— Да ведь он все равно испортился бы, если бы мы его не съели, — продолжал Холмс. — Но я полагаю, что вон тот гусь на буфете, совершенно свежий и того же веса, заменит вам вашего гуся. — О, конечно, конечно! — ответил мистер Бейкер, облегченно вздохнув. — Но у нас от вашей птицы остались перья, лапки и зоб, так что, если вы хотите… Бейкер от души расхохотался. — Разве только на память о моем приключении, — сказал он. — Право, не знаю, на что мне могут пригодиться бренные останки моего покойного знакомца! Нет, сэр, позвольте мне, с вашего разрешения, сосредоточить внимание на том превосходном гусе, которого я вижу на буфете. Шерлок Холмс быстро переглянулся со мной и чуть заметно пожал плечами. — Вот ваша шляпа, а вот ваш гусь, — сказал он. — Кстати, не скажете ли мне, где вы достали того гуся? Я кое-что смыслю в этом деле и, признаться, редко видывал столь откормленный экземпляр. — Охотно, сэр, — сказал Бейкер; он встал и сунул подмышку своего нового гуся. — Наша небольшая компания посещает трактир «Альфа», близ музея, — мы, понимаете ли, проводим в музее целый день. В этом году хозяин нашего трактира Виндигет, отличный человек, основал «гусиный клуб». Выплачивая по нескольку пенсов в неделю, каждый из нас к рождеству получает по гусю. Я уже целиком выплатил свою долю. Остальное вам известно. Весьма обязан вам, сэр, — ведь неудобно солидному человеку в моем возрасте носить шотландскую шапочку. Он поклонился нам с комически торжественным видом и ушел. — С Генри Бейкером покончено, — сказал Холмс, закрыв за ним дверь. — Совершенно очевидно, что он понятия не имеет о драгоценном камне. Вы голодны, Уотсон? — Не особенно. — Тогда я предлагаю превратить обед в ужин и немедленно отправиться по горячим следам. — С удовольствием. Был морозный вечер, и нам пришлось надеть пальто и обмотать себе шею шарфом. Звезды холодно сияли на безоблачно ясном небе, и пар от дыхания прохожих был похож на дымки от множества пистолетных выстрелов. Четко и гулко раздавались по улицам наши шаги. Мы шли по Уимпол-стрит, Гарли-стрит, через Вигмор-стрит вышли на Оксфорд-стрит и через четверть часа были в Блумсбери, возле трактира «Альфа», скромного заведения на углу одной из улиц, ведущих к Холборну. Холмс вошел в бар и заказал две кружки пива краснощекому трактирщику в белом переднике. — У вас, надо полагать, превосходное пиво, если оно не хуже ваших гусей, — сказал Холмс. — Моих гусей? Трактирщик, казалось, был изумлен. — Да. Полчаса назад я беседовал с мистером Генри Бейкером, членом вашего «гусиного клуба». — А! Да, понимаю. Но, видите ли, сэр, гуси-то ведь не мои. — В самом деле? А чьи же? — Я купил две дюжины гусей у одного торговца в Ковент-гардене. — Да ну? Я знаю кое-кого из них. У кого же вы купили? — Его зовут Брэкинридж. — А! Нет, Брэкинриджа я не знаю. Ну, за ваше здоровье, хозяин, и за процветание вашего заведения! Доброй ночи! — А теперь к мистеру Брэкинриджу, — сказал Холмс, выходя на мороз и застегивая пальто. — Не забудьте, Уотсон, что на одном конце нашей цепи всего только гусь, а к другому ее концу прикован человек, которому грозит не меньше семи лет каторги, если мы не докажем его невиновность. Возможно, впрочем, что наши розыски обнаружат, что виноват именно он, но, во всяком случае, в наших руках нить, ускользнувшая от полиции и случайно попавшая к нам. Дойдем же, держась за нее, до конца, как бы печален он ни был. Итак, поворот на юг и шагом марш! Мы пересекли Холборн, пошли по Энделл-стрит и через какие-то трущобы вышли на Ковент-гарденский рынок. На одной из самых больших лавок было написано: «Брэкинридж». Хозяин