Глава пятнадцатая Следующий день Дэнни провел дома, дополняя свои материалы новыми данными, которые возникли в связи с появлением в деле двух новых жертв. За минувшие сутки выяснилось следующее. Личности жертв два и три не установлены. Доктор Лейман, как городской патологоанатом, имеет доступ к сводкам сыскного отдела голливудского участка и будет сам звонить, когда и если трупы будут идентифицированы. Он уже сообщил Дэнни, что расследование ведет сержант Джин Найлз, который считает случай пустяковым и хочет поскорее от него отделаться, чтобы вернуться к расследованию ограбления мехового склада. Это сулит ему хоть какую-то прессу и поможет отчасти нейтрализовать скандал с Брендой Аллен, лишивший его жены и детей. Патрульные трясут алкашей в парке Гриффит, и все впустую. Сам Найлз лично обработал куском резинового шланга двух любителей техспирта, имевших судимости за сексуальные домогательства в отношении малолетних. Семнадцатистраничный отчет Леймана о вскрытии, в котором указывался факт отравления одного из мужчин барбитуратом, Найлз читать не стал, тем не менее ему в помощь придали несколько патрульных полицейских. Врач убежден, что имеет дело с «синдромом Черной Орхидеи наоборот»: трем изувеченным трупам, обнаруженным один за другим, посвящены пока всего четыре колонки на внутренних полосах. Газетчики не берутся за тему, потому что Мартин Гойнз был подонком и вся эта история связана с голубыми. Писать об этом означает потом отбиваться от Легиона борьбы за нравственнность и Комитета матерей-католичек, от которых не будет житья. Вчера капитан Дитрих выслушал его рапорт — факты, гипотезы, недостающие сведения, выдумки и сочиненная история про пончики и кофе. Главное — скрыть его появление на Тамаринд, 2307, о чем в рапорте он не сказал ни слова. Доклад сопровождался кивками начальника, который пообещал организовать взаимодействие с городской полицией. О подключении других сотрудников участка не может быть и речи. У трех других сыщиков работы по горло, а сыскной отдел округа считает дело Мартина Гойнза слишком незначительным и сулящим большую головную боль, раз им занялась и городская полиция. У Дитриха в голливудском участке есть приятель, лейтенант Полсон, который сохранил тесный контакт с Микки Коэном, несмотря на дело Бренды Аллен. Он поговорит с ним о создании совместной группы по расследованию убийства. Дитрих повторил: по его мнению, все будет зависеть от того, кто жертвы. Если номера два и три — наркоманы, бывшие заключенные, педики, — то все, забыть и наплевать. Если они добропорядочные горожане — может быть, что-то удастся предпринять. И пока в деле не появится ясности и не будет организовано совместной следственной группы, Дэнни за десять дней должен свернуть расследование, а дело Мартина Гойнза, убитого 01.01.50, отправится в архив. Из улик, собранных Дэнни на Тамаринд, 2307, вытекало: Не считая двух отличий, все в точности повторяло первое убийство. Как писал Ганс Маслик, «отрицательные результаты ведут к положительным выводам». Есть серия неустановленных отпечатков, схожих с отпечатком отчлененного пальца высокого мужчины. Лейман тщательно отработал обоих покойников. Обнаруженный им кусочек твердого материала, очевидно, был зубным цементом, что на девяносто девять процентов убеждает доктора в правильности его гипотезы о зубных протезах. Лео Бордони не касался предметов в комнате и не оставил своих отпечатков. Три комплекта одежды нужно оставить как есть — на тот случай, если убийца будет задержан и признаетеся, в частности, что оставил сложенную одежду на унитазе. Фрагменты прочих следов ничего не дадут, пока у него не будет подозреваемого. Альтернатива: еще одно вторжение в сферу городской полиции или поимка самого убийцы. Имеются: его фотографии кровавых подтеков на стенах. Нужно: более тщательное обследование квартиры на Тамаринд-стрит в одиночку. Это возможно — при условии, что полиция города спустит расследование на тормозах. Страшные сны и риск серьезного уголовного преследования. Вчера из морга Дэнни сразу поехал проявлять свои пленки и заплатил четырехкратную цену, чтобы проявку сделали немедленно и в его присутствии. Человек за стойкой обратил внимание на его помятый вид, но деньги взял. Дэнни ждал, пока все не будет сделано. Лаборант передал ему негативы и