– Келби нас застал. – За чем? – За тем, что мы были вместе, – она повысила голос. – Стояли рядом! То, что я черная, – уже достаточно плохо, но попасться с японским мальчишкой… О, он в точности знал, насколько это плохо, – с первого взгляда видно. Отец молча ждал продолжения. – Короче, началась драка. – Кто первым начал? – А как ты думаешь? – Мне случалось видеть, как Хисао Инагава слетает с катушек. Не удивлюсь, если Джейсон так тоже умеет. – А ты не думаешь, что они имеют на это полное право? – Закону обычно нет дела до твоих прав, когда ты выглядишь как Джейсон Инагава. – Или как я. – Или как ты. Да. Прости. Она провела носком по кухонному полу. Пыльный. Ее вина, ага. Хотя они с отцом на двоих делили работу по ферме, где требовалось, по-хорошему, человек пять, а то и больше. Может, нанять дракона мыть пол, когда он закончит там, на полях? – Это же он тебя ударил, да? – Отец сжал кулак и принялся крутить запястьем. – Келби дал тебе по челюсти. – Да. Рукояткой пистолета. Круть. Еще круть. – И дракон… с ним разобрался? – Нет. Брови отца полезли вверх. Решили говорить правду – чего уж теперь? – Это Джейсон. Пистолет разрядился… Почему-то ей вдруг стало неимоверно трудно продолжать. – Джейсон застрелил помощника шерифа Келби? – Он не собирался! – Дамбу, наконец, прорвало. – Келби хотел душу из него вытрясти. Даже убить… наверняка. – Сара! – отец встал, подошел к ней и, взяв за подбородок, поднял лицо, чтобы можно было заглянуть в глаза. – Если Джейсон пытался защитить тебя от помощника шерифа Келби, я никогда не буду считать его проблемой. Ты меня поняла? – Это был несчастный случай, – слабым голосом произнесла она. – Но полиция никогда в такое не поверит. Даже если речь идет о Келби. Отец отпустил ее подбородок – но сначала легонько погладил пальцем синяк на челюсти. – Нет, – сказал он. – Не поверит. Но, Сара… ты должна верить мне и сказать правду. Теперь – правду. Понимаешь? – Да. – Что вы сделали с телом? Она медленно отвернулась от него, устремила взгляд в окно – на снег, на лес, где сейчас спал дракон. – И он говорит, что кто-то придет по твою душу? – Да. Завтра. – И что он сумеет тебя защитить? Можно подумать, я дам кому-то опасному подойти к тебе хоть на милю! – Так он говорит. Больше мне из него вытянуть не удалось. Только что это, типа, как имеет отношение к тому спутнику, который запускают русские. Кто-то использует его как повод, чтобы начать войну между людьми и драконами. Может, шпион увидит что-то такое, что ему не положено. Я точно не знаю. И дракон, кажется, тоже. Они стояли на заднем крыльце, закутавшись от холода в одеяла. Она рассказала ему все. Все вообще. Он ей – про письма, про деньги, про предсказанное и как оно все до сих пор в точности сбывалось. – И кому же мы теперь верим? – спросила Сара. – Письма говорили правду. Пока. – Дракон тоже. И еще он мне жизнь спас. – Может, таков был план с самого начала. Она резко повернулась к нему. – Даже если письма говорили правду, он все равно меня спас. Ты не можешь взять и убить его. Это будет… бесчестно. Он стоял совсем близко, так что она буквально ощущала: напряжение никуда не делось. – Люди, которые пишут такие письма, бывают не слишком рады, когда не получают, что хотят. Она посмотрела в ту сторону, где предположительно почивал дракон. – Думаешь, он обрадуется? – Из огня да в полымя, – сказал отец. – Между драконом и… неизвестно чем. – Что нам теперь делать? – пробормотала она, зная, что ответов ни у одного из них все равно нет. – Может, просто убраться отсюда подальше, и пусть Казимир сам со всем разбирается? – Казимир? Это так его зовут? Она кивнула. – Значит, так. Во-первых, с собственной фермы я точно сбегать не буду. Во-вторых, если они захотят нас найти, то все равно найдут. Я лучше останусь здесь. – Он обнял ее за плечи. – И, кто знает, может, твой дракон, в конце концов, окажется героем. – Он не мой дракон, – пробурчала Сара. – Думаю, он ничей дракон, свой собственный. Папа выпустил воздух носом в этой своей характерной манере. – В том-то, дочь моя, возможно, наша главная проблема. 12 Нельсон молчал. Стояла глубокая ночь. Они покинули Монтану и пересекли «ручку» от сковородки Айдахо, зажатую между ней и Вашингтоном. Малкольм лошадей не торопил – даже когда они остановились заправить себя и машину. Даже когда Нельсону пришлось помогать ему выталкивать грузовик из снежного заноса, потом, уже в Вашингтоне. В глаза Малкольму Нельсон не смотрел, на вопросы не отвечал. Просто делал, что Малкольм просил (не приказывал, нет, только просил), – не колеблясь, ни слова не говоря. Словно Нельсон уже умер. – Мне жаль, – говорил Малкольм, снова и снова. – Мне ужасно жаль, что так получилось. Ему правда было жаль. Он все равно верил в свою миссию – еще бы, когда сама Митера Тея вдруг объявилась в мотельном номере, одетая как никогда раньше. Она отдала приказ, сказала, что делать дальше. Ответила на его молитвы. Опять.