лавки, человек с лошадиным лицом и холеными бакенбардами, помогал мальчику запирать ставни. — Добрый вечер! Каков мороз, а? — сказал Холмс. Торговец кивнул головой и бросил вопросительный взгляд на моего друга. — Гуси, видно, распроданы, — продолжал Холмс, указывая на пустой мраморный прилавок. — Завтра утром можете получить хоть пятьсот штук. — Завтра они мне ни к чему. — Вон в той лавке, где горит свет, кое-что осталось. — Да, но меня направили к вам. — Кто же? — Хозяин «Альфы». — А, да! Я отослал ему две дюжины. — Отличные были гуси! Откуда вы их достали? К моему удивлению, вопрос этот привел торговца в бешенство. — А ну-ка, мистер, — сказал он, поднимая голову и упирая руки в бока, — к чему вы клоните? Говорите прямо. — Я говорю достаточно прямо. Мне хотелось бы знать, кто продает вам тех гусей, которых вы поставляете в «Альфу». — Вот и не скажу. — Не скажете — и не надо. Велика важность! Интересно, отчего вы кипятитесь из-за таких пустяков? — Кипячусь? Небось на моем месте и вы кипятились бы, если бы к вам так приставали! Я плачу хорошие деньги за хороший товар, и, казалось бы, дело с концом. Так нет: «где гуси?», «у кого вы купили гусей?», «кому вы продали гусей?» и «сколько вы возьмете за ваших гусей?» Можно подумать, что на этих гусях свет клином сошелся, когда послушаешь, какой из-за них подняли шум! — Я не имею никакого отношения к тем людям, которые пристают к вам с расспросами, — небрежно сказал Холмс. — Не хотите говорить — и не надо. Но я понимаю толк в птице и держал пари на пять фунтов стерлингов, что гусь, которого я ел, выкормлен в деревне. — Вот и пропали ваши фунты! Гусь-то городской! — выпалил торговец. — Быть не может! — А я говорю, городской! — Ни за что не поверю! — Уж не думаете ли вы, что смыслите в этом деле больше меня, хотя я этим делом занимаюсь чуть не с пеленок? Говорю вам, все гуси, проданные в «Альфу», выкормлены не в деревне, а в городе. — Вы никогда не заставите меня поверить в такую нелепость. — Хотите пари? — Это значило бы просто взять у вас деньги. Я не сомневаюсь в своей правоте. Но я согласен поставить соверен только для того, чтобы проучить вас за упрямство. Торговец мрачно ухмыльнулся. — Принеси-ка мне книги, Билл, — сказал он. Мальчишка принес две книги: одну тоненькую, а другую большую, засаленную, и положил их на прилавок под лампой. — Ну-с, мистер Спорщик, — сказал торговец, — я считал, что сегодня распродал всех гусей, но бог занес ко мне в лавку еще одного гуся. Видите эту книжку? — Ну и что же? — Это список тех, у кого я покупаю товар. Видите? Вот здесь, на этой странице, имена деревенских поставщиков, а цифра после каждой фамилии обозначает страницу в большой книге, где ведутся их счета. А эту страницу, исписанную красными чернилами, видите? Это список моих городских поставщиков. Взгляните-ка на третью фамилию. Прочтите ее вслух. — «Миссис Окшот, Брикстон-род 117, страница 249», — прочел Холмс. — Совершенно правильно. Теперь откройте 249-ю страницу в большой книге. Холмс открыл указанную страницу. — Вот: «Миссис Окшот, Брикстон-род 117 — поставщица дичи и яиц». — А что гласит последняя запись? — «Декабрь, двадцать второго. Двадцать четыре гуся по семь шиллингов шесть пенсов». — Правильно. Запомните это. А внизу? — «Проданы мистеру Виндигету, «Альфа», по двенадцать шиллингов». — Ну, что вы теперь скажете? Шерлок Холмс, казалось, был глубоко огорчен. Вынув соверен из кармана, он швырнул его на прилавок, повернулся и вышел молча, с расстроенным видом. Пройдя несколько метров, он остановился под фонарем и рассмеялся своим особенным — веселым и беззвучным смехом.