отпечатки через час со словами: — Это что — современная живопись? Дома Дэнни долго-долго смеялся и никак не мог остановиться. Потом посерьезнел и прикнопил снимки к пробковой доске возле шкафчика с папками. Кровь на глянцевых черно-белых карточках выглядела ужасно, неестестенно. Такое никому нельзя показывать, даже если раскроешь все три изощренных убийства. Сознание, что они принадлежат только ему одному, успокаивало. Он рассматривал их часами, находя осмысленное изображение в том, что и рисунком назвать нельзя. Брызги кровавых капель превратились в неясные фрагменты тела; а мазки стали режущими их ножами. Представшее его взору было до того непонятно, что он обратился к своим учебным записям. Упоминания о сходных случаях встречались в криминалистике Германии и Восточной Европы: психопаты, мнившие себя вампирами, разбрызгивали кровь своих жертв на находившиеся в тот момент под рукой предметы, невнятными, часто бессмысленными рисунками утверждая свое безумие. Но в этих изображениях ничто не напоминало букву Р, нигде не упоминались зубные протезы. Зубные протезы. Его единственная твердая улика относилась к жертвам два и три. Зубные протезы, которые люди не носят. Зубы из стали, из пластмассы, может быть, зубы, вырванные из челюсти мертвого животного. На следующем этапе расследования предстоит канцелярская работа: просеивать дантистов, умеющих изготавливать такие протезы, в надежде, что кто-то из них вспомнит «высокого, средних лет человека», «седого», с группой крови 0+. Иголка в стоге сена. Вчера он сделал первый шаг в этом направлении, пролистав семнадцать справочников «Желтые страницы» города и округа Лос-Анджелеса, где имелся список зубопротезных мастерских. Их оказалось 349, плюс 93 мастерских таксидермистов — учитывая вероятность того, что убийца использовал зубы животных. Звонок наудачу в одну из зубопротезных мастерских и долгий разговор с доброжелательным администратором дали такой результат: цифра 349 занижена. В Лос-Анджелесе существует целая зубопротезная индустрия. Многие мастерские в «Желтых страницах» не публикуются, у других протезистов мастерские при своем кабинете. Протезист, работающий с зубами человека, может использовать свою технологию для работы с зубами животных. Собеседник не знал ни одной мастерской, где бы вставляли клыки зверей. Удачи вам, помшерифа Апшо, славную вы придумали себе работенку. Потом он поехал в участок. Карен Хилтшер только что заступила на дежурство. Он принес ей конфеты и цветы, надеясь, что она не проявит ненужного любопытства к истории с Тамаринд-стрит или не будет дуться на огромную кучу работы, какой он еще ей не подкидывал. А именно: выяснить во всех полицейских участках и в управлении шерифа наличие дел на людей, работавших в зубопротезных мастерских, и исключить из этого списка фигурантов с определенной группой крови и внешностью. После этого Карен предстояло обзвонить по списку зубопротезные лаборатории в поисках мужчин с дефектами зубов и теми же физическими данными. Девушка взяла подарки под смешки торчавших в дежурке сотрудников; это ее задело и рассердило. Она не стала спрашивать про дом на Тамаринд и согласилась, надув губки, как это делала Бетти Дэвис, сделать запросы, «когда будет свободная минутка». Он ее не упрашивал, понимая, что теперь он целиком в ее власти. Закончив работу с бумагами, Дэнни подумал о том, что нужно заняться опросами на Тамаринд-стрит. Осталось также неясным, относится ли тот партнер, намечавшийся в компаньоны-грабители, о котором упоминал Лео Бордони, к делу Гойнза и был ли он как-то связан с тем парнем с обожженным лицом. Досье Дэнни выросло уже до пятидесяти с лишним страниц, на заполнение которых ушло за последние сутки пятнадцать часов времени. Ему не дает покоя мысль отправиться на Тамаринд-стрит, ждать, высматривать, опросить местных жителей и опередить городских полицейских. Если Найлз получил бы наводку на это место, доктор Лейман предупредил бы его. Скорее всего, жизнь там идет своим чередом, и жители позабыли мелкие подробности, которые могли бы стать разгадкой запутанного дела. И как быть с докладом Дитриху? Сказать, что из лечебницы Лексингтон ему позвонили прямо домой, и упросить Карен, чтобы не проговорилась? А может, погодить с этим, чтобы не помешать капитану связаться с приятелем в