— Прошу прощения, сэр, но не соблаговолите ли вы держать свои руки при себе! — Простите, — пробормотал я. Воцарилось неловкое молчание, во время которого стало ясно, что нам пора. Спустившись с башни, мы присоединились к нашим друзьям и попрощались с Клэр и Фионой. Клэр уже лежала не на траве, а на одеяле и подушке, которые ей предоставили животные. Она, подобно принцессе, принимала нас, расположившись на своей импровизированной постели, а мы по очереди опускались перед ней на колени. — Пообещай, что вернешься, — потребовала она у меня, когда подошла моя очередь. — И пообещай, что спасешь мисс Сапсан. — Я сделаю все от меня зависящее, — кивнул я. — Этого мало! — сурово произнесла она. — Я вернусь, — уточнил я. — Обещаю. — И спасешь мисс Сапсан! — И спасу мисс Сапсан, — повторил я, хотя мне самому это обещание показалось пустым. Чем более уверенным я пытался выглядеть, тем меньше уверенности ощущал на самом деле. — Хорошо, — кивнула она. — Мне было ужасно приятно познакомиться с тобой, Джейкоб, и я рада, что ты остался с нами. — Я тоже рад, — ответил я и быстро встал, потому что ее сияющее личико в обрамлении белокурых локонов было таким серьезным и искренним, что у меня сжалось сердце. Она безоговорочно верила всему, что мы ей говорили: что ей и Фионе будет хорошо здесь, среди этих странных животных, в петле, покинутой создавшей ее имбриной; что мы за ними вернемся. Я всем сердцем надеялся, что мы делаем эти заявления не только для того, чтобы убедить в осуществимости своей невероятной затеи самих себя. Хью с Фионой стояли немного поодаль. Они держались за руки и касались друг друга лбами, прощаясь на свой собственный безмолвный лад. Мы все уже попрощались с Клэр и были готовы тронуться в путь, но никто не решался их потревожить, поэтому мы просто стояли и смотрели. Фиона отстранилась от Хью и, вытряхнув несколько семян из буйной копны своих волос, вырастила огромный розовый куст, увенчанный красными бутонами, на том месте, где они оба стояли. Пчелы Хью ринулись его опылять, и, пока они этим занимались (казалось, девушка сделала это только для того, чтобы на мгновение уединиться со своим другом), Фиона обняла Хью и что-то прошептала ему на ухо. Он кивнул и что-то шепнул в ответ. Когда они наконец обернулись и увидели, что все на них смотрят, Фиона покраснела, а Хью направился к нам небрежной походкой, сунув руки в карманы. Пчелы роем летели за ним. — Пошли, спектакль окончен, — проворчал он. Уже смеркалось, когда мы начали спуск с горы. Звери провожали нас до отвесной стены. — Вы с нами не пойдете? — спросила у них Оливия. Эму-раф по имени Дердра фыркнула: — Там, снаружи, нам не протянуть и пяти минут. Вам,может, и удастся сойти за нормальных. Но одного взгляда на меня… — Она покрутила своим двуногим телом. — Меня в мгновение ока пристрелят и сделают чучело. Пес подошел к Эмме и произнес: — Я хотел бы попросить вас еще об одном одолжении… — Вы были так добры к нам, — ответила она. — Просите все, что хотите. — Вы не могли бы оказать любезность и зажечь мне трубку? У нас тут нет спичек. Я уже много лет не курил по-настоящему. Эмма уважила просьбу, прикоснувшись горящим пальцем к чаше его трубки. Пес с наслаждением затянулся и произнес: — Я желаю вам удачи, странные дети. Глава пятая Мы висели, вцепившись в сеть подобно стае обезьян. Шкив скрипел, веревка трещала и раскачивалась, рывками опуская нас вниз. Кучей упав на землю, мы долго выпутывались из сети. Несколько раз мне казалось, что я свободен, и я вставал — только для того, чтобы с глухим стуком снова рухнуть, растянувшись во весь рост. Мертвая пуст о та лежала всего в нескольких футах от нас. Ее щупальца подобно лучам морской звезды распластались во все стороны, выглядывая из-под раздавившего ее валуна. Мне было даже малость неловко смотреть на это страшное существо, позволившее уничтожить себя таким