– Это ни в какие ворота, – начальник укоризненно мотает головой. – Сотовый её проверили? Звонки, сообщения. – Да, – Савушкин начал улыбаться. – Последний месяц она по нескольку раз в день созванивалась с одним абонентом. Много сообщений. Последнюю неделю практически все интимного характера. – Владельца номера установили? – Это Буремжой Ахромбой. Зарегистрирован во Владивостоке, – улыбка сползает с рожи Савушкина. – Думаю, что сим-карту купили на улице, а эти данные полностью выдуманы. Я звонил на этот номер, но он отключён. Хромов наблюдает за поражением своего главного соперника, закинув ногу на ногу. Торжествует. – Бардак в стране, – начальник поднимается и упирается руками о стол. – Получается, товарищи полицейские, что хлеб свой мы зря едим, коли даже первостепенные оперативные мероприятия не в состоянии выполнить? У нас сколько нераскрытых убийств? Пять? Шесть? Да вы с ума сошли! Проверка через несколько дней. А мне тут вашего ритуального убийства ещё не хватает! Воровство, убийства ритуальные, Хромов ещё где-то педофилов этих находит. Ну вот, настал выход Бориса. Пусть Савушкин раскрывает карманные кражи – это максимум, на что способен его скудный мозг. Хромов давно заметил, как Савушкин выслуживается перед Поляковым, явно в будущем метит на место начальника отдела. А вот хрен тебе, тупой придурок. Лизать жопу и раскрывать серьёзные преступления – это разные вещи. Сейчас Борис выложит свои результаты, и тогда тупой Савушкин снова окажется в жопе. Борис надеется, что Савушкина выпрут из органов как профнепригодного кадра. Да и правильно, такие тупоголовые в органах не нужны. – Товарищ полковник, разрешите доложить, – Хромов поднимается с видом победителя. Даже несмотря на адскую боль в голове и заложенный нос, у капитана отличное настроение. Поляков кивает и садится обратно в кресло. – Вчера я опросил классную руководительницу и подругу жертвы, – капитан косится на Савушкина, видит, как тот сползает по стулу и опускает глаза. Отлично. Хромов, как всегда, оказался впереди планеты всей, и, как только Поляков уйдёт на пенсию, Борис займёт его место. – Подруга утверждает, что у жертвы был молодой человек, с которым она ушла после школы. – Кто этот молодой человек, ты выяснил? – в голосе начальника по-прежнему слышится злость, но тембр сменился на более мягкий, он доволен Хромовым. – Да. Его зовут Маценко Алексей, двадцать один год. Адрес узнал полчаса назад. – Вот, товарищи сыщики. Берите пример с товарища капитана, – Поляков едва заметно улыбается. – Товарищ полковник, это ещё не всё, – Хромов ликует, настала минута его триумфа. – Утром звонил эксперт. Анализ крови показал, что девушка была под МДМА. – Это что ещё такое? – Полусинтетический наркотик, – опер хотел полностью повторить слова эксперта, но забыл. – Борис, а скажи мне, почему ты ещё сидишь у меня в кабинете, а не едешь на задержание этого Маценки? – Понял. Хромов подскакивает со стула. Давление резко поднимается, но он удерживается на ногах. Перед глазами возникает туман и тут же рассеивается. Всё нормально. Борис быстро направляется к выходу. Уже в коридоре он слышит, как кричит вдогонку Поляков, приказывая взять в помощь людей, но капитану никто не нужен, он справится один. Ладно, со стажёром. Борис спускается на второй этаж, подходит к своему кабинету и открывает дверь. Стажёр стоит на том же месте, что и десять минут назад. Будто статуя. Но как только Хромов входит в кабинет, парень оживает. – Борис Николаевич, мне не дозвониться до отдела в Озёрном, – с грустной напомаженной рожей говорит Роман. – Это потом, – капитан кивает, и стажёр идёт за ним. – Сейчас едем на задержание Маценко. Звонить потом будем. А может, уже и не надо будет никому звонить. Они быстрым шагом идут по коридору. – Я что-то никого кроме нас не вижу, – парень оглядывается, не сбавляя шаг. – Мы на задержание вдвоём едем? – А кто тебе ещё нужен? Спецподразделение с автоматами? Думаешь, мы вдвоём не справимся? – капитан едва заметно улыбается, после совещания настроение улучшается, даже несмотря на амфетаминовую депрессию. – А если он вооружён? – интересуется