– Ну словно бы на помывке в Сандуновских банях. Вот если бы собирались устроить тебе головомойку, тогда можно снять и рубашку, и пиджак, чтобы не забрызгали. Но зачем разоблачаться догола? Насколько я знаю, пороть тебя никто не собирался, поскольку причин для порки пока нет. Что ж, министр немного успокоил, однако Афанасию Ильичу всё равно не по себе. И дело вовсе не в его внешнем виде, это ерунда, поскольку кроме министра на это никто не обратил внимания. Но может ведь и так случиться, что сначала наградят, а потом обвинят в злом умысле – будто бы намерен снизить отчисления в бюджет. С них станется – под любую оплошность подведут теоретическую базу и статью УК. Поэтому и спросил: – А как же бунт у меня на нефтепромыслах? – Не выдумывай! Нефть добывают сознательные, политически грамотные люди, им и в голову не придёт против кого-то бунтовать. Ты новости по телеящику хотя бы иногда слушаешь? – Ну да. – Так вот там ни слова ни о каких бунтах! Значит, ничего такого не было. Против этого трудно что-то возразить, но Афанасий Ильич всё же попытался: – Э, брат, что-то у тебя не сходится. Если я голый, тогда и по телевизору обязаны это показать. Вон, видишь, телекамеры кругом… Министр заёрзал на стуле, не зная, как парировать «убойный» контраргумент. Но потом нашёлся: – У нас порнография запрещена. Тут церемония закончилась, и все направились в банкетный зал. Однако на входе Пожуелова остановил охранник: – Без галстука не положено. «Как это так? Голым можно, а без галстука нельзя? Странные у них порядки!» Хотел было уйти, но прежде надо бы от букета роз избавиться, и тут сообразил: прикрыл букетом грудь, так что никак не разглядишь, что там под ним – нагота, галстук-бабочка или матросская тельняшка. Охранник поморщился, но всё же пропустил. Пока маялся у входа в зал, все места были уже заняты – некуда приткнуться. И вдруг слышит: – Афанасий Ильич! К нам! Подошёл к столу, а там девичник словно бы устроили – ни одного мужика. Ну сел, представился, всё, как положено, а ему в ответ: – Да кто же вас не знает? С утра до вечера только и говорят о ваших достижениях в деле наполнения бюджета. «Что тут скажешь? Приятно, когда хвалят». – Ну а вы чем занимаетесь? Оказалось, что за столом собрались представители разных профессий: знатная доярка, популярная актриса и писательница, автор детективных романов. И все наперебой стали приставать с расспросами: что, да как, и не оскудеют ли наши недра? Пришлось успокоить: – С недрами у нас порядок, разведанных запасов нефти и газа хватит даже вашим внукам и праправнукам. Все вроде бы довольны, благодарны за заботу, только доярка не стерпела – таким всюду чудится подвох: – А почему бензин и солярка дорожают, хотя мировые цены на нефть неуклонно падают? «Вот ведь пристала! В экономике ни уха, ни рыла, а туда же!» – Видите ли, это очень непростой вопрос. И здесь не самое подходящее место, чтобы обсуждать проблемы ценообразования в нашей отрасли, – судя по глазам доярки, ответом она осталась недовольна, поэтому пришлось импровизировать: – Сделаем так. На наших заправках будете получать бензин за полцены. Сегодня же позвоните моему секретарю, он всё оформит. Доярка в восторге, но остальные сочли себя обделёнными – спрашивают хором: – А нам? Хотел было их послать куда подальше, однако рассудил, что негоже портить людям праздник: – Какие будут пожелания? – Мне бы главную роль в новом фильме. – А я хочу опубликовать свои романы за границей. «Губа у них не дура, да и я не прост»: – Милые дамы! Да после нынешней церемонии награждения двери всех издательств и киностудий для вас открыты настежь! Актриса усомнилась: – Это вряд ли. Орденоносцев у нас хоть пруд пруди, на всех ролей не хватит. Писательница тоже возражает: – За океаном эти регалии и в грош не ставят, да и здесь не всякий обратит внимание. «Так что же делать? Откажешь – обидятся, скажут: для тебя кефир со сметаной на первом месте, а литература и кино, видать, совсем неинтересны. Обнадёжишь, но потом обещание не выполнишь – пострадает авторитет, потом уже не восстановишь». Тут кто-то постучал вилкой по бокалу, требуя тишины. Оказалось, сам министр обороны намерен предложить какой-то тост: – Я вот на что хотел бы обратил внимание. Среди награждённых есть люди из разных отраслей народного хозяйства, и награждены они по праву. Но самое главное – все добивались успеха благодаря своему таланту и усердию, без поддержки друзей и влиятельной родни. «Блатным» и «позвоночникам» не место среди нас! За это надо выпить. «Эк закрутил! Сам-то на своём посту оказался потому, что тесть работает в Администрации, вся Москва об этом говорит». Только подумал об этом Афанасий Ильич, глядь, а министр-то голый! Начался переполох – мужики срывают со столов скатерти, чтобы прикрыть министерскую наготу, а виновник скандала отбивается – ему неведомо то, что для других предельно очевидно. Уже когда выбрались из-за стола, поскольку банкет досрочно завершился, актриса шёпотом спросила: – Афанасий Ильич! А вы всегда на торжественные мероприятия приходите в полном неглиже? Я, в общем-то, не против, но можно более удобное место подыскать для подобного рода развлечений, – и с явным намёком подмигнула. «Выходит, нагота открывается не всем и не всегда – видимо, следует каким-то неизвестным нам законам». Взяв эту мысль на заметку, Пожуелов предложил актрисе поужинать вдвоём. А дальше всё было, как обычно, то есть без особых изысков и прикрас. Глава 5. Пробуждение Утром Афанасия Ильича разбудил чей-то голос: – Ну что, тебя сразу выкинуть в окно или для начала помучаешься? Открыл глаза, а перед ним Дон Альварес – в одной руке пистолет, в другой видеокамера, и зверская улыбка на лице. Смотреть на это нет никаких сил, повернул голову в сторону… «Господи!» Рядом с ним лежит Лолита – это бы ещё ничего, но ведь совершенно голая! Да и сам он, что называется, без ничего. Неужели спьяну что-то непотребное с дочкой Дона сотворил? «Лететь с пятидесятого этажа, да ещё без парашюта – перспектива незавидная». Поэтому спросил: – Есть другие варианты? Дон опять ощерился: – За насилие над малолеткой, да ещё в извращённой форме тебе полагается… Ну ты и сам всё понимаешь. Попадёшь в тюрьму, а там таких, как ты, ох как не любят. Пожалеешь, что на свет родился! – А нельзя ли… Дон сразу перебил: – Вот протрезвеешь, тогда поищем подходящее решение, – затем обратился к лежавшей на постели дочери: – А ты, бесстыжая, одевайся, иди домой, там поговорим… Когда Афанасий Ильич рассказал обо всём Шулыге, в ответ услышал: – Ну ты и вляпался!.. А ведь я предупреждал. – Так что же делать? – Считай, что ты сидишь в зиндане, а кругом вооружённые враги. Мне это знакомо. В общем, положение почти что безнадёжное, надо соглашаться на их условия. «Если бы знать какие…» Но размышления о последствиях разговора с Доном были прерваны мыслью, которая с трудом укладывалась в голове: – Неужели любящий отец способен подложить родную дочь в мою постель ради личной выгоды? – Похоже, рассчитывает на крупный куш. – Да у него наверняка денег куры не клюют! Что с меня взять, кроме того, что скопил на чёрный день? На самом деле, Пожуелову грех было жаловаться на бедность, однако верно и то, что честь родной дочери далеко не каждый папаша согласится променять на несколько сотен миллионов евро или долларов. Шулыга примерно так и рассуждал: – По-моему, запашком с далёкой Отчизны потянуло? – Думаешь, из России ветер дует? – Ну а как иначе? Только прилетели, и сразу на тебе!