слабым созданиям, как мы. Я подумал, что вряд ли нам так повезет в следующий раз, если он нам представится. Мы на цыпочках обошли смрадный труп пуст о ты и со всех ног пустились вниз по опасной тропе, развив такую скорость, какую только позволяли ее неожиданные повороты и ухабы, а также взрывоопасный груз Бронвин. Спустившись вниз, мы увидели на пружинистом мху собственные следы, уводящие в лесную чащу. Мы вышли на берег озера, когда солнце окончательно скрылось за деревьями и в воздухе с писком закружили летучие мыши. Они, казалось, пытались предостеречь нас от опасностей грядущей ночи, сопровождая нас всю дорогу до самого великана. Прошлепав по мелководью, мы вскарабкались в его каменный рот, снова спустились в горло-колодец и нырнули в подземный тоннель, служивший выходом из петли. Несмотря на яркий солнечный день в сентябре сорокового года, вода в озере была ощутимо холоднее. Дети по очереди выныривали вокруг меня и тут же с визгом закрывали уши руками, защищаясь от давления на перепонки, всегда сопровождающего стремительную смену времени. — Это похоже на взлет самолета, — охнул я, двигая челюстями в попытке избавиться от неприятного ощущения. — Я никогда не летал на самолете, — отозвался Гораций, стряхивая воду с полей шляпы. — Еще так бывает, когда несешься по шоссе и кто-то открывает окно машины, — добавил я. — Что такое шоссе? — спросила Оливия. — Брось, неважно. — Тс-с, — прошептала Эмма. — Слышите? Издалека доносился собачий лай. Похоже, собаки находились действительно очень далеко, но в густом лесу звук способен перемещаться самым причудливым образом, и расстояния могут быть обманчивы. — Мы должны двигаться очень быстро, — произнесла Эмма. — Пока я не позволю, не разговаривать и не издавать никаких иных звуков, причем это касается и вас, директриса! — Я швырну взрывающееся яйцо в первую же собаку, которая окажется поблизости, — заявил Хью. — Будут знать, как гоняться за странными людьми. — Не вздумай, — предостерегла его Бронвин. — Стоит неосторожно обойтись с одним яйцом, и они могут взорваться все! Мы вышли из озера и снова начали пробираться через лес. Миллард вел нас, используя мятую карту мисс Королек. Через полчаса мы вышли на грунтовую дорогу, которую нам показал Эддисон с верхней площадки башни. Мы стояли и озирались вокруг, пока Миллард изучал карту, поворачивая ее боком и пытаясь разглядеть крошечные обозначения на ней. Я сунул руку в карман джинсов и нащупал телефон, по старой привычке рассчитывая открыть свою собственную карту, но обнаружил лишь черный прямоугольник с погасшим экраном. Помимо того что телефон намок и разрядился, от ближайшей сотовой вышки его отделяло не меньше пятидесяти лет. Он был единственной из моих вещей, уцелевшей во время шторма, но в этом времени он был совершенно чуждой и бесполезной вещью, и я зашвырнул его в чащу. Не прошло и тридцати секунд, как мне стало его жаль, и я бросился его разыскивать. По какой-то неведомой причине я был не готов с ним расстаться и с облегчением сунул его обратно в карман. Миллард сложил карту и провозгласил, что нам необходимо поворачивать налево и что до города не меньше пяти или шести часов ходьбы. — Если мы хотим прийти туда засветло, нам лучше поторопиться. Прошло совсем немного времени, и Бронвин заметила облачко пыли, поднимающееся над дорогой позади нас. До него было далеко, но оно явно приближалось. — Кто-то сюда едет, — сообщила она нам. — Что будем делать? Миллард снял пальто и швырнул его в высокую придорожную траву, мгновенно став невидимкой. — Я посоветовал бы вам исчезнуть, — заметил он, — насколько вы способны это сделать. Отбежав в сторону от дороги, мы присели за густыми кустами. Облачко пыли росло, и вскоре послышался стук деревянных колес и топот копыт. Оказалось, что это вереница фургонов. Когда они с громким скрипом вынырнули из пыли и поравнялись с