Уже неделю велась кампания в СМИ под лозунгом «Добрая воля России». Газетные лозунги были разнообразны по тексту и одинаковы по существу: «Россия исполняет свою историческую миссию», «Россия — авангард продвинутого человечества», «В семью цивилизованных народов — с подарком от иной цивилизации». ООН (США) обещала перечислить России триста миллионов долларов в Фонд установления контактов с внеземными цивилизациями. Во главе Фонда должен был стать депутат Госдумы Б. Н. Иванов. Немедленно возникла и зарегистрировалась партия «Контактеров», которая потребовала передачи ей пятидесяти одного процента ООНовских ссуд. Бескорыстные и почти бескорыстные исследователи аномальных явлений с многолетним стажем были потрясены — о них забыли! Их жалкий писк со страниц нескольких изданий был заглушён щедро оплаченным ревом мощных СМИ. В результате трое аномалистов попали в реанимацию, двое — в психдиспансер. Редактора издания «Тайны и версии» Г. Алисова спасать не пришлось: он своевременно принял меры. Главное — вдвое увеличил ранее установленную для себя дозу народного антистрессового лекарства. Это также придавало остроту полемическим статьям и привело к сплочению сторонников вокруг издания и его стойкого редактора. Редактор снова вызвал Кима Богачева: — Мы должны что-то сделать! Наш приоритет в поисках контактов с инопланетными цивилизациями должен быть закреплен новыми достижениями! — Но чем? Как? — печально спросил Ким. — Надо, например, сделать то, что не смогла Академия наук, — повторно открыть аппарат! Бери в оборот этого Влекомова и не слезай с него, пока не раскроет секрет! — Легко сказать! — усомнился Ким. — Его и Академия наук ославила, и СМИ покоя не дают, а он упорствует — говорит, все произошло случайно. Может быть, был послан какой-то импульс извне. А аппарат-то в Академии. И его собираются передавать американцам, ну ООН — без разницы! — Это так, — согласился Алисов. — Но не сидеть же сложа руки! Давай потряси еще раз Влекомова! У нас последний шанс! Иначе о России в этой истории больше никогда не услышат! Как о ее победе во Второй мировой войне, как о приоритете в исследовании Луны. Скоро все будут знать, что аппарат приземлился в Соединенных Штатах! Ким согласно кивал головой и вздыхал. Академия наук негодовала: Фонд уплывал из ее рук, общественный интерес к аппарату персонифицировался не в членах академической комиссии, а в сомнительных личностях — депутате Иванове, пенсионере Влекомове. А чего комиссией интересоваться, если ей даже вскрыть аппарат не удается? Сидела бы и помалкивала! А то шутка пошла, что Академия любое откупоривание бутылки своими сотрудниками фиксирует официально как научное открытие. Академик Угаров и профессор Цыбаркин окончательно разругались. В состав делегации, сопровождающей аппарат в Нью-Йорк, включили только одного представителя Академии. По рангу, по научной солидности должен был ехать, конечно, академик. Но каким-то чудесным образом в списке оказался Цыбаркин. Вспыхнул скандал, и в результате окрика сверху ехать собрался президент Академии. Вскоре, однако, стало известно, что церемония передачи произойдет в родном городе президента, но не Академии наук, а Российской Федерации. И вся гопа сопричастных переоформила билеты спецрейса авиакомпании «Россия» на спецпоезд Москва — Петербург. Кто-то из СМИ пытался ехидничать, мол, скоро и Кремль перевезут в Питер, но в инстанциях им вежливо разъяснили: аппарат сподобил своим приземлением окрестности именно Петербурга, а не Златоглавой. Златоглавой, но простоволосой, точнее, опростоволосившейся, добавил какой-то чиновник, явно из приезжих, намекая на невскрытый аппарат. Слесарь-академик Палыч срочно заканчивал подгонку системы крепления аппарата в спецтаре. Спичрайтер президента срочно заканчивал речь президента по случаю передачи аппарата ООН. Неумение вскрыть аппарат объяснялось бережным отношением ученых к общечеловеческому достоянию, активное участие российских ученых в исследованиях будет продолжено, обещалось в речи, а их вклад уже несомненен. Сумма вклада не разглашалась. Влекомов официально был объявлен выдумщиком, у которого от необычности случившегося разыгралось воображение и тщеславие. Впал в детство пенсионер, можно понять. Такими формулировками смягчалось и даже снималось обвинение в фальсификации и надувательстве. Действительно, оригинал Послания не предъявляет, повторить вскрытие аппарата не в состоянии. Озорничает пенсионер! А неофициально тогда ему предложили: раскрой аппарат, если можешь, покажи Послание, если имеешь, что показать. И не озоруй! А то озорничать будешь в другом месте, более для того приспособленном — с мягкими стенами, удобными рубашками, благодарными зрителями. Вот он и скрылся тогда в Чаще. В которую и направлялся в текущий момент. И подрулил к обочине именно для того, чтобы текущий момент стал действительно текущим. Неподалеку на противоположной стороне стояла иномарка, вроде «фольксваген», определил не шибко сведущий, но шибко спешащий Влекомов. Приглашающим жестом он указал Хо Чу на правую сторону дороги, а сам ринулся на левую. Ахмад гнал Volkswagen, вдавливая в педаль газа свою нерастраченную злобу. При скорости сто сорок километров в час это помогало. Тогда прекращалось шипение, сочившееся сквозь его зубы при меньшей скорости. — Останови на минутку, прихватило, — попросил Славка. Ахмад взглянул на Руслана, Руслан кивнул. Ахмад посмотрел в зеркало заднего вида. Пусто. Где-то очень далеко сзади виднелся захудалый жигуленок, а где-то очень далеко впереди тоже какая-то одинокая машина. Ахмад вырулил на обочину. Троица дружно скрылась в кустах. Славка, опасаясь, что симптомы, вынудившие его просить об остановке, явятся предвозвестниками более эффектных процессов и вызовут насмешки сподвижников, присел подальше от них. Что-то в кармане мешало комфортному размещению, он запустил руку и извлек прихваченный из дома Влекомова цилиндрик. Наконец устроился удобно, вертя цилиндрик перед глазами. Влекомов, почувствовав облегчение после исполнения недавней мечты, потащил замок молнии вверх и подумал: «А какой действенный препарат у Хо Чу! И сейчас спать не хочу! А вон Кирюша до сих пор так и не проснулся!» В сторонке, неподалеку, послышался сомнительный звук и кряхтенье. Влекомов выглянул из-за куста и увидел сидящего со спущенными штанами парня славянской внешности, рассматривающего знакомый предмет. Хо Чу пощекотала нежными пальцами подбородок Кирюши. Он открыл глаза, Хо Чу ласково улыбнулась. Кирюша улыбнулся в ответ. — А где папа? — спросил он, потянувшись. — Мы приехали? — Остановка, — погладила его снова по щеке Хо Чу. — Папа недалеко. Может, и мы разомнемся? Кирюша с готовностью кивнул и выбрался из машины. — Идем сюда! — повела его Хо направо. Он ей понравился. Что она понравилась ему, сомнений быть не могло. Стоило ли завлекать парнишку? «Может, пригодится!» — решила Хо. Но скорее всего, имела место влекомовская недоработка. Кирюша оглянулся на нее. Взгляд Хо лучился и притягивал. Кирюша шагнул ей навстречу и обнял. Сын отдувался за отца. Это походило на боевой поединок. Кирюша атаковал с тыла. Хо уперлась руками в ствол березы, но, по сути, не упиралась, даже, напротив, содействовала как могла. А могла здорово! Поединок был напряженным, но скоротечным. «Ничего, перспективный парнишка все же», — решила Хо. И в это время с другой стороны шоссе послышался шум, какие-то выкрики. Хо снова оказалась проворнее. Кирюша стартовал вторым, на бегу подтягивая джинсы. В ниспадающей амуниции рекордное время не покажешь. А вот что-то иное показать можно, чего доброго. — Гриб нашел? — спросил Влекомов сидящего парня. Славка вздрогнул и хлопнул себя по карману куртки, в который сунул пистолет. — Тут места богатые, — продолжал Влекомов, вроде не замечая суетливости парня. — Я который год собираю здесь. Покажи свой, не сглажу — еще найдешь! — Да это так, ерунда какая-то. — Парень, не вставая, бросил Влекомову цилиндрик. — Я не по грибы сюда забрел, видишь — у меня дела посерьезней! Гуляй, дядя! — Ну извини! — Влекомов поймал цилиндрик. Точно — он! — Пойду дальше! — Он повернул направо. — Стой, шакал! — раздалось громогласно, и из кустов появились двое: очень здоровый и не очень здоровый, но с очень здоровым носом. Ноздри как ракетные сопла! Каковы же из них сопли? Этот в придачу вытащил пистолет. — Вы че, ребята? — спросил удивленно Влекомов, уронив цилиндрик в карман куртки и поднимая руки. «А вот и чечены. Эмилия не соврала», — подумал он. — Грибы собирать разве нельзя? Тогда ухожу! Ахмад сморщился как от зубной боли — ну хоть бы такого пристрелить для душевного равновесия! — Грибник? — спросил Руслан. — А где твоя корзинка? — Да, где корзинка? — подал голос Славка, подтягивавший штаны. — Грибник он! — Да я мимо ехал, решил поглядеть, как с грибами дела, может, сегодня же вернусь собирать, если есть чего! — разъяснил Влекомов. Исподлобья разглядывавший его Руслан внезапно вздрогнул и ласково спросил: — Отец, я тебя где-то видел! Это не ты какую-то штуковину, с неба упавшую, подобрал? Теперь вздрогнул Влекомов, отпираться — подозрения разжигать. — А! Было! Я ее в Академию наук сдал! Славка открыл рот, Ахмад ощерился, Руслан мягко продолжил: — Хороший человек! Добрый! Академии наук работу с неба достал! Будь добр и к нам, простым людям, — расскажи об этой штуковине поподробней! И что там с неба нам пишут? Может, покажешь оригинал? Это ведь копия? — Руслан вытащил из кармана прихваченную из бунгало Влекомова ленту. «Хотел бежать, да некуда. Ужасно!» — мелькнули в голове Влекомова пушкинские строки, и он сиганул в кусты. Сиганул, насколько позволяла физическая подготовка. Ахмад вскинул пистолет. — Дурак! — рубанул его по руке Руслан. — Живым берем!