– Ну и как народ к этому относится? – Надеются на прибавку к жалованью после инаугурации. Афанасий Ильич хлопнул себя по коленям, вскочил с дивана и зашагал по комнате, возбуждённо размахивая руками: – Опять деньги, деньги, деньги… Всюду деньги, господа! По улице не пройдёшь, чтобы не услышать разговоров о ценах в супермаркете, о падении курса рубля или о стоимости январских фьючерсов на нефть. Будто других интересов у людей нет! – Ну а как иначе? На все удовольствия существуют расценки. Столько-то стоит отдохнуть в Анталье, столько-то пригласить путану на ночь… – Это тут при чём? – Так ведь ничего другого не остаётся мужику, если очень хочется, – и снова принялась расстёгивать блузку Афанасий Ильич хотел было присесть, но после этих слов попятился от Киры, как от прокажённой: – Опять ты за своё! Могла бы потерпеть до вечера. Тут такое происходит, что мозги набекрень! – потом, немного успокоившись, присел и посмотрел на Киру так, словно бы они встретились впервые: – Я тебя не узнаю. То вроде бы даёшь дельные советы, а потом… – Одно другому не мешает. – Да ты пойми, когда рушится карьера, всё остальное теряет прежний смысл. Ну можно ли заниматься сексом, когда летишь вниз головой с семнадцатого этажа на мостовую? Это сравнение возымело должное действие и Пожуелов наконец-то получил возможность рассказать о том, какой вопрос обсуждали на Совете директоров, а в довершение упомянул предложение Василия Никитича. Выслушав своего начальника, Кира попросила сигарету. Прежде Пожуелов её пристрастия к курению не замечал – да кабы знал, не взял бы на работу. Ну а Кира, сделав несколько затяжек, вынесла вердикт: – Ну что ж, тут дело ясное. Тебя хотят подставить! – Это как? – Да очень просто. Ты же будешь подписывать приказ об учреждении дочерней фирмы, так что с тебя и спрос. Им только этого и надо – ты отправишься на нары, а кто-нибудь из них займёт твой пост. Когда такое слышишь, невозможно усидеть на месте. Вот и Пожуелов вскочил с дивана и снова принялся мерять шагами кабинет, приговаривая: – Господи, за что же это мне? Ну никому нельзя верить, кругом только жулики и воры! Сначала Ковыкин «удружил», а теперь Василь Никитич. Вот уж от кого ничего подобного никак не ожидал! Кира затушила сигарету, а потом задала неожиданный вопрос: – А ты не думаешь, что и Ковыкина подставили? – Так ведь он взяточник! – В том-то и дело, что прямых доказательств нет – арестовали по доносу. Мне подруга из Следственного комитета рассказала. Пожуелов, потеряв дар речи, только развёл руками и рухнул на диван. Да и какой смысл повторять одну и ту же фразу про воров и жуликов? Когда мужик в подобном состоянии, самое время прийти ему на помощь – утешить, приласкать… В самый разгар этой «лечебной процедуры» раздался телефонный звонок. Афанасий Ильич еле успел натянуть штаны – в неглиже как-то неудобно разговаривать, наверняка звонят по делу. – Слушаю! А в ответ грохочет голос, словно бы мегафон воткнули в ухо: – Слушай и соображай, пока есть чем! Ты что себе позволяешь? Мало того, что дело поставил под удар, так ещё и это… «Неужели и здесь за мной следит?» Афанасий Ильич оглянулся по сторонам, но от мысли обыскать кабинет на предмет наличия видеокамер отказался – уж очень хлопотно, да и Кира станет приставать с расспросами, что да почему. А как ей объяснишь? Ну нельзя же рассказать о том, что было в бане. Попытался оправдаться: – Я понимаю, что нельзя. Но если очень хочется? А он грохочет пуще прежнего: – Да за такие хотелки я тебя достоинства лишу и голым в Африку отправлю! «Это уже