городском участке и создать межведомственную команду, о чем он сам же и завел разговор? Сомнения отброшены. Дэнни едет в Голливуд на Тамаринд-стрит. Квартал живет обычной жизнью. Погода стоит не такая холодная, как два дня назад, улицу заполнили пешеходы, жители домов сидят на открытых верандах, подстригают лужайки и подрезают кусты. Дэнни припарковал машину и начал опрос жителей и прохожих. Ничего необычного в окрестностях не наблюдалось, никаких подозрительных машин не замечали, Мартина Гойнза никто не знает, ничего необычного в квартире над гаражом дома 2307 не было. Никто поблизости без дела не слонялся, никаких странных шумов не слышали. Ничего. Никто не вспомнил его коричневый «шевроле», простоявший тут всю ночь. Дэнни опросил уже немало народу, как вдруг старая дама, с карликовым шнауцером на поводке, на его вопрос ответила утвердительно. Вечером третьего дня, около 10:00, она выгуливала свого Вурсти и обратила внимание на высокого мужчину с прекрасной серебристой шевелюрой, шедшего к гаражу дома 2307, ведя под руки двоих «шатающихся пьяных». Нет, ни одного из них она раньше тут не встречала. Нет, нет, никаких странных звуков из квартиры над гаражом она потом не слышала. Нет, владелицу дома 2307 она не знает. Нет, мужчины шли молча и не разговаривали, и она не уверена, что сможет опознать седого мужчину, если снова его увидит. Дэнни отпустил старушку, вернулся к машине, сполз на сиденье пониже и стал наблюдать за номером 2307. Инстинктивно он вдруг почувствовал сильное беспокойство. Убийца следит за квартирой, смотрит, не появятся ли копы, это ясно. Конечно, он заранее наметил место в парке Гриффит, чтобы бросить там трупы. Гойнз: он был перекати-полем, газеты таким не заинтересуются, и убийца понял, что место совершения убийства осталось незасвеченным. Знакомыми Гойнза и теми, кто знал о его смерти, были одни джазмены, которых Дэнни опрашивал. Это полностью снимало с них подозрение: поскольку личность Гойнза установлена, если убийца не дурак, он не стал бы приводить новые жертвы в дом Гойнза. Следовательно, раз полиция на Тамаринд-стрит не показывалась, убийца может привести сюда свою следующую жертву. Главное, чтобы об этом не узнала городская полиция. Нужно продолжать слежку и молиться, чтобы убийца не заметил следов пребывания в доме Дэнни и Бордони, не узнал о сегодняшнем опросе местных жителей. Сиди тихо, и может статься, что он пройдет мимо вместе с жертвой номер четыре. Не спуская глаз с дома, Дэнни поглядывал в зеркало заднего вида. Потянулись часы: прошел мимо какой-то человек, две пожилые женщины выходят из магазина с тележками, протопала стайка мальчишек в кожаных куртках. Взвыла сирена и стала приближаться; Дэнни подумал, что это полицейский наряд по тревоге летит на Бульвар. А потом все понеслось стремительно. Старая леди открыла дверь дома 2307, машина без опознавательных знаков втиснулась на внутреннюю дорожку дома. Из нее вышел сержант Джин Найлз, посмотрел через улицу и увидел его — наблюдателя в машине, которую он видел вчера утром у парка Гриффит. Найлз было направился прямо к нему, но женщина его перехватила, указывая на квартиру над гаражом. Найлз остановился в нерешительности, женщина схватила его за рукав. Теперь ложь Дэнни неминуемо вскроется. Найлз позволил повести себя к дому. Дэнни бил мандраж. Он сорвался с места и помчался в участок обеспечивать прикрытие. Дитрих стоял у входа в участок и жадно курил. Дэнни взял его под руку и повел в свой кабинет. Как только дверь за ними захлопнулась, Дитрих резко повернулся к Дэнни: — Только что мне звонил лейтенант Полсон. Ему звонил Джин Найлз; он получил звонок от хозяйки квартиры Гойнза. В квартире Гойнза обнаружены следы крови и окровавленная одежда — и это в миле от парка Гриффит. Нет никаких сомнений, что там грохнули и нашего, и тех двоих, которыми занимается полиция. Тебя там видели, сообщают, что ты скрылся. Что это все значит? Надеюсь, причина у тебя веская — мне не хотелось бы отстранять тебя от службы. У Дэнни ответ был готов: — Сегодня утром мне домой позвонил человек из Лексингтона и сообщил, что получено письмо от Мартина Гойнза на имя другого пациента. Был указан обратный адрес: Норт-Тамаринд, 2307. Я думал о нашем разговоре, о том, что Полсон поможет, о нашем взаимодействии, хотя Найлз этим