стажёр, но не заметно, что он нервничает. – Мне табельное оружие не выдали. Они спускаются по лестнице и оказываются в холле. – Правильно сделали, что не выдали, – Хромов подходит к «дежурке» и обращается к полицейскому за пультом. – Есть машина? Сегодня дежурит не Петрович, а молодой сотрудник, с которым Борис практически не знаком. Дежурный с удивлением смотрит на капитана, затем протягивает ключи. – Опять это корыто ржавое, – опер недоволен. А случись погоня? У девятки колёса отвалятся, если её разогнать быстрее шестидесяти километров в час. – Есть что поприличнее? Дежурный мотает головой. Хромов матерится, но расписывается в журнале. Вместе со стажёром выходят на улицу, дежурный провожает капитана недоумённым взглядом. Уже на улице они садятся в автомобиль, и опер заводит двигатель. Девятка рвёт с места. Дом главного подозреваемого находится рядом с жильём убиенной. Можно сказать, соседний. Их разделяет музыкальная школа, построенная из красного кирпича. Девятка мчится мимо школы, по карману, и въезжает во двор. Борис замечает в зеркало заднего вида, как за ним пристроилась патрульная машина. Всё же начальник дал наряд в помощь. Но эти идиоты с включённой сиреной весь двор на уши поставят, а если Маценко услышит, то быстро сбежит. Хромов останавливает машину возле первого подъезда. Подбегает к патрулю и приказывает выключить звук. Затем спешно проходит вдоль дома от подъезда к подъезду, в поиске нужной квартиры. Трое полицейских и стажёр следуют чётко за ним, чуть ли не след в след. Третий подъезд оказывается тем самым, и капитан дёргает с силой дверь. Второй раз. Эйфория, явившаяся после того, как у Хромова возник подозреваемый, придаёт сил, и магнитный замок поддаётся. Борис распахивает дверь. Ощущает прилив крови к голове. Но дурное чувство быстро проходит. Пять человек бегут по лестнице вверх. На ходу Хромов вынимает табельный пистолет и снимает его с предохранителя. Нужная квартира оказывается на четвёртом этаже. Они встают по бокам обшарпанной двери, и Борис прислушивается. За дверью едва слышно, как работает телевизор. Вроде вещает утренние новости. Капитан нажимает на звонок. Раздаются шаркающие, но быстрые шаги, и дверь распахивается. На пороге стоит женщина в синем продранном халате и с тёмными растрёпанными волосами. Её глаза красные и мокрые. Женщина плачет. Хромов врывается в квартиру с пистолетом в руках, отодвигая женщину в сторону и громко произносит: – Спокойно мать, работает полиция! Женщина вскрикивает – то ли от неожиданности, то ли оттого что ударяется спиной о стену коридора, когда оперуполномоченный её отталкивает. Капитан и двое полицейских обходят всю квартиру, но Маценко нигде нет. Тогда Борис отпускает трёх сотрудников и поворачивается к ошалевшей женщине. Вынимает удостоверение и произносит: – Меня зовут Хромов Борис Николаевич, я из двадцать седьмого отдела полиции, – убирает пистолет в кобуру и показывает хозяйке квартиры документ. – Подскажите, а Алексей Маценко в этой квартире проживает? Женщина так перепугалась, что несколько минут молчит, прислонившись спиной к стене. Она огромными глазами смотрит на удостоверение, на Хромова, затем куда-то рядом с ним. Опер повторяет вопрос, но громче. – Я Анна Андреевна, – выдавливает из себя женщина, постепенно начиная отходить от шока. – Он… он мой сын. А что случилось? Почему вы врываетесь в квартиру? – Мы разыскиваем вашего сына. Уделите нам несколько минут. – Вы влетаете в мою квартиру без каких-либо объяснений и бумаг, пугаете меня, а теперь хотите, чтобы я уделила вам несколько минут? «Какая же ты тупая, – думает Хромов. – Сейчас я тебе всё объясню, и ты уделишь нам столько времени, сколько я посчитаю нужным». – Ваш сын подозревается в убийстве, – капитан произносит это с едва скрываемым удовольствием. Даже на некоторое время забывает о своей амфетаминовой депрессии. – В каком убийстве? – женщина спрашивает это словно у воздуха и медленно опускается по стене. – Вот именно об этом мы и хотим с вами поговорить. Опер стоит над женщиной. Порывается ей помочь, но передумывает. Надо относиться к представителям власти с