нами, я услышал возглас Горация и увидел широкую улыбку Оливии. Это были не серые практичные повозки, которые я видел на Кэрнхолме. Эти запряженные длинногривыми лошадьми фургоны скорее напоминали бродячий цирк, поскольку были раскрашены во все цвета радуги и могли похвастаться причудливой резьбой деревянных крыш и дверец. Обращали на себя внимание также разноцветные шарфы мужчин и яркие бусы женщин. Вспомнив, как Эмма рассказывала мне о бродячих ярмарках, с которыми ездили странные дети вместе с мисс Сапсан, я обернулся к ней и шепотом поинтересовался: — Они странные? — Это цыгане, — ответила она. — Это хорошая или плохая новость? Она прищурилась и покачала головой. — Пока неизвестно. Я почти не сомневался, что знаю, о чем она думает. До города, в который мы направлялись, было еще очень далеко, а эти фургоны двигались гораздо быстрее нас. Твари и их собаки продолжали охотиться на нас, и эта дополнительная скорость могла нас спасти. Но мы не знали, кто эти цыгане и можно ли им доверять. Эмма покосилась на меня. — Как ты думаешь, стоит ли попросить их, чтобы они нас подвезли? Я посмотрел на фургоны и снова перевел взгляд на Эмму. Потом подумал, как будут чувствовать себя мои ноги после шестичасовой прогулки в туфлях, которые до сих пор не высохли. — Конечно стоит, — кивнул я. Махнув рукой остальным, Эмма указала на последний фургон и пальцами продемонстрировала, что надо бежать за ним. Он был сделан как маленький домик, с окошками с обеих сторон. Позади домика была площадка, похожая на крыльцо, достаточно просторная, чтобы вместить нас всех, если мы тесно прижмемся друг к другу. Фургон ехал быстро, но догнать его было бы нетрудно. Поэтому, как только он миновал нас и возница уже не мог видеть нашу банду, мы выскочили из кустов и бросились вдогонку. Эмма вскочила на площадку первой и начала помогать остальным. Мы по очереди взобрались и уселись на заднем «крыльце» фургона, стараясь вести себя тихо, чтобы нас не услышал возница. Таким образом мы ехали довольно долго, пока головы у нас не начали гудеть от грохота колес, а одежда не покрылась толстым слоем пыли. Яркое полуденное солнце постепенно клонилось к западу и уже скрылось за верхушками деревьев, которые, подобно стенам огромного зеленого каньона, вздымались по обе стороны дороги. Я беспрестанно всматривался в окружающие нас заросли, опасаясь, что в любой момент из них могут выскочить твари со своими собаками. Но на протяжении нескольких часов мы не повстречали никого, ни одного путника. Создавалось впечатление, что мы явились в страну, покинутую всеми жителями. Время от времени вереница повозок останавливалась и мы замирали, затаив дыхание, готовые бежать или отбиваться. Мы отправляли Милларда на разведку, и он, прокравшись вдоль всего каравана, возвращался с сообщением о том, что цыгане просто разминают ноги или подковывают лошадь, после чего мы снова трогались в путь. Постепенно я перестал волноваться относительно того, что случится, если нас обнаружат. Цыгане выглядели очень уставшими и совершенно безобидными. Мы сойдем за обычных детей и попытаемся их разжалобить, представившись бездомными сиротами. У вас не найдется для нас кусочка хлеба? — спросим у них мы. Если нам повезет, они накормят нас обедом и отвезут на станцию. Прошло совсем немного времени, и моя теория подверглась испытанию практикой. Фургоны резко съехали с дороги и остановились на небольшой поляне. Не успела осесть пыль, как наш фургон обогнул здоровенный цыган в кепке. Его губы с черной гусеницей усов под носом были угрюмо стиснуты, и их опущенные вниз углы явно не предвещали ничего хорошего. Бронвин спрятала мисс Сапсан за пазуху, а Эмма спрыгнула на землю и пустила в ход все свое актерское мастерство, пытаясь выдать себя за несчастную сироту. — Сэр, будьте милосердны! В наш дом попала бомба, и наши родители погибли. Мы заблудились и…