– Жена? – немного сердито продолжила допытываться Алина. – Ни-е-ет, – вздохнула Венин печально. – Нет, – качнула головой Далин. – Он сказал: вы можете выйти замуж за того, кто позовет. Значит, женами не возьмет. Он нас защищает, кормит. Мы ему греем постель, хозяйство ведем. – Обе? – краснея, прошептала принцесса. Ей было мучительно стыдно о таком говорить, но заставить себя замолчать она не могла. – Охтор богатый, и хороший охотник, может и пять женщин в дом взять, всех прокормит, – охотно похвасталась Далин. – А если женщины не хотят вместе жить? – не унималась Алина. – Вот вы вдвоем если бы не захотели жить? В ванране от всеобщего изумления стало так тихо, что слышно было, как потрескивают угли в жаровне и шуршит парок. – Кы-а-ак ни-е за-а-ахоти-ели-и? – испуганно переспросила Венин. – С Охто-о-ором? – С Далин, – объяснила принцесса. – Ни-ет! – возмутилась Венин. – Ка-а-ак? – Он сказал, что привел мне сестру, – расшифровала восклицания «сестры» Далин. – Охтор – хозяин, мы слушаемся. Не ругаемся – мужчине не понравится, что дома плохо и шумно, выгонит, других женщин возьмет. А мы умрем с голода. Нам хорошо. Большой дом, еда есть. Охтор – охотник и воин, знает, где есть золото, ему греть постель много женщин хотят. – И-и с ни-и-им сла-а-адко-о-о, – тихо поделилась Венин, улыбаясь и закатывая глаза. – Он делает женщине приятно, – согласилась с ней Далин. Поколебалась и, видимо, от всего простодушного сердца предложила: – У тебя нет дома. Хочешь, попросись к нему третьей оихар? – Ой-ей, – простонала Алина, не зная, куда деть глаза от смущения, и опустила голову. На щеки словно кипятком плеснуло. Какое вообще ей дело до личной жизни Тротта? «Охтора, – повторила она себе настойчиво. – Лорд Тротт живет на Туре, а здесь с женщинами – Охтор. Вот!» – С ума сойти можно с этими разделенными половинками, – пробормотала она себе под нос. И пообещала хозяйкам: – Я подумаю. Прошло часа два. За это время ванран успел остыть, а Алина нарыдалась от души, слушая бесхитростные рассказы женщин об их прошлом. Пусть даже она понимала не все слова, слушать было страшно – по сравнению с историями этих двоих ее жизнь в деревне с сестрами казалась роскошной. Далин поведала о том, как была служанкой в твердыне у тха-нора, а затем и историю ее ослепления и спасения – и как после того, как смогла встать на ноги, стучалась она в дома поселения, предлагая себя в обмен на кров и еду. И только Охтор не побоялся лишних ртов, взял ее себе вместе с мальчишками. А Венин показала клеймо рабыни на ладони и, тщательно выговаривая слова, рассказала, как родители продали ее в храм, и что творили с ней и там, и потом, в какой-то харчевне, и как она уже хотела наложить на себя руки, если раньше не убьют. Рассказала она и про гигантского бога-паука, и про то, как почти умерла, но Охтор заставил ее жить. В глазах ее плясали и страх от пережитого, и жаркая, бесконечная благодарность к спасителю. И Алинка, сидя на теплых листьях, всхлипывая и потирая почти залеченную ладошку, стыдилась своей изначальной обиды и настороженности и думала, что у нее хотя бы есть возможность спастись. Пусть призрачная, но есть. А для этих двоих мир безопасен, только если в нем есть Охтор. Глава 6 Семнадцатое марта по времени Туры, Нижний мир Максимилиан Тротт Макс возвращался в свой двор после долгого общения с главой поселения, Нерхой. В доме было темно – верно, уже легли спать, – а в высоком окошке ванрана виднелись всполохи свечи. Значит, кто-то из женщин ждет его там. Он, погруженный в свои мысли, распахнул низкую дверь, шагнув внутрь, – и оскалился, задохнувшись от агрессии. На него вместе с клубами пара и травяным запахом пахнуло кровью, мгновенно обострив все ощущения. Он мотнул головой, захлопывая за спиной дверь и двигаясь дальше, – и увидел в пару сначала девичий силуэт полубоком: светлые завитки вокруг лица и черные мокрые крылья, прямую линию шеи и плеч, царапающие белые колени, подтянутые к юной груди, – а потом только сообразил, что в ванране полукругом у почти потухшей жаровни сидят все три женщины. Нагие. Богуславская, мгновенно прикрывшись крыльями, взглянула на него красными, как у кролика, глазами, шмыгнула носом и жалобно попросила на рудложском: – Профессор, отвернитесь, пожалуйста. Я уже ухожу. Только оденусь… Разум возвращался, и Макс замедленно, словно ушибленный, отвернулся к двери. Очень захотелось об эту дверь постучаться головой. Очень. – Уходите все, – сказал он резко и глухо. – Я помоюсь сам. За его спиной женщины быстро и послушно зашуршали вещами. – Постелите мне и Алине в доме, – бросил он через плечо. – Сами поспите на сеновале. Венин, принесешь сюда мне чистую одежду. – Ды-а-а, – с готовностью откликнулась бывшая рабыня. Принцесса почему-то сердито засопела, но ничего не сказала, и он, оставив их одеваться, вышел в темноту, с наслаждением вдыхая ночной воздух. «У тебя просто очень давно не было женщины, – напомнил он себе. – И кровный поиск работает. Он выдохнется. Недолго осталось». Макс покачал головой, глядя на две несущиеся по небу ноздреватые луны и думая, что неплохо бы было сейчас закурить. И что идея ночевать в одном помещении с Богуславской не относится к разряду лучших. Но уходить на сеновал к женщинам или отправлять ее к ним – еще хуже. Она должна быть на виду, чтобы он мог ее защитить. Ведь если в поселении был один лазутчик, вполне может затаиться и второй. За его спиной открылась дверь, и мимо прошлепали три женщины. Принцесса обернулась на него, укоризненно поблескивая фосфоресцирующими глазами, но опять промолчала и пошла вслед за Далин и Венин в дом. А Тротт наконец-то зашел в остывший ванран, где все еще агрессивно пахло кровью. Кинул на себя взгляд в обсидиановое зеркало, поморщился и, достав нож, принялся бриться. А затем разделся и, облив себя еле теплой водой из кувшина, начал быстро натираться жесткой мыльной рогожкой, раздумывая о том, что ему рассказал глава поселения Нерха. Пожилой дар-тени встретил Макса у ворот дома, и по блестящим глазам и нетерпеливым подергиваниям черных крыльев было понятно, что он едва сдерживается, чтобы, как остальные жители, не побежать смотреть на крылатую девку самому. – Проходи, заждался уже, – сказал он вместо приветствия. Смуглое лицо его, покрытое сеточкой морщин, было напряженным. – Почему не привел ее? – Устала, – сухо ответил Макс, хлопая главу по плечу, – завтра насмотришься. Нерха провел его в дом, кивком приказав женщинам выйти. Сам налил гостю ягодного взвара из горшка на печи и сел, поставив большие кружки на стол. Макс отпил – надо было, чтобы не обидеть, – и только потом спросил: – Что там с лазутчиком? На заставе Верша сказал, что поймали кого-то. – Поймали, – кивнул Нерха, взяв и свою кружку. Отхлебнул, вытер ладонью рот. – А, хорошо!.. Новостей много, обожди, по порядку расскажу. Так что, лазутчик, да. Пришел недавно с группой беглых рыбаков, попросился жить. Стали мне доносить, что выспрашивает ненароком про тебя, куда ушел, чем занимался, где дом твой. Я велел последить. Поначалу тихо себя вел, работал хорошо. А поймали, как в дом к тебе ночью пытался забраться. Потом врал, что лез посмотреть, как что устроено у тебя… да под ножом запел. У баб хотел твоих силой выведать, где тайники твои, куда девку повести можешь. И знал ведь откуда-то, что ты девку нашел и сюда идешь! От кого бы? – От старого знакомого, видимо, – буркнул Тротт и пошевелил отросшими крыльями. – Пса из твердыни. Мимо него на скалах проскользнули, да успел увидеть меня с девкой. – Он отпил обжигающего взвара. – Потолковать с лазутчиком этим можно? – Нельзя, – усмехнулся Нерха. – До тебя потолковали. Тротт поморщился, но кивнул понимающе. – Уходить надо вам поскорее, – проговорил он. – Еще день-другой – и сообразят, что мы уже здесь. А там если Источник еще ослабнет, так вырежут тут всех, Нерха. – Без тебя понимаю, – мрачно отклинулся глава поселения. – В горы уже мужики ушли, готовят высокое убежище. Несколько дней, и тронемся. Непросто все оставить-то тут нажитое. Я вон своим дурам сказал, так вой подняли, – он досадливо цыкнул сквозь зубы. – Но это наше дело. У тебя важнее. Эт, посмотреть бы на нее… – он вздохнул, наткнувшись на непроницаемый взгляд Макса, отпил из кружки. – Еще надеюсь, что императору и псам его не до нас. – Глаза Нерхи заблестели. – Открылся проход-то, Охтор! С три декады назад врата в другой мир открылись, а то и больше. И война началась. По трактам, в харчевнях только о том и болтали. Мужики, кто