаще она сейчас и лежала, – все как-то незаметно пришло в норму. Ничего не болело, и силы вроде бы вернулись. Голова ясная, вот только гнев остыл, и колдовской силы осталось чуть. Что называется, на донышке плещется. «Как-то это неправильно, – решила Герда, поднимаясь с земли. – Два истощения за полчаса времени – это явный перебор. Но с другой стороны…» С другой стороны, не вступи она в бой с покойным польским колдуном, дело с ее отрядом могло обернуться совсем нехорошо. Смел бы он их всех, и даже глазом не моргнул. «Сильный был дяденька…» – Спасибо, Сигрид! – поблагодарила она травницу. – И тебе, старшина, спасибо! Бери плащ, сейчас двинемся! Но двинуться сразу не удалось. Баррикада оказалась большой, да еще и горела, так что, даже когда к ведьмам присоединилась варяжская колдунья, то и тогда, чтобы расчистить путь, потребовалось больше получаса. За это время отряд Герды пополнился монахами, которые, вообще-то, воевать по идее не должны, но, когда узнали, что в городе паписты, тут же взялись за топоры и вилы. А кому не хватило железа, вооружились дрекольем, разобрав по такому случаю чей-то крепкий палисад. А вот от князя Ивана никто так и не пришел. – Они, наверное, по Софийской пошли, – предположил Юэль, – к Владимирской башне. – Скорее всего, – согласилась Герда. Это действительно показалось ей разумным объяснением, но, разумеется, могло случиться и так, что хоромы князя Полоцкого атакованы врагом со стороны набережной, и на подворье сейчас идет бой. * * *