Он прошел по роскошному ковру к двойным дверям, которые вели во внутреннее святилище, и взялся за медную ручку. Он всегда ощущал что-то вроде боли в последний момент перед тем, как войти. За дверьми располагалось золоченое уродство – пространство, изобилующее золотым и черным цветом и занимаемое двумя воистину ужасными троллями. В девяти случаях из десяти они даже не удостаивали его взглядом, когда он передавал им диск, но время от времени отпускали какое-нибудь пренебрежительное замечание, а несколько раз шерстили его за какое-то надуманное нарушение. Дей попытался повернуть ручку, но оказалось, что дверь заперта. Это было необычно. – Айрис! – позвал он, поворачиваясь. – Дверь заперта. Секретарь наклонилась к интеркому на ее столе и нажала кнопку: – Мистер Берч? Пришел мистер Дей, принес данные. Она подождала, но ответа не последовало. – Мистер и миссис Берч? – снова обратилась она. Ответа опять не последовало. – Наверно, интерком испортился. Айрис поднялась, резво подошла к двери и громко стукнула два раза. Подождала. Опять стукнула два раза, и опять. Снова ожидание. – Как странно. Я знаю, что они там. Она подергала ручку, подергала еще раз. Потом взяла электронную карточку, висевшую у нее на шее, провела по сканеру, приложила палец. Раздался щелчок, и дверь открылась. Дей последовал за Айрис в пышное и вульгарное пространство кабинета. На миг ему показалось, что здесь по-новому оформили интерьер – в красном цвете. Потом он понял, что видит кровь, больше крови, чем он когда-либо видел в жизни; он даже представить себе не мог, что может быть столько крови в двух обезглавленных телах, лежащих на пропитанном кровью ковре у него под ногами. Дей услышал «ох» и повернулся как раз вовремя, чтобы подхватить Айрис: у нее подкосились ноги, и она начала падать на пол. Он вытащил ее из кабинета, хлюпая туфлями по пропитанному влагой ковру. Дверь за ним автоматически закрылась, когда он уложил Айрис на диван в приемной, к внезапному испугу всех, кто там находился. Потом он отыскал место для себя и сел, опустив голову на трясущиеся руки. – Что такое? – резко спросила одна из секретарей. – Что случилось? Туман в голове мешал Дею говорить. Но для него было уже очевидно, что именно случилось. – Да что там такое? – повторила она, пока он пытался прогнать туман из головы, чтобы ответить. Вокруг них начали собираться люди, другие нерешительно подошли к двери внутреннего кабинета. – Бога ради, скажите нам, что случилось! Другие находившиеся в приемной бросились к двери внутреннего кабинета и попытались ее открыть, но дверь автоматически заперлась, когда закрылась. – Месть, – выдавил из себя Дей. – Месть случилась, вот что. 32 У входа на верхний этаж, рядом с лифтом, криминалисты установили блок-стеллажи с защитными костюмами, масками, перчатками и бахилами. Лейтенант д’Агоста облачился по полной, как и Пендергаст. Д’Агоста не мог не отметить, что агент неважно выглядит в таком одеянии, очень неважно. В сочетании с его бледной кожей и тощей фигурой мешковатый халат походил, скорее, на саван. Они зарегистрировали свое появление при входе, где их ждал сержант Карри, уже натянувший костюм. Весь этаж получил статус места преступления, и криминалисты вовсю занимались делом, многие на четвереньках, собирая находки пинцетами и укладывая их в пробирки и полиэтиленовые пакеты на молнии. Одевшись, д’Агоста остановился, чтобы посмотреть на их работу. Вид у них был профессиональный, в высшей степени профессиональный. Конечно, при появлении начальства и ФБР на месте преступления все устраивали для них представление, но эти криминалисты были лучшими в нью-йоркской полиции, и их профессионализм все могли увидеть в деле. Как ему хотелось, чтобы они нашли что-нибудь, что он мог бы предъявить