По прибытии в полицию Петра сразу проводили в кабинет, где ждал Архаров и куда скоро привели саму Лойс. С порога она испуганно уставилась на Петра, словно не ожидала увидеть здесь. Его хитрый взгляд с ухмылкой не вносил ничего положительного, как бы она ни стала снова утверждать свою невиновность. Её посадили у стены, так и оставив связанными руки, и Архаров кивнул приготовившимся всё записывать секретарям: русскому и шведскому, приглашённому из шведского посольства для свидетельства подлинности допроса... Глава 78 -Когда графиня Аминова, Софья Фёдоровна, закрылась у себя после таких вестей, - продолжал рассказывать Пётр перед секретарями-свидетелями, Архаровым и арестованной. - Маркиза де Ланвелей, здесь присутствующая, появилась на следующий день в её комнате со стороны балкона, переодетая в мужской костюм. То могут подтвердить дворовые. Слова же, которые маркиза произнесла, были для графини запретом на любые действия... Последовали угрозы пистолетом, угрозы посодействовать тому, чтобы князь Аганин Фёдор Фёдорович, отец пострадавшей, будучи больным сердцем, отправился на тот свет раньше срока. После этого последовали угрозы уничтожить детей и супруга. Молчавшая обо всём графиня Аминова не посмела сказать и слова долго. Выполняя все поручения маркизы де Ланвелей, Софья должна была содействовать тому, чтобы шведский король получал анонимные письма с наговорами против русского двора, лишь бы расстроить брак с русской княжной. Далее графиня Аминова должна была запросить развод с супругом, чтобы маркизе де Ланвелей удалось выполнить данное ей задание, за которое была обещана хорошая плата, - разрушить счастье в данной семье. Плательщиком оказался теперь уже бывший и арестованный в Швеции секретарь господина Экстрёма, Янис фон Шель. Он же является родственником бывшего супруга графини Аминовой, господина Мамонова, который был осуждён за свои преступления, но покончил с собой после вынесенного ему приговора. Свято любящий его Янис фон Шель хотел тем самым отомстить за смерть этого своего близкого друга и двоюродного брата. Лойс слушала, смотрела с широко раскрытыми глазами на Петра и понимала крах. Только соглашаться не хотела. Она мотала головой, а Пётр, сложив за спиной руки, продолжал говорить, встав смотреть в ответ со взглядом с высока: -В последние дни Вы, маркиза, знали что я хочу говорить с Будбергом... Следили, подслушивали, хорошо... Всё умно подстроили, отвлекая меня. Таким образом бы смогли убрать графиню Аминову, которая стала угрозой разоблачения. Она ждала подходящего момента, послушно выполняя Ваш приказ молчать. Прекрасный шантаж... И кому она в надежде на спасение отдала Вашу записку? Общему другу. Тот оказался далеко не негодяем, а Вы надеялись, что ему ни Алексей, ни я не поверят... Оказалось, нет ненависти между нами. Нет вражды. -Экстрём, - с презрением усмехнулась Лойс. -Экстрём - человек достойный, - кивнул Пётр. - Что не скажешь о его секретаре, Янисе фон Шель... Или ещё одном Иване Мамонове. Знакомое до боли имя. Слава Богу, не мертвец воскрес, а его близкий родственник мстил за позор и разорение, которые последовали после его смерти*... Мстить у него идея возникла явно сразу, как увидел Алексея в Швеции, узнал, как он счастлив и богат. Прекрасно, не так ли? Подкупив Вас, маркиза, согласиться на интригу, он крал деньги и у Экстрёма, и у Рейтергольма. Вам и ладно... Лишь бы вызволить брата из заточения и самой разбогатеть ещё быстрее. Жажда нажиться не всегда останавливает вовремя, увы... Но Вы были рады, тем более Алексей внешне столь привлекателен, а уж попробовать стать его супругой и вовсе — подарок судьбы. У Вас возник свой план захвата. Одно не продумали лучше... Ребёнок так и останется ни чей, поскольку за короткий период времени Вы имели связи с более обширным кругом своих поклонников, или, скажем, жертв... И для Вас же, увы, зачат ребёнок был гораздо раньше, как может доказать любой врач, проверив срок Вашей беременности. -Ещё доказать придётся в Швеции, - всё же усмехнулась Лойс в ответ. -Прекрасно, - рассмотрев написанное, Архаров расслабленно выдохнул. - Пусть подпишут всё это и графиня с графом Аминовыми. Дай Бог, их присутствие в таком случае на суде в Швеции не понадобится. Наши подписи тоже здесь, так что, - он отдал бумаги Петру, и тот кивнул: -Полагаю, суд пройдёт благополучно благодаря этим документам. Доказательств вины маркизы хватает и в Швеции, которые