Сжечь его? После того как однажды уже застрелила? Но в том мире у него не было детей. Он горько об этом жалел… – и вот она, посмотрите… маленькая девочка. Они даже пахли почти одинаково. Неужели она в трезвом уме и твердой памяти сейчас убьет его до… Его малышку-дочь. Нет. Нет. Девочку без каких-то особых способностей… оказавшуюся просто в нужное время в нужном месте… девочку, которая обречет ее на… Пауза слишком затянулась. Но когда она уже распахнула пасть, втягивая воздух и готовясь их сжечь, Джейсон Инагава, которого за громом артиллерии никто не услышал, вогнал отцовский грузовик прямо ей в брюхо. К капоту был привязан старый семейный железный плуг. Раздался вопль. Вместо столба чистого пламени из пасти хлынул поток кислоты. Дракониха повалилась вперед, на машину, чувствуя, как что-то рвется внутри ее тела, что-то ужасное, окончательное… – Нет, – произнесла она, и ее огромный голос захлебнулся. Она упала, не в силах даже махнуть лапой в сторону порскнувших из машины в две двери мальчишек. Голова ее с грохотом ударилась оземь. Поднять ее она уже не смогла. Великанский огненный мотор внутри лопнул, затопил берега, сжигая внутренние органы, расплавляя само ее божественное тело. Она подняла глаза и увидела лицо – которого ждала меньше всего. Последнее лицо, которое ей суждено было увидеть. – Сын мой, – вырвалось у нее сквозь агонию, муку и шок. – Ты убил меня, сын. – Прощай, Митера Тея, – вот и все, что ответил ей Малкольм. Биение магии вылетело из нее – растеклось, как круги по воде, отпущенное, наконец, телом. Все, что скрепляло ее, давало ей жить, быть, разрушать – все это вырвалось изнутри взрывом, вынесло стекла в доме, опрокинуло навзничь Малкольма с Джейсоном и унеслось в необозримый внешний мир. Дракон, некогда бывший агентом Вероникой Вулф, умер. – Один удар? – не поверил своим глазам агент Дернович, когда потом, уже позже, они стояли над ее мертвым телом. Атомные бомбардировщики уже отозвали, «Скорую помощь» вызвали (она уже занималась ранеными), и даже Малкольм с грехом пополам объяснил, кто он такой и откуда взялся. – После всего этого вы убили ее одним ударом? – Нужно точно знать, куда бить, – ответил Малкольм; агент Дернович с удивлением понял, что в глазах у парня блестят слезы. – Редкий шанс, почти как в сказке… И невероятно трудно исполнить. – Нет, кроме шуток… – покачал головой агент. Он все еще держал на руках Грейс. Она наотрез отказалась слезать – даже когда он звонил по телефону (а звонков было много). Впрочем, честно сказать, папа не особенно и старался. А Малкольм – тот просто-напросто не сводил с нее глаз. Как и Казимир с Сарой. – Это всю дорогу была не я, – поделилась Сара. – Я не была той девочкой. – Без тебя, – возразил Казимир, – я бы никогда не добыл кровь богини. А без этого она никогда не оказалась бы в нужном месте, чтобы увидеть девочку. Должен признаться, я представления не имел, что именно происходит, – но вот результат. Пророчество… – он передернул плечами, на которых снова болталась одежда Гарета Дьюхерста (на глазу красовалась новая бандана). – Ты была его важнейшим элементом. – Мой папа погиб в другом мире из-за этой моей важности, – буркнула Сара. – И Джейсон. – А здесь миллиарды были спасены, – он мягко обнял ее за плечи. – Кажется, что это ужасный обмен, о да. Так оно и есть на самом деле. Но факт остается фактом: она побеждена. И этого бы не случилось, если бы ты была не ты. – Девочка, которая вовсе не была особенной. Казимир вздохнул. – Ты только что спасла мир. Можно мне еще вот таких, не особенных? Поодаль от дома собралась