приходил к нам, тоже о том. Я послушал-послушал, велел поймать кого на дороге из норов, поспрашивать. Поспрашивали, – он опять недобро усмехнулся. – Рассказал, что открылось несколько врат на равнине у трех вулканов. Карту нарисовал, как дойти. Сейчас дам посмотреть. Очень жить хотел, – он сплюнул на чистый пол. – Говорил, войска тха-нор-арха уже в ином мире воюют, побеждают, и генералы его шлют сюда сокровища и рабов. – Наврал, может? – чувствуя, как неприятно холодок пролетел по спине, поинтересовался Макс. Лагерь иномирян, который он видел по пути в Лакшию, тоже стоял недалеко от равнины с тремя вулканами. – Нет, – покачал головой Нерха. – Не врал он, Охтор. Я думал идти уже к тем вратам, но раз там армии стоят, то только на смерть идти ведь. А помереть я и здесь успею. Так что придется тебе у Источника помощи просить… Я же сны теперь ясные вижу, – он понизил голос. – Раньше смутно все было, а как раз как слухи о войне начали ходить, стали мне сниться яркие, четкие! Я, но другой, в одежде чудной, без крыльев, и будто живу в огромном поселении, называется Залесье. Дом большой, ровно как муравейник каменный, только вместо муравьев люди. Жена у меня там. Лиза, – он моргнул, – не боится меня совсем, смеется. Дети. Еды вдоволь. Снится, что на улицу выхожу, а там повозки по дороге сами двигаются металлические. И войну показывают в ящиках таких, телефисорах, Охтор. Охонгов, раньяров. Говорят, к нам движутся. Наши из поселения тоже ко мне ходят, рассказывают. У них тоже сны каждую ночь о другом мире. Кто-то во сне уже воюет с ними в бескрылом теле, кто-то живет в поселении, которое армия императора заняла. – Плохо, – ровно проговорил Тротт, мысленно пообещав себе обдумать это потом. – Но я бы на то, что о нас забудут, не рассчитывал. Мы пойдем дальше к Источнику, а вы уходите, Нерха. Надеюсь, праотец наш нам всем вернуться поможет, раз уж ворота открылись. – Зачем идти? – удивился глава. – Вам здесь через горы по прямой перелететь, а ты обходить вздумал? Поселения дар-тени располагались вдоль широкого горного плато, треугольником опоясывающего тонущий континент. Вот в вершине этого треугольника и располагалась долина, где Охтор нашел Источник. Из их поселения можно было перелететь до долины за несколько дней. – Меня пока крыло не держит, – признался Тротт неохотно, – а девка вообще птенец еще неоперившийся. Да и опасно в воздухе, раньяры кругом. По горам я ее не потащу, поэтому пойдем долинами, а для этого нужно пройти по лесу, сам знаешь. Будем держаться вплотную к поселениям, чтобы не попасть на ловчих. В одном месте только обходить горы придется. Глава хмурился, подергивая желтоватыми от прожитых лет кончиками черных крыльев. – Возьми с собой бойцов, – предложил он. – Сейчас гонца пошлю по поселениям, завтра слетятся сюда, а с утра уже можете выходить. Всяко не помешают тебе, Охтор. – Толпу заметят скорее, чем двоих, – возразил Макс. – И медленнее будем идти. – А ты не отказывайся, – рассудительно проговорил Нерха. – Тебе что надо? Дойти до Источника. С охраной надежнее. Бойцов хотя бы десяток – и уже спокойнее будет. Ну что, звать? Макс подумал, похмурился, допил взвар и встал. – Зови, – сказал он. – Благодарю за новости, Нерха. Пойду я. Завтра еще поговорим. Скрипнула дверь ванрана – Венин зашла с одеждой и, положив ее на лавку, взяла его грязные вещи, сноровисто замочила в лохани с мыльной водой, начала настирывать, радостно поглядывая на него. Волосы у нее немного отросли, сама она поправилась, из взгляда почти ушло затравленное выражение. – Иди, спину мне помоешь, – проговорил Макс, и бывшая рабыня, всплеснув руками, схватила рогожку и подбежала к нему. Она терла между крыльями и вокруг них, а Тротт закрывал глаза. Это было приятно. Как и женские губы на коже меж крыльями. Он обернулся – Венин отпрянула, посмотрела на него выжидающе. Сильно пахло кровью, поэтому он был взбудоражен, и не было никого вокруг. Но Макс не торопился. Успеет еще. – Тебе здесь хорошо? – спросил он, касаясь ее горла. Венин кивнула, потерлась щекой о его ладонь. – Не двигайся, – предупредил он, обхватывая ее шею пальцами. – Я попробую еще подлечить тебе связки. Сразу после этого не говори, подожди хотя бы до завтрашнего утра.