– Подержите, пожалуйста, – попросил он. Лине приложила линейку к бедру, мужчина присел на корточки и навел фотоаппарат под прямым углом на повреждения. Сделал фотографию, изучил ее, приблизился и сделал еще одну. Выпрямился. – Я думаю, что стоит сделать фотографию и без брюк тоже, – сказал он. Лине положила линейку и посмотрела на мужчину. Когда придет время, эти фотографии будут изучать следователи, адвокаты, судьи и присяжные. Ее не смущало, что они увидят ее в нижнем белье, но все это уже заняло гораздо больше времени, чем она предполагала. Она поняла, что не успеет написать статью ко сроку сдачи, хотя у нее в голове та была уже готова. – Мне сначала нужно позвонить, – ответила она, не обращая внимания на возражения криминалиста. Электронные часы на дисплее телефона показывали 00:44. Изображение исчезло, когда девушка нажала кнопку быстрого вызова, чтобы связаться с новостным шеф-редактором. – Ты получил фотографии Эрика? – Да. Фотография с собакой – просто чума. – Мы успеем на первую полосу? – Мы не будем ставить это на первую полосу, Лине. – Что ты такое говоришь? Еще ведь полчаса осталось. – Так Фростен решил. Главная статья остается на месте. Убийство будет на десятой и одиннадцатой страницах. План такой. Фотография собаки с убитым хозяином займет бо?льшую часть места. А потом мы напишем о нападении на тебя в интернет-издании, – как только конкуренты отправят материалы в печать. – Но… – Мне очень жаль, Лине. Но Фростен решил. Первая полоса готова. Она замолчала. Сглотнула. Как будто что-то рассыпалось. Словно почва ушла из-под ног. Не так, когда ты стоишь на ковре, а его из-под тебя выдергивают. Тогда ты падаешь на пол. Словно из-под ног выдернули все, что там было, и тебе предстоит падать и падать. Девушка схватилась за лоб и попыталась собраться. Признала, что не ожидала другого исхода. Она надеялась и боролась, но в глубине души знала, что ее попытка была самообманом. – И как это выглядит? – Буду откровенен, Лине: выглядит это совершенно ужасно. – Заголовок? – Цитируется адвокат Рудольфа Хаглунна: «Подкинул важнейшие улики». Могу отправить тебе pdf статьи. – Нет уж, спасибо. Ее внезапно охватила ярость – реакция на то, что все рухнуло, но ей удалось сохранить спокойствие в голосе. – Мы можем что-нибудь для тебя сделать? – спросил новостной шеф-редактор. – После того, что случилось. Ты могла бы обратиться к кому-нибудь по нашей медицинской страховке. – Нет, все хорошо. – Иди в гостиницу и постарайся немного отдохнуть, – подбодрил ее редактор. – А эта фотография собаки, кстати, чертовски хороша, я уже говорил? Мы ее и на первую полосу втиснули, в самый низ. – Тидеман, – сказала Лине. – Чего? – Тидеман. Пса зовут Тидеман, как табак. 16 Кофе-машина была рождественским подарком от Лине. Аппарат был высокотехнологичным, но простым в использовании. Нужно было лишь проверить, есть ли в отсеке вода, и положить капсулу. Чашка наполнялась кофе по нажатию кнопки. Ему казалось, что он даже пахнул лучше, чем кофе из его старой кофеварки. Обычно он ежеутренне пил кофе за завтраком, в семь часов, читая местную газету и смотря новости по телевизору. Сегодня машина процедила последние капли кофе, когда часы показывали десять минут восьмого. Сюзанне спала наверху. За окном было еще темно. Дул ветер, и стучали в оконное стекло капельки дождя. Вистинг сел за стол и посмотрел на черный экран телевизора на стене, помедлил, поднял пульт дистанционного управления и включил канал ТВ2. Двое ведущих программы «Доброе утро, Норвегия» стояли у стола, перед ними лежала стопка сегодняшних газет. Вистинг обхватил чашку с кофе, но не стал ее поднимать. – «Дагбладет» пишет об убийстве во Фредрикстаде, где, как мы слышали в новостях, было совершено нападение на журналиста «Верденс Ганг», – сказала ведущая и показала первую полосу газеты, – а вот у «Верденс Ганг» главным в номере стал другой материал. – Да, и он тоже касается убийства, – подхватил ее коллега, – но этому убийству уже семнадцать лет. – Дело Сесилии, – вставила женщина. – Верно, мы все о нем помним. Семнадцать лет назад тридцатилетний мужчина был осужден за похищение и убийство Сесилии Линде. Сейчас его дело направлено в комиссию по пересмотру с обвинениями в том, что полиция подбросила важную ДНК-улику. Ведущий поднял первую полосу газеты. «Подкинул важнейшие улики» – было написано крупными буквами над фотографией Вистинга. Рядом была фотография Сесилии