ей, как и господину фон Шель, там огласят... Теперь судьба маркизы была решена, как и отъезд Петра с Ионой. Дорога домой, в Швецию, где ждали дети и родные, была более радостной, чем думалось. Предчувствуя те времена, которые принесут долгожданный покой и счастье, они верили — теперь это время настанет. Распрощавшись с Россией, Пётр сразу передал маркизу в руки правосудия в Швеции. Там, на первом же допросе всё стало ясно, и генерал-губернатор, выслушав о произошедшем, был рад, что дело наконец-то разрешилось... -Вот и сложилась вся мозаика, - улыбнулся Пётр после отчёта. -Как Вы догадались? - восхитился вновь генерал-губернатор. -Без жажды мести люди, разум которых более-менее ясен, таких вещей не совершают... Вот и всё, - последовал ответ. -Со всеми врагами, надеюсь, покончено? - спросил тогда генерал-губернатор. Пётр призадумался, словно искал в памяти, но, расслабившись, засмеялся: -Будем надеяться! О, кстати! - поднял он палец вверх. - Маркиза смазывала бокалы. Алексей на корабле смог выяснить это. Он проверил ёмкости, из которых она его поила, и узнал, что все были смазаны сахарной смесью, в которой отрава уже растворилась. Напиток имеет сладковатый вкус, а жертва ничего не знает... Таким образом, наполняя чашку или бокал, на внутренних краях которых уже имеется тот яд, можно легко отравить. -Полагаю, так маркиза пыталась отравить и Софью, когда та пила чай с Рейтергольмом, - сразу вспомнил генерал-губернатор, и Пётр кивал в подтверждение... * - роман «Внезапная удача», Татьяна Ренсинк. Глава - Окончание Вся мозаика событий, действительно, теперь сложилась. Покинув кабинет генерал-губернатора, Пётр улыбался документу, который теперь держал в руках. Теперь он был свободен от любых дел... Уставший, вошедший в следующий период жизни, он знал, что отныне будет посвящать всего себя только семье и близким. Вышедший следом из кабинета Винсент с сожалением развёл руками: -Граф,... как же всё же жаль! -Жизнь идёт, мой друг, - улыбнулся Пётр. - Наступает момент, когда надо вовремя уступить место более молодым и более способным. Ты лучше возьми моих учеников. -Это честь для меня, граф, - поклонился тот. -А как закончилось твоё первое дело? - вспомнил вдруг Пётр. - Тот Георг и его таинственный дворец*. -О, Георг умер чуть позже прежнего короля, - улыбнулся Винсент. - Утонул в лодке в своём озере, нагрузившись сокровищами, чтобы бежать... Прям с золотой короной, в которой сиял драгоценный большой камень, в руках... Поиски его богатств, канувших на дно, до сих продолжаются! Говорят, не всё нашли. Посмеявшись вместе, оба расстались, пожелав успехов и новых встреч вне службы. Теперь Пётр спешил оказаться дома и сообщить всем радостную весть о своей свободе. Будущее было теперь ясно и несло в себе множество приятного... ...Как молодой король Густав и обещал, он рассмотрел дела осуждённых после кончины своего отца. Родственника Аминовых, который являлся покровителем прежнего короля, Густав IV освободил, вернул ему дворянство, имение и все чины, какими обладал. Такая же удача постигла и несчастную любовницу Армфельдта — Магдалену Руденшёльд. Она была освобождена сразу, как только молодой король вступил в свои права после совершеннолетия. Уехав на ферму, которую получила в качестве компенсации за потерю здоровья и пенсии, Магдалене удалось вернуть и своё имя. Сам же Армфельд, которого шведы так долго искали и пытались выманить из укрывающей его России, тоже дождался совершеннолетия короля Густава. Только тот снял с него все обвинения лишь через три года, тогда же вернул все чины, позволив вернуться домой, в Швецию. Рейтергольм, рассчитывавший на кресло министра иностранных дел после совершеннолетия короля всё же подал в отставку, и та была принята. Так же поступил и Экстрём, решивший жить уже для себя, как и граф Пётр Аминов... ...Вернувшись к своему особняку под Стокгольмом, Пётр видел, что любимая играла в саду с детьми. Он отдал коня вышедшему конюху, а сам облокотился на дуб рядом. Свободный... С самой замечательной жизнью впереди... Ему, казалось, так легко на душе не было никогда. Он смотрел на Иону, детей и понимал: невозможно истинную любовь обмануть или потерять. Пришла пора отпустить поводья всех забот, и оглянувшаяся милая сразу побежала навстречу. Подхватив её на руки, Пётр ещё долго кружился с нею, рассказывая о свободе, об их прекрасном будущем, и радости обоих уже не было предела...