толпа. Солдаты встали в оцепление вокруг… гм, ну, практически места преступления – и драконьего трупа. Генерал Крафт жаждал срочно допросить Казимира и Сару, но агент Дернович клятвенно заверил, что потом они будут совершенно свободны и смогут уйти, куда пожелают. Ну, конечно, после того, как генерал удовлетворит снедавшее его любопытство насчет дракона, прячущегося под кожей у Казимира. – Я ему уже сказал, что вы эту идею не одобрите, – сообщил им агент. – Пришлось назвать вас чрезвычайным и полномочным послом, это уже особый статус. – И что, это его убедило? – поинтересовался Казимир. – Ненавижу такое говорить, но, если вы останетесь здесь, вам понадобится союзник. Если позволите, таким союзником буду я. Я видел, что вы сделали. И не забуду этого. – Ну и как? – вмешалась в разговор Сара. – Чего – «как»? – Ты остаешься? Здесь, в этом мире? – И навек отказаться от моего драконьего облика? – Казимир посмотрел на повязку на руке, в черных кровавых пятнах. – Или ухнуть с головой в войну в том мире, откуда мы пришли, и, вероятно, утратить вообще какой бы то ни было облик? – Он с сомнением посмотрел на девочку. – Скверный, пожалуй что, выбор. А ты как считаешь? Сара посмотрела на родителей… Ну, то есть она посмотрела на Дарлин и Гарета Дьюхерстов. Те стояли вместе – нет, не рядом, а реально вместе. Они так и не отходили больше друг от друга. Дарлин сказала, что Сара может занять свою старую комнату, если хочет. – Там меня ничего не ждет, – сказала она Казимиру. Он сжал ее плечи. – Будет здорово иметь здесь старого друга. – Это значит, что ты никогда больше не станешь драконом? – Я всегда останусь драконом, Сара Дьюхерст, и плевать на то, как я выгляжу. Он отвернулся и бросил взгляд на тело богини – все равно огромное, все равно ужасное… – целая гора на маленькой ферме, заныканной в маленьком уголке дальнего штата. – К тому же ты сама видела, как она умерла. Все мы видели. – Этот… пульс? – Да, этот пульс. Богиню невозможно убить насовсем. Ее магия теперь повсюду в этом мире – драконья магия. – И это значит… – И это значит, что миру придется подвинуться, – очень серьезно сказал он. Шериф Келби поднялся на ноги. Он не стал эвакуироваться вместе с другими и до сих пор дулся, что ему не разрешили принять участие в военных действиях против монстра. И это в его же собственном городе! Он уже обдумывал способы, как заставить того агента поплатиться за неуважение, когда какая-то непонятная пульсация прошла через стену и в буквальном смысле кувыркнула его на пол – да еще и головой об стол приложила, так что шериф в одночасье лишился всяких чувств. Но теперь-то он пришел в себя. Не иначе как ударная волна от еще одной бомбы накрыла. Небось, на сей раз поближе рванули… Но если это правда была бомба… – почему он еще дышит? Он пошевелил рукой в гипсе – рука все еще болела. Как-то странно он себя чувствовал. Каким-то… сильным. – Только бы не радиация, – пробормотал шериф, хватаясь пятерней за затылок и ощупывая ссадину от столешницы – все еще мокрую. Вот же черт. Он посмотрел на руку – не так уж часто удается полюбоваться на собственную кровь. Кровь оказалась черная. Глаза у шерифа полезли на лоб. – Я себя чувствую сильнее, – сказал Казимир. – Гораздо сильнее, чем все последнее время, с тех пор, как сюда попал. Магия растет. Кто знает, до чего она успеет дойти? Чем черт не шутит, вдруг я смогу менять облик по желанию. – Какая жуткая идея. – Какая волнующая идея! – Он повернулся и с самодовольной улыбкой зашагал навстречу приближавшемуся генералу. – Особенно когда ты – чрезвычайный и полномочный посол!