— Кофе? — указал Лоу на серебряный кофейник. — Нет, спасибо. Смит засмеялся и хлопнул себя по колену: — Догадываетесь о причинах столь раннего вторжения в вашу мирную семейную жизнь? — Попробую угадать, — сказал Мал. — Эллис хочет стать окружным прокурором, я — главным следователем прокуратуры, а вы — занять место руководителя убойного отдела, когда через месяц уйдет в отставку Джек Тирни. У нас деловая встреча по поводу некоего мокрого дела, о котором я еще не слышал. Двое из нас следователи, Эллис — прокурор. Речь идет о карьерном повышении. Попал в точку? Дадли расхохотался во всю глотку, а Лоу сказал: — Хорошо, что вы не дипломированный юрист, Малкольм. Не хотелось бы мне столкнуться с вами в суде. — Значит, угадал? Лоу подцепил на вилку устрицу, обмакнул ее в яичный соус: — Нет. Попросту говоря, билеты на упомянутые вами места у нас уже в кармане. Дадли по доброй воле вызвался… — Я вызвался из чувства патриотизма, — прервал его Смит. — Для меня красная мразь страшнее сатаны. Мал наблюдает, как Лоу прожевал устрицу, потом кусочек бекона, потом яичницу. Дадли курит и смотрит на Лоу. Мал замечает кастет под пиджаком на поясе Дадли: — Значит, большое жюри.[7] Так? Лоу откинулся назад и потянулся: — Вы все схватываете на лету, — отметил он. — Вы следите за местной прессой? — В общем-то нет. — Так вот: сейчас разгорелся серьезный трудовой конфликт и, в частности, в студиях Голливуда. Профсоюз водителей грузовиков[8] выступает против УАЕС — Объединенного профсоюза актеров, статистов и рабочих сцены. У тех долгосрочный контракт с РКО и мелкими студиями на Гоуэр. Они проводят пикетирование с требованием увеличения зарплаты и участия в прибылях, но забастовку не объявляют и… Дадли Смит обеими руками хлопнул по столу: — Все они подрывные элементы, красные ублюдки, все как один! На лице Лоу появляется раздраженное выражение. Мал смотрит на лапищи ирландца и представляет, как они хватают за горло, выкручивают уши, выколачивают признание. Ага, да Эллис просто боится Смита, который принципиально не переносит этого «жидовского сукина сына, адвокатишку-прощелыгу». — Эллис, это что, политическое дело? Лоу потеребил ключик «фибетника» на лацкане: — Речь идет о полномасштабном расследовании большим жюри коммунистического влияния в Голливуде. Вы с Дадли — мои главные следователи. Расследование сосредоточено на УАЕС. Этот профсоюз кишит подрывными элементами, и у них есть так называемый мозговой трест, который всем заправляет, — одна женщина и полдюжины мужчин. Все они тесно связаны с «попутчиками» — теми, кто, ссылаясь на Пятую поправку, отказывался давать показания перед Комитетом по расследованию антиамериканской деятельности[9] в 47-м и был отправлен за решетку. Члены УАЕС совместно работали на постановке ряда фильмов, пропагандирующих коммунистические идеи, к тому же они связаны с другими очагами подрывной деятельности. Коммунизм напоминает паутину. Одна паутинка лепится к другой, а та — к общему гнезду. Паутинки — это имена, имена дают показания и называют другие имена. Вы с Дадли узнаете для меня эти имена. Перед глазами Мала замаячили серебряные капитанские лычки; он внимательно посмотрел на Лоу. И тут черт дернул его возражать во вред самому себе: — Почему же я, а не капитан Бледсо? Он — главный следователь прокуратуры, председательствует на всех банкетах в городе, всеобщий любимец — а это то, что надо, если ведешь большую игру. Я собираю улики в делах по убийствам. Дадли — ловит самих убийц. Почему мы? И почему все это сейчас — в девять утра Нового года? Лоу стал перечислять доводы за, загибая пальцы с наманикюренными, блестящими ногтями: — Во-первых, минувший вечер я провел с окружным прокурором. Завтра на утверждение городскому совету представляется окончательный бюджет нашего отдела на 1950 год, и я убедил его, что сорок две тысячи долларов, оставшиеся у нас неизрасходованными, должны быть направлены на борьбу с красной угрозой. Во-вторых, я договорился с заместителем прокурора и заведующим отделом большого жюри Гиффордом поменяться нашими функциями. Он хочет обрести опыт судебного преследования по уголовным делам, а что хочу я — вам известно. В-третьих, капитан Бледсо в преклонном возрасте. Два дня назад, выступая на общем собрании членов