– У девушки должны быть свои секреты, – усмехнулась Герда. – Ты думал, я слабосилок? Бесталанная и бездарная… Возможно, но, если так, за что же ты обрек меня на смерть или рабство? – Не тебя! – возразил настоятель с поразившей Герду горячностью. – Это не могла быть ты! У той дуры не было силы! – И, тем не менее, господин де Саган, это была именно я. Ты же ученый колдун, Георг. Неужели ты никогда не слышал о магии перволюдей? – Первородная магия… Но она утеряна уже много столетий назад… – Он не мог поверить, но и не верить не имел причины, и это раздавило его. Есть открытия, что хуже поражения, и для настоятеля логлорского Коллегиума Дар Герды оказался именно таким откровением. – Как видишь, – улыбнулась мертвецу Герда, – я здесь, и я жива. А ты сейчас умрешь. И Коллегиума не станет вместе с тобой, потому что, выжив, я поклялась, что однажды вернусь в Логлор, на эту гору, к этому твоему недомонастырю и сожгу его дотла. Время пришло. – Зачем? – неожиданно спросил ее настоятель. – В чем смысл? Возьми Коллегиум себе и построй здесь свое королевство, как построил его я. – Неплохая попытка, – уважительно кивнула Герда. – Драконья болезнь, и все такое. Но видишь ли, Георг, я не нуждаюсь в твоем сраном королевстве, потому что у меня уже есть свое. Ты ведь не знал не только о том, что я владею первородным Даром. Ты и о том, кто я на самом деле, тоже не знал. Разреши представиться, настоятель, я Герардина герцогиня Эван-Эрнхеймская принцесса Эринорская. Наследная принцесса… но поскольку твой тезка Георг король Эринора мертв, как мертв и принц Максимилиан, думаю, вскоре стать королевой Эринора. Так зачем мне нужен твой Коллегиум? Совершенно незачем… 3 1695 год Несмотря на то, что сроки поджимали, первое заседание Коронного совета состоялось только третьего сентября. Проволочки – и немалые – были связаны с тем, что триумвират протекторов королевства в составе сенешаля двора графа Эмериха, вице-канцлера королевства графа Горма и герцога Морица Сагана делал все, чтобы оттянуть принятие окончательного решения. Они хотели представить Совету, когда он все-таки соберется, согласованную, то есть удобную для большинства заинтересованных сторон кандидатуру. Выбирали из полудюжины кузенов и кузин почившего в бозе короля Георга и его сына – принца Максимилиана, так не вовремя и так неудачно выпавшего на всем скаку из седла. Вообще, по мнению многих наблюдателей, истории смерти короля и принца выглядели весьма подозрительно, но никаких доказательств того, что Георг Эринорский и принц Максимилиан были убиты, тщательно проведенное расследование, а вернее, два не связанных между собой расследования не нашли. Принц погиб во время охоты. Конь понес, взбрыкнул на краю оврага и выбросил всадника из седла. А дальше все как по-писаному: падение, свернутая шея и скоропостижная смерть. Такое случается даже с лучшими наездниками, каким, собственно, и был покойный принц. Но поскольку погиб он на глазах едва ли не всей своей свиты, увидеть в его смерти злой умысел было крайне сложно. Тем более невозможно было понять, каким образом было совершено это преступление, если все-таки допустить, что это была не роковая случайность, а настоящее и к тому же удавшееся покушение. О том, что как раз перед этими событиями в город инкогнито наведались две сильные и опытные ведьмы, никто, разумеется, не знал, да и не мог знать. В Эриноре жило несколько довольно сильных и неплохо обученных колдунов, двое из них даже входили в дворцовый штат, но вот настоящих ведьм здесь не появлялось уже очень много лет. Травницы и целительницы, правда, встречались, но им было не под силу почуять кого-нибудь наделенного подлинным ведьмовским даром. Магия же ведьм не похожа на колдовство, и заметить ее воздействие крайне сложно, если возможно вообще. Не обнаружили его и на этот раз. Просто конь понес. Взбрыкнул, где не следовало. А