мэру. И предъявить побыстрее. Новое двойное убийство, скорее всего, означало, что дело у него заберут, если его команда не продемонстрирует серьезного прогресса. Если повезет, они узнают что-нибудь от этой парочки, которая обнаружила тела. Д’Агоста огляделся и заметил: – Не самое удобное место для совершения убийства. Пендергаст наклонил голову: – Может быть, это и не убийство, строго говоря. Д’Агоста пропустил его слова мимо ушей, как пропускал многие другие загадочные замечания агента. – Вы хотите обойти весь этаж или осмотреть только место убийства? – спросил Карри. Д’Агоста взглянул на Пендергаста, который почти безразлично пожал плечами: – Как вам угодно, Винсент. – Давай тогда посмотрим место, – сказал д’Агоста сержанту. – Хорошо, сэр. Карри повел их по приемной. Здесь стояла такая тишина, как в комнате больного или в палате для умирающих, и сильно пахло криминалистическими химикалиями. – Тут камеры повсюду, – заметил д’Агоста. – Они что, были отключены? – Нет, – ответил Карри. – Мы сейчас перекачиваем видео с жестких дисков. Но похоже, на них зафиксировано все. – На них записан приходящий и уходящий убийца? – Мы будем знать, как только посмотрим. Позже мы спустимся в службу безопасности, если хотите. – Хочу, – сказал д’Агоста. И добавил: – Интересно, как преступник ушел отсюда с двумя головами под мышкой. В дальнем конце наружных кабинетов д’Агоста увидел человека, тоже в криминалистическом облачении, с сотовым телефоном в полиэтиленовом пакете. Он явно не был копом из команды криминалистов и выглядел слегка позеленевшим. – Кто это? – спросил д’Агоста. – Он из Комиссии по ценным бумагам и биржам, – сказал Карри. – Из Комиссии? Зачем? Как он получил разрешение? Карри пожал плечами. – Приведи-ка его сюда. Карри привел человека. Тот был крупный, лысый, в очках в роговой оправе, в сером костюме под халатом. Человек сильно потел. – Я лейтенант д’Агоста, начальник следственного отдела. А это специальный агент Пендергаст, ФБР. – Надзирающий агент Мелдрум, полицейское подразделение Комиссии по ценным бумагам и биржам. Рад знакомству. – Он протянул руку. – Извините, на месте преступления никаких рукопожатий, – сказал д’Агоста. – Может произойти обмен ДНК. – Да, мне говорили, простите. – Человек смущенно убрал руку. – Позвольте спросить, – начал д’Агоста, – какой интерес у комиссии в этом деле и кто вас допустил на место преступления? – У меня разрешение из офиса прокурора по Южному округу. Мы за ними давно наблюдаем. – Правда? – спросил д’Агоста. – И что они натворили? – Много чего. – Я бы хотел, чтобы вы рассказали нам, когда мы закончим осмотр и избавимся от этих чертовых костюмов. – С удовольствием. Они прошли по открытому пространству к двойным деревянным дверям, которые были открыты и заклинены. Изнутри лился свет, и первый цвет, бросившийся в глаза д’Агосте, был алым. Внутри работали криминалисты, они осторожно передвигались по коврикам, разложенным на пропитанном кровью ковре. – Господи боже. Это преступник оставил их в таком виде? – Тела не перемещались, сэр. Тела лежали бок о бок, вытянувшись на полу, с руками на груди, аккуратно сложенными преступником или преступниками. В ярком свете, установленном криминалистами, все это казалось ненастоящим, словно сцена, подготовленная для киносъемок. Но запах крови был реальным, смесь влажного железа и плоти, уже начавшей разлагаться. Зрелище было достаточно ужасающим, к тому же д’Агоста никак не мог привыкнуть к запаху. Никак. Он почувствовал, как тошнота подступает к горлу, и постарался подавить спазматическую реакцию, скрутившую его желудок. Кровь была повсюду. Чистое безумие. Где парень, который занимается анализом разлета капель крови? Вот он. – Эй, Мартинелли, на одно слово! Мартинелли поднялся и подошел.