сильно раздражен. Я не надеялся, что полиция проведет расследование должным образом, и сделал это сам. Только я решил передохнуть, как Найлз меня заметил. Дитрих взял в руки пепельницу и загасил сигарету: — И ты мне даже не позвонил?! Не сообщил о таком важном прорыве в деле?! — Фальстарт, виноват, сэр. — Не очень все это похоже на правду. Почему ты сначала не поговорил с хозяйкой дома? Полсон говорит, что, по словам Найлза, та женщина первой все обнаружила. Дэнни пожал плечами, сделав вид, что не придает этому особого значения: — Я стучал к ней, наверное, бабуля не слышала. — Полсон говорит, что она не производит впечатление старой развалины. Дэнни, ты не шатался там по дневным сеансам? Дэнни не понял: — Что вы имеете в виду, кино? — Нет, бабу. Твой бабец живет возле того киоска, где ты вчера услышал полицейское радио, а Тамаринд — как раз рядом. Шляешься по бабам в служебное время? Голос Дитрих помягчел. Вранье Дэнни получилось убедительным. — Сначала работал, потом шлялся. Я отдыхал в машине, когда появился Найлз. Дитрих скривил лицо в полуулыбке, в полугримасе. На столе зазвонил телефон. Капитан снял трубку: — Да, Нортон. Он здесь. — Послушал, потом сказал: — Один вопрос. Те двое у вас опознаны? Последовало долгое молчание. Дэнни беспокойно топтался у двери. Дверь отворилась, вошла Карен, молча положила на стол пачку бумаг и вышла, не подымая глаз. Главное, думал Дэнни, чтобы капитан не проговорился ей, что у меня есть женщина, и чтоб она не сболтнула ему, что приняла звонок из Лексингтона. Дитрих сказал: — Подожди, это Нортон. Дай мне сначала с ним поговорить. — Закрыл трубку рукой и обратился к Дэнни: — Трупы опознали. Это — отребье, поэтому приказываю: никакого взаимодействия с полицией. На Гойнза у тебя пять дней. Потом я тебя с дела снимаю. Сегодня ограбили «Сан-Факс маркет»; если не успеешь закончить с Гойнзом, займешься этим делом. Я закрою глаза на то, что ты не доложил об адресе Гойнза, но предупреждаю: полиции дорогу не перебегать. Том Полсон мне близкий друг, мы остались друзьями, несмотря на Микки и Бренду, и я не хочу, чтобы ты нас поссорил. Теперь возьми трубку, Нортон Лейман хочет поговорить с тобой. Дэнни схватил трубку: — Да, доктор. — Это говорит дружественный вам источник информации. Карандаш под рукой? Дэнни вытащил из кармана блокнот и карандаш: — Давайте. — Тот, что выше ростом, — Джордж Уильям Уилтси, дата рождения 14.09.13. Дважды арестован за мужеложство, в 43-м изгнан из ВМФ за моральное разложение. Второй — знакомый Уилтси, возможно его «кочегар». Дуэйн Линденор, дата рождения 05.12.16. Один арест за вымогательство — в июне 1941-го. Дело до суда не дошло — заявитель отозвал иск. О местах работы Уилтси ничего не известно; Линденор сочинял диалоги для «Вэрайэти интернэшнл пикчерз». Оба жили по адресу: бульвар Вентура, 11768, мотель «Лесная поляна». В данный момент туда направляется полиция, так что сидите тихо. Ну что, довольны? — Не знаю, доктор, — снова солгал Дэнни. Из своего закутка Дэнни позвонил в архив и городское бюро статистики и опознания и отдел транспортных средств, там ему дали полную информацию о жертвах два и три. Джордж Уилтси арестовывался за совершение непотребных действий в коктейль-барах в 40-м и 41-м; за отсутствием свидетельских показаний окружной прокурор в возбуждении уголовных дел отказал. У него был также длинный список нарушений ПДД.[32] За Дуэйном Линденором ни одного нарушения ПДД не числилось, имелось одно закрытое дело за вымогательство, упомянутое доктором Лейманом. Служащая архива ознакомила Дэнни с географией арестов. Задержания Уилтси подпадали под юрисдикцию города, Линденор подвергался аресту в южном районе округа, на участке Файрстоун. Запрос на Линденора вывел его на сотрудника, который его задерживал, — сержанта Фрэнка Скейкела. Дэнни позвонил в кадры и узнал, что Скейкел по-прежнему работает дежурным вечерней смены. Он позвонил на коммутатор и его соединили с дежуркой. — Скейкел. Слушаю. — Сержант, это помшерифа Апшо, Западный Голливуд. — Да, помшерифа. — Я веду следствие по убийству — оно связано с двумя 187-ми. Одного из убитых вы арестовывали в 41-м. Дуэйн Линденор. Не припоминаете такого? — А как же. Шантажировал богатого юриста по имени Хартшорн. Денежные дела я хорошо запоминаю. Что, пристукнули Линденора?