принц – увы – оказался к этому не готов… Что же касается короля, то Георг был немолод и не так, чтобы очень здоров. Побаливал то тем, то этим. Недужил и, в конце концов, однажды попросту не проснулся после ночного сна. Отошел тихо. Без судорог и других очевидных симптомов отравления. И никакого злого колдовства, разумеется, тоже не было. Ни проклятия, ни убивающего заклятия. Просто король лег спать и уже не встал со своего смертного одра. Такое тоже случается. Медикусы так и сказали: на все, мол, воля божья. Однако, учитывая, что речь шла все-таки о правящем монархе, было учинено тщательное расследование, но и оно не выявило ни злого умысла, ни проклятия, ни следов яда. Тогда и был создан регентский совет – триумвират протекторов, – и было объявлено о скором созыве Коронного совета, ведь никакое королевство не может долго оставаться без короля, а значит, монарх должен быть избран из достойных кандидатур, раз уж прервалась вдруг прямая линия наследования. Итак, все было выполнено по протоколу, и третьего сентября 1695 года в большом зале городской ратуши Эринора собрался Коронный совет, состоявший из двадцати пяти представителей самых знатных, богатых и влиятельных семей королевства, включая господ триумвиров, и по одному выборному представителю от второго и третьего сословий. На рассмотрение совета господа регенты выдвинули всего лишь одну заранее согласованную кандидатуру – графа Дернберга, внучатого племянника короля Георга Эринорского. На самом деле, родство было весьма отдаленным, так как граф являлся внуком не родного, а всего лишь двоюродного брата почившего в бозе короля. Однако близких родственников у покойного венценосца все равно не осталось, а Карл Дернберг был человеком недалекого ума, хотя и не являлся откровенным дураком, имел внушительную внешность, покладистый характер и кое-какие военные заслуги. Во всяком случае, не трус и смотрится молодцом. Собственно, с обсуждения этой кандидатуры, единственной и более чем естественной, как считали многие, и должно было начаться заседание Коронного совета, но ничего этого не случилось, так как совершенно неожиданно перед советом возник еще один кандидат, которого, если честно, никто, даже те, кто знал о ее существовании, не ожидал теперь увидеть в живых. Герда появилась эффектно. В последнее время ей нравилось создавать вокруг себя ситуации, исполненные истинного драматизма и как бы отсылающие к великим драматургам прошлого и настоящего. Еврипид, Шекспир… Где-то так. – Господа, – сказала она, неторопливо шествуя по проходу между скамьями, на которых сидели члены совета, – а что это вы, простите мне мое женское любопытство, собрались здесь обсуждать? Ее появление было тем более неожиданным, что вход в ратушу вообще и в большой зал заседаний в частности охраняли королевские гвардейцы. Впрочем, члены совета не знали, просто не могли знать, поскольку такого в Эриноре не случалось уже много лет подряд, что охрану снимали не наемники графа ди Гравина, а сильные колдуны – Марцелла вен Буриш и Карл Григ. Они же взяли сейчас под контроль всю ратушную площадь. Господин Григ поднялся для этого на Часовую башню, а госпожа вен Буриш встала у парадного входа в здание. За ее спиной, скрестив алебарды, стояли бойцы Берта дела Магре, переодетые в форму гвардейцев короля. Два великана в цветах королевского дома Ренаров и богато одетая знатная дама – чего, кажется, проще? Но это, если смотреть со стороны, не зная и не имея возможности узнать о некоторых важных обстоятельствах. Два колдуна уровня Карла и Марцеллы намертво перекрыли доступ в здание ратуши и в зал заседаний, где проходило сейчас заседание Коронного совета. – Прошу прощения, госпожа де Фиен, – к ее удивлению, Мориц Саган узнал Герду даже спустя столько лет, – но здесь проходит заседание Коронного совета, и вам придется покинуть зал так быстро, как сможете. «Надо же, какой куртуазный и… памятливый». – Напротив, герцог, – доброжелательно, но с оттенком превосходства, улыбнулась Герда, – именно мне и особенно сейчас следует здесь присутствовать с тем, чтобы помешать вам, господа, совершить роковую ошибку. – О какой ошибке вы говорите, мадемуазель? – нахмурился граф Эмерих, одновременно останавливая жестом руки секретаря, попытавшегося было встать со своего места. – О той, за которую можно не сносить головы, – мило улыбнулась Герда. – Но к делу! Кресло! – щелкнула она пальцами, и двое наемников маршала дела Магре тут же принесли ей тяжелое кресло, в котором обычно сидел король Эринора, посещая этот зал во время тех или иных торжественных мероприятий. Как ни странно, никто не возразил. Похоже, до всех присутствующих начинала доходить простая истина: такие женщины, как эта, просто так – без повода и, тем более, без опасений за свою жизнь и здоровье – так нагло себя не ведут. А то, какой они видели сейчас Герду, ей было хорошо известно. Она ведь сама выбирала наряд – темно-синее платье, расшитое золотой нитью, – и сапфировую парюру, включавшую среди прочего золотую тиару, украшенную крупными бриллиантами и сапфирами и подозрительно напоминавшую королевский венец. При ее красоте и необычном цвете волос и глаз все это производило на людей мгновенное и в целом неизгладимое впечатление, в особенности учитывая проецируемое ею вовне впечатление надменного высокомерия, опасной силы и уверенной самодостаточности. – Итак, граф, – обратилась она к сенешалю двора, – вы спросили меня, о какой ошибке я веду речь. Позвольте мне представиться, и вы все поймете. – Прошу вас, сударыня, – кивнул граф Эмерих, начинавший, судя по всему, понимать, о чем сейчас пойдет речь. – Извольте, – улыбнулась Герда. – Большинство из вас, господа, меня не знают или не помнят. Но герцог Саган не ошибся, назвав меня госпожой де Фиен. Действительно, шесть лет тому назад я посещала ваш чудесный город под этим именем. В ту пору я сопровождала сестру императора Кассия княгиню де Ла Тремуй. Но на самом деле, кое-кто здесь, может быть, помнит другое мое имя. Герда Гемма – так меня звали в детстве, и по официальной версии я была дочерью покойного барона Гемма и не менее покойной его супруги Александры-Валерии Гемма, урожденной эдле ди Чента. Это имя вызвало шум в зале. Вряд ли здесь находился хотя бы один человек, не знакомый с историей непутевой дочери барона Геммы. Другое дело, что правду знали немногие, если кто-нибудь вообще был посвящен в тайну ее рождения со всеми необходимыми в этом вопросе подробностями. Тем не менее история была не из тех, что проходят незамеченными. Вот зал и оживился. Однако всегда есть те, кто умнее других. Чья интуиция сильнее, а воображение богаче. Даже не зная деталей дела, эти люди способны уловить его суть и сформулировать правильные вопросы. – А на самом деле? – спросил герцог Саган. – Я дочь Александры-Валерии Геммы и Георга Эринорского. – Незаконнорожденная дочь, – уточнил граф Горм, который, по всей видимости, знал как минимум часть ее истории. – Ошибаетесь, господин граф, – покачала головой Герда, – я признанная и узаконенная дочь покойного короля. – Господин Цвирг! – не оборачиваясь, позвала она, и тогда от дверей, где расположилась неизвестно как проникшая в зал группа людей, отделился высокий сутулый старик в черной мантии советника и пошел шаркающей походкой по проходу. – Это, если кто-нибудь из присутствующих не знает, городской нотариус Эринора Николай Цвирг, – пояснила Герда, но объяснение это явно было лишним. Мэтр Цвирг был известной в городе личностью, как-никак полста лет на посту, а за такой срок у него по тем или иным делам всякий уважающий себя человек успел побывать. Город большой, разумеется, да и королевство немаленькое, но, сколько бы ни было в столице нотариальных контор, городской нотариус в Эриноре один, и это мэтр Цвирг. – Мэтр, – повернулась к старику Герда, – будьте любезны, объясните господам Коронному совету суть дела. – Как будет угодно вашему высочеству, – поклонился Герде старик, затем выпрямился и посмотрел на председательствующих в совете господ триумвиров. – Я свидетельствую, – возвысил он голос, медленно оборачиваясь к залу, – что третьего января 1669 года по григорианскому календарю, или пятнадцатого декабря 1668 года по юлианскому календарю у баронессы Александры-Валерии Геммы урожденной ди Чента родилась дочь Герардина Аделаида ди Чента, так же известная как Герда Гемма. Вот документ, подтверждающий это событие, – вынул он из висевшей у него на плече кожаной сумки пергаментный свиток. – Я лично составил этот документ и скрепил его своей подписью и печатью. Свидетелями рождения девочки были госпожа Луиза Бергер – повитуха из госпиталя святого Гуго Ренна при соборе Всех святых, мэтр Мате Камараш – личный медикус покойного короля Георга Эринорского и госпожа Анна Розар, известная ныне как графиня де Винкенс. Все трое подписали сей документ, а мэтр Камараш и госпожа Розар скрепили его своими печатями. Позже, а именно 18 января 1669 года по григорианскому календарю настоятель собора Всех святых отец Амвросий провел над девочкой обряд крещения… По мере того, как старый нотариус неторопливо излагал историю Герардины Эринорской, подтверждая при этом свои слова неоспоримыми доказательствами в виде документов и личных свидетельств полутора десятков знатных или не слишком знатных господ, в зале нарастало тяжелое напряжение, в любой момент готовое разразиться криками ликования или возмущения. – Таким образом, – закончил свою речь мэтр Цвирг, – я имею честь представить господам совету признанную и узаконенную внебрачную дочь почившего в бозе его величества короля Георга Эринорского Первого своего имени ее высочество Герардину герцогиню Эван-Эрнхеймскую принцессу Эринорскую. Несколько минут в зале стояла мертвая тишина, которую решился нарушить, да и то не сразу, один лишь сенешаль двора граф Эмерих: – Значит, у нас есть законная наследница, и любые дебаты на эту тему избыточны! – сказал он вслух, и зал взорвался криками торжества… Законный правитель, да еще и женщина, что может быть лучше для королевства и власть предержащих. Знай эти люди, кого именно они только что возвели на престол, не стали бы радоваться. Напротив, для всех них настало время посыпать головы пеплом… Историю пишут победители. Историю Золушки рассказала придворному библиотекарю Старая Королева. К тому времени, когда она поведала юному книгочею историю своей любви, никого из свидетелей тех событий уже не было в живых. Умер ее муж – принц-консорт, умерли слуги и придворные, горожане и все до одного обитатели особняка на Липовой аллее. А дети и внуки королевы успели состариться и уже не помнили всех подробностей своего далекого детства. Наверное, поэтому ее история показалась библиотекарю настолько свежей и восхитительной, что, испросив разрешение у той, кто много лет подряд правил железной рукой королевством Эринор, он напечатал рассказ в журнале. И в этом рассказе, как и в жизни, было все: и бедная сиротка, и мачеха, изнурявшая ее непосильным трудом, и злые сестры, и разумеется, принц, который полюбил ее за красоту и кроткий нрав и, в конце концов, сделал своей королевой… Неизвестный источник * * * notes Примечания 1 Индикт – Юлианский календарь (старый стиль). 2 Ордонансы – королевские указы во Франции и Англии, имевшие силу государственных законов. 3 Узаконенный – родитель этого бастарда не только признал его своей кровью, но и добился от монарха королевского указа на признание. В таком случае незаконнорожденный берет настоящую фамилию родителя, его герб и встраивается в очередь наследования согласно своему возрасту. Соответственно, если сам монарх признает свою дочь, то ему не нужно ничье разрешение. 4