– Кому это могло понадобиться? – Понятия не имею. Но если я его поймаю, буду бить по морде, пока не признается. Роза хотела сказать еще что-то, и даже много чего, но вдруг одернула себя, внезапно насторожилась, словно ни с того ни с сего подумала о чем-то важном и сокровенном, возможно, даже запретном. В конце концов, не заботясь о правдоподобности, она сказала: – Ладно, проехали. Я, наверное, глупо себя веду. Погорячилась. – Роза, что вы заметили? Вы что-то поняли? – Нет, ничего. – В чем дело? Роза, что происходит? Что-нибудь случилось? – Ничего не случилось. – Вы знаете, кто сделал эту татуировку, верно? – Нет, я ничего не знаю. – Почему мне не верится? – Мне нет никакого дела, во что тебе верится. Не желаешь мне верить – не задерживаю. Роза на минуту отвлеклась, чтобы прикурить очередную сигарету. Глубоко затянувшись, выпустила струю дыма с завихрениями. Она не стремилась направить дым в лицо Мэрилин, но эффект получился почти такой же. – Прошу прощения, Роза. Я не хотела вас обидеть. – Однако обидела. – Мне очень жаль. Простите. У меня к вам еще много вопросов. – Мне больше нечего сказать. – Прошу вас. – Может быть, в другой раз. А может быть, и нет. – Роза, я искренне сожалею. – Ты это уже говорила. – Что я могу для вас сделать? – Ничего. Разве что позволить сделать на себе какую-нибудь тату. Мэрилин молча поднялась, собрала вещи и направилась к двери. – Я хорошенько об этом подумаю, – сказала она с порога. 15. Его светлость Рэй Зак Уэбстер бил баклуши за стойкой. Голова, глазница и спина болели, в уме крутились мысли о том, что можно было сказать или сделать, чтобы избежать побоев, а также подтолкнуть Мэрилин к заявлению: «У меня завтра встреча с тату-мастером, но какого черта! У нас еще вся ночь впереди». Воображению, прежде чем оно подсказало волшебные слова или действия, помешало появление перед магазином пижонского, цвета сливочного масла кабриолета Рэя Маккинли. Рэй прибыл с одним из нерегулярных, необъявленных визитов. Зак был не против отвлечься, но не таким образом. Он терпеть не мог набеги Рэя. Хозяин вел себя шумно, развязно и любил дразнить Зака своим богатством. Все его разговоры неизменно вращались вокруг дорогого ресторана, в котором он побывал накануне, новой машины, которую он купил, или офигительно экзотической поездки на выходные, из которой он только что вернулся, потратив сумму, превышающую годовую зарплату Зака. И хотя Зак верил Рэю, когда тот говорил, что «Утопиум» – одно из его меньших предприятий, он не понимал, к чему было повторять это так часто. Визитная карточка представляла Рэя как «застройщика», не раскрывая туманную суть его бизнеса. Чтобы империю недвижимости когда-либо создал милый, сострадательный простофиля – такого еще никто не слышал. Возможно, иногда Рэю и приходилось показывать зубки, однако, по мнению Зака, он зачастую просто набивал себе цену. Пресса нередко поднимала тему выселения жильцов и отъема имущества у должников. Когда местные журналисты называли Рэя «королем трущоб», тот буквально принимал эпитеты писак за комплимент. Рэй также любил намекать на некую таинственную закулисную жизнь. Никогда не вдаваясь в детали, он небрежно ронял фразы об отмывании бабла, взятках, связях с некими крайне опасными людьми. Зак понятия не имел, когда тот говорил правду, а когда гнал пургу. Прямо с порога Рэй завел монолог о японском ресторане, где ужинал вчера вечером, распространяясь о тунцовых брюшках, морских ежах и печени морского черта («дорогая, но она того стоит»), как вдруг заметил «фонарь» под глазом Зака. – Что с тобой приключилось? Вопрос был достаточно расплывчатый, что давало возможность выбрать ответ на свое усмотрение. – Налетел на дверь, – буркнул Зак, не стремясь убедить хозяина. – Дверь с кулаками? Бывает. Это меня как-то касается? Зак прикинул, стоит ли посвящать в дело Рэя, но раз драма разыгралась перед магазином и внутри него, владельца, пожалуй, следовало проинформировать. – Возможно. Ты не знаешь типа, что разъезжает на синем «Кадиллаке»? В потрепанной кожаной куртке? Женщин он тоже не стесняется бить. – Мало ли таких. – А ты не слышал о женщине с татуировкой на спине? Рэй расхохотался, высоко подбросив брови: – Почти наш ассортимент! Нет, не слышал. – Тогда ты знаешь еще меньше меня. Так даже лучше. Рэй взглянул на Зака с ироничным интересом. – Я всегда надеялся, что у тебя есть хоть какая-то личная жизнь. Молодец. Нет, ты серьезно? Может, тебе привезти электрошокер или обрез? – Не надо. – Если ты хочешь, чтобы я разобрался, я разберусь. Мне не нравится, когда обижают моих подчиненных. У меня есть связи. – Боюсь, станет только хуже. Рэй пожал плечами, как бы давая понять: я уважаю твое мнение, но ты не прав. – Надеешься, что, кроме ума и обаяния, ничего не понадобится? – Пока что они мне служили верой и правдой, – ответил Зак, хотя дело обстояло не совсем так. – Ладно. Проехали. Давай-ка я покажу последнее сокровище, которое тебе предстоит продать к моей выгоде. Рэй вручил Заку цилиндрический футляр для карт, или, другими словами, тубус – обтянутую кожей трубу с ремешками и латунными застежками, диаметром десять сантиметров и длиной около шестидесяти. – Интересно, угадаешь, что это? Зак расстегнул застежки, извлек из обитого войлоком нутра свернутую трубкой карту и расстелил ее на прилавке. Карта была запутанная, нарисованная от руки разноцветными чернилами и карандашами, изображала незнакомый город, но без каких-либо ярлычков, названий улиц или заметных ориентиров. Над ней явно трудился любитель, а не профессиональный картограф. В карте сквозило что-то наивное и даже примитивное. Тем не менее детали были прорисованы с пугающей одержимостью, все поле покрывали различные знаки – квадратики, кружочки, звездочки, треугольники, ромбы разного цвета и размера. – Как думаешь, что это? – спросил Рэй. – Даже не знаю. – Ты слышал о Джеке Торри? – Нет. – Не удивлен. Вашего брата только суперманьяки интересуют. А этот никого не убил, хотя иногда балансировал на грани. Он «всего лишь» насиловал женщин, зато серийно – перевалил за сотню. Хитрый был. Не выдавал себя шаблонными действиями, стандартными повторами. Помимо изнасилований оставался чист как стеклышко – не числился ни в одной картотеке. Возможно, копы его в конце концов сцапали бы, но Джек облегчил им задачу – явился с повинной. Во всем сознался сам. Наверное, совесть заела, вот и не выдержал. Это согласно оптимистичной версии. А может, просто хотел продемонстрировать, как он крут. Разумеется, имен большинства жертв он не знал, зато знал место и время каждого нападения, а потому нарисовал для полицейских карту… Она перед тобой, Зак. – Что значат эти символы? – В том-то все и дело – Джек не оставил ключа. Возраст, раса, цвет волос, количество раз? Другие знают не больше, чем ты. Посиди, поглазей на карту – может, первым разгадаешь код. – Сомневаюсь. – Ну как хочешь. И все-таки хороший экземпляр, а? – Скорее пакостный. – А для кого-то – пикантный. Вопрос вкуса. – Где ты ее взял? – Тебе все расскажи.