уважением, ведь просто так полиция не вламывается в квартиры. Исключительно по делу. Хозяйка жилища поднимается с пола и проходит в кухню, приглашая Хромова за собой. – Когда вы видели своего сына последний раз? – спрашивает капитан. В тесной кухне стоит небольшой стол с пожелтевшей и протёртой скатертью. Старая газовая плита и покосившийся сервант будто отправляют в прошлое, лет на пятьдесят. Хромов усаживается на табурет, а хозяйка садится напротив. Капитан достаёт блокнот и карандаш, пролистывает несколько страниц и смотрит на женщину, готовый фиксировать всё, что она скажет. Стажёр стоит в дверном проёме. – Когда последний раз вы видели Алексея? – Борис повторяет свой вопрос. – Две недели назад, – женщина слегка оправилась от шокирующей новости, голос стал звучать стойко и уверенно, но скопившиеся слёзы в уголках глаз выдали её переживания за сына. – Прошу вас, скажите, что он натворил? – На данный момент мы его ни в чём не обвиняем. Только подозреваем. У вас можно курить? – спрашивает Хромов, женщина кивает и ставит на стол сколотое блюдце. Капитан закуривает. – Вы не видели сына две недели. Он с вами связывается? Звонит вам? – Нет. – Где его можно найти? Может, у друзей? – Я не знаю его новых друзей. У капитана в голове появляются два варианта касательно матери подозреваемого: либо она действительно ничего не знает о том, где её сын, либо она его покрывает. Хромов затягивается и выпускает дым в сторону окна. Чахлым цветам становится ещё хуже. – И вас совсем не беспокоит судьба пропавшего сына? – эту фразу капитан произносит с нескрываемой издёвкой. – Конечно, интересует! – дама аж привстаёт, но тут же плюхается обратно. – Вы что, считаете меня халатной родительницей? – Ну что вы, – капитан стряхивает пепел в блюдце, – но обычно, когда люди исчезают и подолгу не выходят на связь, родственники начинают переживать, пишут заявление в полицию. Вы писали заявление о пропаже сына? – Не писала, – женщина опускает голову, теперь она похожа на котёнка, зассавшего все углы. – Понимаете, у Лёши проблемы начались. В компанию дурную попал после армии. – Это и есть его новые друзья? – теперь главное не давить на женщину, и она всё расскажет. – Расскажите поподробнее об этой компании. – Я всё расскажу, но прошу вас, сначала скажите мне, в чём вы его подозреваете? – взмолилась женщина, и капитан начинает испытывать жалость к ней. На миг представляет себя на её месте. А ведь он тоже отец, и, случись подобное с его сыном, он бы места себе не находил. – Ваш сын подозревается в изнасиловании и убийстве несовершеннолетней девушки, – Хромов тушит сигарету в блюдце и вдруг осознаёт, что почему-то боится смотреть матери в глаза. Хозяйка квартиры закрывает лицо руками, сгибается, как знак вопроса, и трясётся. Капитан осматривает кухню. Видит на плите закоптившийся чайник. Встаёт, берёт первую попавшуюся кружку со стола и наливает воду. Протягивает женщине. Та с жадностью пьёт, затем долго смотрит на полицейского и, наконец, произносит: – Это всё наркотики виноваты. – Расскажите обо всё с самого начала, – капитан забирает кружку и ставит на стол. – Вы сказали, что после армии Алексей попал в плохую компанию. – Да, в середине июля Лёша вернулся из армии. Связался с какой-то компанией, но я не знаю никого оттуда. Стала замечать, что с сыном что-то не то, – Анна Андреевна вытирает глаза рукавом халата. – Его поведение было странным. То он в хорошем настроении, то зол, как чёрт, на всех и вся. Я догадалась, что это наркотики. А месяц назад я нашла у него несколько пакетиков с таблетками и порошком. Женщина опять закрывает лицо руками и плачет. В открытую форточку врывается визг какой-то птицы, будто плачь грудного ребёнка. – Не переживайте, я уверен, всё образумится, – Хромов искренне пытается успокоить женщину, но понимает, что сам в такой ситуации был бы неспокоен. – В тот день мы сильно поругались, – по дрожащему голосу Анны Андреевны полицейский понимает, что ей тяжело вспоминать ссору с сыном, тем более из-за наркотиков. – Он выхватил у меня из рук эти проклятые пакетики и ушёл. – С того дня вы его не видели? Не звонили ему?