слишком!» Трубка выпала из руки, но ещё долго неслись из неё звуки, не обещавшие ничего хорошего. Пожуелов понял, что пора пересмотреть нормы поведения, как-то по-новому распределить приоритеты, а для начала решил убрать из кабинета диван, чтобы никаких соблазнов впредь не возникало. Тем временем Кира неспешно надевала юбку, потом застёгивала пуговицы на блузке, и глядя на неё Афанасий Ильич вдруг осознал простую истину: «Вот оно, то главное, ради чего стоит жить, а всё остальное по фигу!» Поэтому и спросил: – Ты поедешь со мной, если я всё брошу? Кира посмотрела в зеркальце, поправила причёску и только после этого спросила: – Это с какого перепугу? «Надо отдать ей должное: внешняя привлекательность сочетается с практическим умом. Другая на её месте тут же согласилась бы, а этой наверняка нужны гарантии». – На безбедную жизнь нам хватит, а здесь без меня пусть разбираются. Но вот мизансцена в корне изменилась – Кира встала в позу учителки второго класса средней школы и принялась воспитывать: – Нет, милый, так нельзя. Если взялся за дело, надо довести его до конца. Что люди о тебе подумают? – Пусть думают, что хотят, а мне всё это надоело. Снова что-то изменилось – теперь в её глазах презрение, говорит обидные слова: – Да ты, оказывается, слабак! Знала бы, никогда б не согласилась с тобой нянчиться. Тут у Афанасия Ильича возникла страшная догадка: – Так тебя тоже подослали? А она невозмутима: – Ты о чём? С женщинами Афанасий Ильич никогда не спорил, даже не пытался вразумить – пустые хлопоты! Вот и сейчас мог бы промолчать, однако дело слишком важное – надо же разобраться, кто прячется под личиной услужливой и сметливой секретарши. Попробовал всё отмотать назад: – Я это к тому, что прежняя секретарша забеременела, хотя в её возрасте внуков нянчить полагается. – Будто ты не знаешь, что любви все возрасты покорны… – Кира явно намекала на то, что случилось в кабинете, и даже подмигнула краем глаза. – Вот только не надо смешивать разные понятия! – парировал Афанасий Ильич, завязывая галстук. – Мне детей, слава богу, не рожать! Кира продолжала его ещё в чём-то упрекать, но только надев пиджак Пожуелов понял, что дискуссия ушла куда-то не в ту сторону. Увы, было уже поздно, потому что секретарша «закусила удила»: – А тебе не приходила в голову мысль, что я могу подать на тебя в суд? – За что? – опешил Пожуелов. – За то, что домогался меня, используя служебное положение. – Да брось, ты не в британском парламенте, чтобы предъявлять мне такие обвинения. У нас свободная страна!.. Ответа Пожуелов не дождался – позвонил Шулыга, просил впустить, мол, срочное дело у него. Кира, слегка виляя бёдрами, направилась к двери, ну а Шулыга, войдя в кабинет, начал с того, что обратил внимание на некую деталь в одежде своего начальника: – У тебя ширинка не застёгнута. – Да ерунда! – отмахнулся Пожуелов. – Здесь такое было! Видел бы ты, что эта стерва вытворяла! Шулыгу подробности интимной жизни шефа не интересовали, а вот любовные похождения его секретарши – это совсем другое дело: – Я кое-что на неё накопал. – Ну-ну, выкладывай! – Оказывается, Кира была любовницей Ковыкина. – Вот оно как! Тут в голове Пожуелова, что называется, сложился пазл. «Теперь понятно, почему сказала, что Ковыкина подставили. Весь её интерес в том, чтобы вызволить любовника из тюрьмы, а это можно будет сделать, только если я стану президентом. Неужели эта дурочка надеется, что продажу "Барвихи" я ему когда-нибудь прощу?» – Ну-ка, позови её. Афанасий Ильич встретил Киру на первый взгляд вполне доброжелательно: