– Еще только тронь, – честно предупреждаю, глядя в бесцветные глаза; выдирая из цепких пальцев сумку, – и я закричу. Громко и истерично. Терпеть не могу на себе чужие руки, это меня нервирует. И кто это «мы», хотелось бы знать? Кто ты вообще такой?! «Дерганый тип, которому Крюкова грозилась пересчитать пломбы», – неожиданно всплывает в сознании, и я на всякий случай готовлюсь бежать. Словно почувствовав мое настроение, темноволосый послушно отстраняется и кивает в сторону машины-монстра. – Да так, подруга одна навела. Дело у меня к тебе неотложное есть. Кстати, – напускает на себя серьезный вид и протягивает руку: – Яков, брат Ильи. Он одергивает куртку, встряхивает плечи и щурит взгляд, пока я так и щелкаю от удивления отвисшей челюстью. Неужели действительно брат Ильи? Вот это сюрприз! И почему явление брата передо мной мне кажется странным? Наверно потому, что они совершенно не похожи, решаю я. Вот разве что ростом. – Д-двоюродный? – недоверчиво бормочу, разглядывая незнакомца. Он продолжает молча держать руку протянутой и я, решившись, вкладываю в нее свою ладонь. – Евгения. Можно Женя. – Очень приятно, Женя, – кивает парень в ответ и слегка оскорбляется от моего вопроса. – Почему же двоюродный? Родной. Роднее некуда. Что, братец никогда не упоминал обо мне? – Нет, – отвечаю, припоминая наши с Люковым разговоры. – Мы не настолько близки с Ильей, возможно, он не посчитал нужным. – Жаль, – расстраивается на глазах Яков. Вновь нервно чешет лоб и висок. Странно косится за плечо на машину. – А я-то думал… Но если я ошибся и ты просто знакомая, то даже и не знаю, стоит ли тебе сообщать. – А-а, что сообщать? – настораживаюсь я. – Постой, Яков… О каком деле ты со мной хотел поговорить? – Спрашиваю и вдруг понимаю, впиваюсь в запястье парня холодными пальцами. – Это насчет Ильи? С ним что-то случилось, да? – Да, – печально выдыхает новонарисовавшийся брат и опускает глаза. – Случилось. Ты ведь не застала его дома? – Н-нет. – Несчастье на дороге прошлой ночью. Гололед, у машины отказали тормоза, есть жертвы. Да ты не вздумай бухнуться в обморок, детка! – участливо хватает меня под руку, когда я вдруг оскальзываюсь на ровном месте, пытаясь отчаянно поймать ртом непонятно куда исчезнувший из атмосферы воздух. – Жив Илюха, правда, в сознание не приходит. – О Господи… – Многочисленные переломы и разрыв мягких тканей, сотрясение мозга, повреждение внутренних органов… Сама понимаешь, врачи делают все возможное. Утром пришел в сознание, на каких-то пару жалких минут, и сразу же подайте ему к капельнице Воробьеву. – Воробышек, – машинально поправляю парня, с трудом переваривая услышанное. Надо же, Илья попал в аварию. Попал в аварию! Есть жертвы, возможно, он сам умирает от многочисленных травм, а я тем временем преспокойно сплю в теплой постели, нежась в дурманно пахнущем джемпере! Лежит без сознания, страдая от кровопотери, а я обижаюсь, думая, что он с Лизой. Обижаюсь, хотя никаких прав на него не имею! Господи, какая же я беспросветная, глупая, бесчувственная дура! – М-меня? – поднимаю глаза на парня, очнувшись от его встряхивания за плечо. – Но почему? – Ну, а кого? – удивляется Яков. – У вас же с ним типа шуры-муры серьезные, так что здесь все логично. – Нет. Мы с Ильей просто учимся в одном университете, – слабо протестую я. – Ага, я так и понял. Ну что, поехали, что ль? – он нетерпеливо поворачивает меня к машине и подталкивает вперед. – Время не ждет! – Куда? – хлопаю я ресницами, послушно перебирая ногами. – В больницу, куда же еще! – удивляется Яков. – Пока мы тут с тобой лясы точим, Жень, Илюха, может, уже копыта откинул по пути на тот свет. – Но, как же… Я знаю, что только близкие родственники могут… – Ну как хочешь, – внезапно останавливается парень и отворачивается. Брезгливо сплевывает себе под ноги. – Я ему так и скажу, что ты отказалась. – Нет! – поспешно качаю я головой, представляя, каково сейчас Люкову. Даже если он случайно в беспамятстве позвал меня, я не должна игнорировать его желание. – Я согласна! Поехали! Яков ведет меня к машине и распахивает переднюю дверцу. – Выходи! – командует кому-то, пока я неловко топчусь за его спиной. – Дальше только ножками, подруга. – Но, Яшка! – слышится из салона недовольный женский голос. – Ты обещал! – Давай-давай, детка! Шевелись и отчаливай! Не до тебя! Садись, Жень! – Яков, я лучше назад, – предупреждаю я парня, обхожу распахнутую дверь и тяну за ручку задней двери черного монстра. Распахнув вход в почти пещеру, забираюсь на широкое кожаное сиденье и едва ли смотрю в спину девушке в накинутом на голову капюшоне, выбирающуюся из кабины. Все мои мысли сейчас далеко отсюда. Парень прыгает в машину, заводит мотор и бодро срывает автомобиль с места, оставив недавнюю пассажирку позади. Рыча и плюясь из-под колес снегом, делает крутой поворот и вылетает на дорогу, отчаянно сигналя. Где-то низко в моем животе от этого стремительного виража все сжимается, но он прав, понимаю я. Нам надо спешить! В последний момент приплюснув нос к стеклу, я с удивлением узнаю в девушке, откинувшей капюшон с коротко стриженой головы, Марго из клуба. И думаю, почему-то расстроившись, что, возможно, до меня в больнице была она. Встречный поток машин проносится рядом со скоростью свиста, машина рычит, рвет стылый асфальт и воздух, и, чем быстрее мы несемся по городу, тем яснее я осознаю, что брат Ильи как-то странно себя ведет. Он направляет на меня зеркало заднего вида, закуривает непривычно пахнущую травой сигарету и улыбается, бросая назад неуместно веселые взгляды. Насвистывает довольно под нос что-то откровенно неприличное, подмигивая светлым глазом. – Так говоришь любовь-морковь у вас с братухой, да? Занятно, вот кукла взбесится. Новость на добрую штуку баксов! Да и ты занятная девчонка, как я посмотрю. Же-еня. Вся из себя такая ванильно-клубничная свежесть. Х-ха! Надеюсь, Боссу понравишься. То есть, доктору в больнице! – поправляется парень и тут же ударяет кулаком по клаксону на руле, бесстрашно подрезая вильнувший от него в сторону «опель». – Твою мать! Ты, задроченный ур-род! – Вновь выжимает газ, тыча испуганному водителю в окно рублено согнутую в локте руку. Поведение Якова странно, впрочем, так же, как и слова, но я решаю не обращать на парня внимания, пока мы мчимся, явно превышая допустимую в городе скорость, в сторону известной областной клиники. – Яков, что происходит? – нервничая, повышаю голос, когда машина, ничуть не сбавив обороты, пролетает мимо больничных корпусов и несется в сторону выезда из города. – Где Илья? – Не паникуй, детка. Все под контролем. В частной клинике Илюха, разве я не сказал? Спасают его гении-эскулапы, делают все возможное и невозможное. Сейчас сама убедишься, какой там комфорт. Господи, как же подводит от страха живот, мышцы сжимаются в тугой ком где-то под самой диафрагмой, а дыхание перехватывает. Чуть-чуть бы помедленней, но на мои просьбы сбросить скорость парень отвечает презрительным фырканьем. Я зажмуриваю глаза и вжимаю спину в мягкое сиденье, прижимаю сумку к груди, когда мы проскакиваем очередной светофор, наплевав на красный свет, и выписываем плавную кривую в потоке шарахающихся от нас в стороны машин. «I could stay awake just to hear you breathing Watch you smile while you are sleeping While you’re far away and dreaming…» … неожиданно выводит знакомую мелодию Aerosmith в звонке взбрыкнувший телефон, и я хватаюсь за него, как за спасительную соломинку, надеясь отвлечь прикипевшее к дороге внимание. Потрошу сумку в поисках сотового аппарата и вдруг застываю, поднеся экран к глазам. Как такое может быть? Судя по высветившемуся номеру и прописной строке над ним со мной пытается соединиться абонент «Илья Люков», и я дрогнувшей рукой нажимаю на кнопку со значком зеленой трубки. – Алло? – осторожно выдыхаю в страшащую меня пустоту и замираю в ожидании ответа. – Привет, Воробышек, – произносит спокойный голос Люкова так четко, словно находится в полуметре от меня, и я ошарашенно бормочу, боясь спугнуть его: – П-привет. – Это ты оставила шар? – Да. Я к тебе заходила. – Я выходил ненадолго, не думал, что ты придешь. – Я обещала. Правда, опоздала. Проспала, представляешь? – Представляю. – Пауза и снова знакомый голос. – Кстати, Воробышек, у меня нет елки. – Жаль. Я очень надеялась, что есть. – Вот и я о том же. Еще не поздно, поможешь выбрать? Я заеду за тобой. – Конечно. То есть… Постой, Илья! – прорывает меня поток сумятицы, вскруживший раздрай мыслей в голове. – Как заедешь?! Куда? Как ты вообще дома очутился? Что сказали врачи? О Господи, Илья, ты что, самовольно сбежал из реанимации?! Еще одна затянувшаяся пауза обрывается коротким и требовательно-мужским: – Где ты? – В машине. – С кем? – В-вообще-то с твоим братом. Яков сказал, что ты попал в страшную аварию из-за гололеда, получил тяжелые травмы и мы… мы едем к тебе в больницу. О-о-а-ай! – новый крутой вираж водителя неожиданно бросает меня на дверь, и я, ударившись плечом, выпускаю трубку из рук. Скоро нашарив ее на полу, снова подношу к уху: – Алло! Илья! – Что случилось, Воробышек? – странно тихо произносит Люков. – Телефон уронила. Твой брат слишком быстро ведет машину, вот выскользнул. А… – Что за машина? – Черная, похожа на аллигатора. – Посмотри, тебе знаком район? – Да, Новотрипольское шоссе. Я этой дорогой домой езжу. Направление в сторону Черехино. – Воробышек? – Да? – Я тебя найду. Не говори с Яшкой, я сам. А сейчас дай ему трубку.