Линде, поменьше. Камера взяла крупный план. Вистингу нравилась эта фотография. Ему казалось, что он хорошо на ней вышел. Ее сделали для телешоу, в котором он согласился принять участие, чтобы рассказать о работе следователя и о деле, в котором одним из подозреваемых был ведущий ток-шоу. – Серьезное дело, – заключили ведущие, прежде чем перейти к деловым газетам. Вистинг поднес чашку к губам и вздрогнул, когда Сюзанне с ним заговорила: – Что происходит? Он повернулся к ней. На Сюзанне был халат, она стояла, прислонившись к косяку двери. – Только кофе допью, – ответил Вистинг. – Потом поеду на работу. – Я имею в виду статью, – сказала она, кивая на экран. Вистинг понял, что она имела в виду, но он и сам не знал. Он не понимал, как кто-то столь долгое время спустя мог решить, что окурок был подброшен. Он не понимал, как его можно было подбросить. Техники-криминалисты, тщательно прочесавшие перекресток Гюмсеред, вернулись с полным ящиком пакетов с уликами. Там были пустые бутылки, шоколадные обертки, банки из-под напитков, яблочные огрызки – все, что можно найти на обочине дороги, – и, среди прочего, три окурка. Все это хранилось в криминалистической лаборатории до тех пор, пока Рудольфа Хаглунна не арестовали, и тогда было отправлено на анализ вместе со взятыми у подозреваемого ДНК-пробами. Ни во время взятия проб, ни во время работы с ними не происходило ничего, что вызывало бы беспокойство. Вистинг отвечал за расследование, но эти окурки видел только на фотографиях. – Я уверен, что комиссия разберется, – сказал он, но уверенности не чувствовал. – Они отправят нам запрос по ходатайству и попросят комментариев. Тогда станет ясно, о чем, собственно, идет речь. Сюзанне подошла к кофе-машине. Вистинг приглушил звук телевизора. Он всегда считал работу в полиции сложной и ответственной, но вызовы, которые эта работа ему бросала, он любил и ценил. Бывали моменты, когда он чувствовал, что не управляет ситуацией или не понимает ее, и он, случалось, сомневался насчет принятых решений и сделанных выборов. Однако Вистинг всегда действовал, руководствуясь своими представлениями о том, что правильно, и всегда мог ответить за свои поступки. Сейчас он понятия не имел, где мог ошибиться в деле Сесилии. – Там что-то сказали о том, что журналист «Верденс Ганг» пострадал в связи с убийством во Фредрикстаде, – произнес он, когда Сюзанне присела. – Как? – Я не очень понял. Вистинг схватил пульт и включил телетекст. Мужчина 47 лет был найден убитым в Конгстене (Фредрикстад) вчера вечером, около 21 часа. Сотрудница «Верденс Ганг» подверглась нападению предполагаемого убийцы, когда приехала к дому жертвы убийства. Полицейский адвокат Эскилль Хальс подтвердил, что неизвестный проник в жилье убитого, но был обнаружен журналисткой, которая оказалась на месте раньше полиции. Журналистка пострадала несильно. – Похоже на Лине, – заметила Сюзанне. Вистинг осушил свою чашку. Он тоже об этом подумал. Лине была достаточно любознательна и увлечена, чтобы, опередив полицию, разузнать, где проживала неопознанная жертва убийства. – У нее выходной, – заметил он, уже держа в руках телефон. Долго слушал гудки, но дочь не ответила. 17 Лине включила в душе горячую воду. По меньшей мере, это помогло ее телу расслабиться. Напряжение оставило ее мышцы, она опустила плечи. Она долго так стояла, потом намылилась и смыла с себя пену, подставив лицо под струи воды. Она спала всего четыре часа. Полотенце было влажным и холодным после короткого душа, который она приняла, перед тем как лечь. Она вытерла волосы и, нагая, встала перед зеркалом. Склонив голову, она рассматривала себя под разными углами. Водила руками по телу, изучая себя. Все выглядело и было на ощупь гладким и крепким: руки и ноги, грудь и живот, бедра и ляжки. В верхней части правого бедра появился огромный синяк. Она повернулась сначала налево, потом направо, увидела отметины, оставленные граблями, но не все. Ей в голову пришла мысль; Лине сходила за телефоном, который оставила на ночном столике, и снова встала перед зеркалом. Дисплей показывал пропущенный звонок от отца. Он, наверное, звонил, когда она стояла под душем. Девушка включила камеру, завела телефон за спину и сделала снимок. Только тогда она смогла все рассмотреть. Пара зубьев проткнули кожу, и в этих местах образовались небольшие ранки. В остальном она отделалась десятком желто-синих отметин, выстроившихся в линию.