клуба Кивани, он позволил себе целый ряд непристойностей. Он заявил о намерении «оттарабанить» Риту Хейворт[10] и «надрать ей задницу до кровавых пузырей», что вызвало настоящее замешательство. Прокурор посмотрел медицинскую карту Бледсо, и выяснилось, что наш милый капитан перенес несколько микроинсультов и скрыл это. Пятого апреля исполняется двадцать пять лет его службы в нашем управлении, и он уходит в отставку, а до того момента остается чисто номинальным руководителем отдела. В-четвертых, вы и Дадли отличные и чертовски толковые сыщики, прекрасно дополняющие друг друга в методах работы. В-пятых… Мал хлопнул рукой по столу — совсем как Дадли Смит: — В-пятых, мы оба хорошо знаем, что в кресло главного следователя прокурор хочет посадить человека со стороны. Он скорее пойдет к федералам или поищет человека в здешней полиции, чем даст это место мне. Эллис Лоу подался вперед: — Мал, он согласен назначить вас главным следователем и произвести в капитаны. Вам тридцать восемь? — Тридцать девять. — Мальчишка. Засучите рукава, и годков через пять вы палкой будете отбиваться от предложений полицейского начальства. Я буду окружным прокурором, а Макферсон станет вице-губернатором. Ну что, с нами? Правая рука Эллиса Лоу ладонью вниз лежала на столе; Дадли Смит с масленой улыбкой накрыл ее своей. Мал прокрутил в памяти его послужной список: труп проститутки в Чайнатауне, нераскрытое убийство двух черномазых в Уоттсе, вооруженное ограбление и торговля наркотой в негритянском бардаке, посещаемом полицейским начальством… А — была не была! Мал положил свою руку сверху и сказал: — С вами. Дадли Смит подмигнул Малу: — Серьезные партнеры в большом крестовом походе. Эллис зашел за спинку своего стула: — Сначала я скажу, что у нас есть, а потом — что нам нужно. — У нас имеются письменные под присягой показания членов профсоюза шоферов-тимстеров о проникновении красных в УАЕС — профсоюз актеров, статистов и рабочих сцены. Мы сопоставили список активистов комми со списком членов УАЕС, в обоих списках масса одних и тех же фамилий. Мы сделали копии с просоветских фильмов, выпущенных во время войны, — чистой воды красная пропаганда, и это дело рук членов УАЕС. У нас есть «тяжелая артиллерия», о чем я скажу минутой позже. Я уже сделал запрос ФБР и в ближайшее время надеюсь получить оттуда сделанные скрытой камерой снимки красных: на них заправилы УАЕС в тесном кругу с видными членам компартии и теми, кого допрашивали в Конгрессе в связи с делом Сонной Лагуны еще в 43-м и 44-м. Отличный убойный материал, серьезная зацепка. — Дело Сонной Лагуны может обернуться против нас, — сказал Мал. — Осужденные ребята оказались невиновными, настоящего убийцу так и не нашли, и это дело получило широкую огласку. Республиканцы заявили протест. Тут нужен другой подход. Дадли Смит затушил сигарету в чашке с недопитым кофе: — Нет, сынок, они были виновны. Все семнадцать. Я знаю это дело. Они забили Хосе Диаса до полусмерти, приволокли к лагуне и раздавили колесами старого драндулета. Обычные разборки на почве страсти — за пачукос[11] это водится. Диас ухлестывал за сестрой дальней родни одного из компании. Знаете, как эти латиносы устраивают браки со своей же родней и плодят детей. Потому они все и вырожденцы. — Это было состряпанное дело, лейтенант, — вздохнул Мал, — как раз накануне заварухи из-за восстания зутеров,[12] тогда все помешались на этих мексиканцах. И помиловал ребят тогда губернатор от республиканцев, а никакие не комми. Смит глянул на Лоу: — Наш друг предпочитает мнению товарищей-офицеров журналистские сплетни. А потом мы услышим, что в избиении несчастных латинов во время заварухи виновен наш департамент. Должен добавить, что все это — надоевший треп краснозадых. Мал протянул руку к тарелке с булочками и стал говорить твердо, чтобы этот ирландский детина понял, что его никто не боится: — Нет, это надоевший треп полиции. Я тогда работал в управлении, и там мне коллеги, проще говоря, прямо назвали это дело дерьмом. Кроме того… — Джентльмены, прошу вас, — громко оборвал их Лоу, и вовремя: Мал почувствовал, что голос его теряет твердость. Он успел перевести дух и теперь холодно смотрел на Дадли Смита. Тот вежливо улыбнулся. — Не будем спорить из-за дохлого мекса, — сказал Дадли Смит и протянул руку. Мал пожал ее, а Смит подмигнул. — Так-то лучше, — сказал Эллис Лоу. — Кто там был виновен, к делу это теперь не относится. Суть в том, что подрывные элементы все время муссируют тему Сонной Лагуны в своих целях. Вот на что нам следует обратить внимание. Догадываюсь, что вам не терпится отправиться домой к семьям, а потому на этом хочу закруглиться. Ваша задача — обеспечить то, что федеральные власти называют «свидетелями в пользу выставившей стороны» — тех членов УАЕС и прочих леваков, кто желает очиститься от былых связей с комми и может назвать нужные нам имена. Вам следует исходить из того, что прокоммунистические фильмы, снятые этими профсоюзниками, были продуманным заговором, сознательной пропагандой в целях внедрения коммунистической идеологии. Вам нужно получить доказательства территориальной подсудности — то есть что эта подрывная деятельность проводилась в самом Лос-Анджелесе. При этом могут быть затронуты интересы некоторых влиятельных людей — этого не избежать. Что многие кинозвезды Голливуда — попутчики красных — общеизвестно. Это обстоятельство может стать… Лоу замолчал. — Источником средств? — подсказал Мал. — Да. Именно так, хоть и звучит цинично. Вижу, что вам нелегко открыто выразить свои патриотические чувства, Малкольм. В данном деле вам не мешало бы проявить больший пыл. Мал вспомнил, как ему рассказывали, что Микки Коэн перекупил руководство восточного отделения тимстеров Лос-Анджелеса у одного бывшего гангстера, которому требовались деньги для игорного бизнеса в Гаване. — Микки К. может подкинуть баксов, если городские власти не раскошелятся, — начал Мал. — Точно знаю, он будет рад вытурить уаесешников и толкнуть туда своих ребят. В Голливуде можно неплохо заработать. На лице Лоу вспыхнул румянец. Дадли Смит побарабанил по столу костяшками своего кулачища: — А наш друг Малкольм быстро соображает. Верно, сынок. Естественно, Микки хотел бы устроить на студиях своих ребят, а студии ждут не дождутся, чтобы избавиться от профсоюзников. Это не меняет дела: в УАЕС красных пруд пруди… А знаешь, сынок, однажды мы с тобой едва не стали коллегами? Мал вспомнил: в 41-м, когда он получил сержанта, Тад Грин предложил ему перевод в оперативники. Мал отказался. Его не привлекала перспектива гоняться за вооруженными грабителями, вламываться в дома с пистолетом наготове, поджидать автобус с уголовниками из Сен-Квентина[13] и рукоятками пистолетов «обламывать» крутых ребят, приводя их к покорности, — этакая полицейская «дипломатия канонерок». На этой работе Дадли Смит угробил четверых. — Мне хотелось остаться в отделе нравов. — Я тебя понимаю, сынок. Меньше риска, больше шансов на продвижение. Об этом давно поговаривают: Мал Консидайн, сначала патрульный, потом сержант, лейтенант, сотрудник управления полиции и следственного отдела прокуратуры, не хочет пачкать руки. Когда его, еще новобранца, направили в участок Семьдесят седьмой улицы — в гнездо негритянской мафии «Конго», — он испугался и сбежал оттуда. Малу стал интересно: знает ли Дадли Смит историю газовой камеры Бухенвальда. — Верно. Мне казалось, что там я ничего не выиграю. — Про наш отряд болтают разное, но там, сынок, ты был бы на месте. Кое-кто думал иначе, но ты сумел бы их переубедить. «Намекает на старую сплетню», — подумал Мал. Глянул на Лоу и сказал: — Давайте ближе к делу. О какой «тяжелой артиллерии» вы говорили? Лоу переводит взгляд с Мала на Смита и обратно: — У нас есть два хороших помощника. Один — бывший фэбээровец Эдмунд Дж. Саттерли. Он возглавляет группу «Против красной угрозы». Группа на договорных основах обслуживает корпорации и выявляет, если можно так выразиться, «остро мыслящих» работников в развлекательной индустрии. Она проверяет наличие у нанимаемых на работу коммунистических связей и помогает отсеивать подрывные элементы, которые уже могли там завестись. Эдмонд — специалист по коммунизму и будет вас инструктировать, как наилучшим образом собирать улики. Другой — психиатр, доктор Сол Лезник. С 40-х годов был доверенным лицом компартии в Лос-Анджелесе и уже несколько лет работает на ФБР. Мы получили доступ ко всем его досье; там все шишки профсоюза УАЕС со всем их грязным бельем с довоенного времени. Тяжелая артиллерия.