Сумерки опускались на город, когда миссис Траск возвращалась на север по Риверсайд-драйв с сетчатой сумкой овощей, купленных к вечернему ужину. Обычно она отправлялась за покупками гораздо раньше, но сегодня закрутилась с мытьем и перестановкой третьесортного фарфорового сервиза и забыла про время. Проктор предложил ее подвезти, но она в последнее время предпочитала пешие прогулки – вечерний моцион шел ей на пользу, к тому же благодаря реконструкции района, проведенной в последние годы, она получала удовольствие, делая покупки в местном супермаркете «Хол Фудс». И вот, направляясь по круговой подъездной дорожке к входу для слуг в задней части дома, она с удивлением заметила в тени у главной двери темную фигуру. Первым ее порывом было вызвать Проктора, но тут она увидела, что это всего лишь мальчик. Вид у него был беззащитный и грязный (миссис Траск выросла в лондонском Ист-Энде и в свое время повидала немало таких уличных мальчишек), и, когда она приблизилась, он вышел из тени. – Прошу прощения, мадам, – сказал он, – но это и есть дом мистера… мм… Пендергаста? Он даже говорил с акцентом, с каким говорят мальчишки в центре Лондона. Миссис Траск остановилась перед ним как вкопанная: – Зачем тебе нужно это знать, молодой человек? – Затем, что мне заплатили, чтобы я передал ему вот это. – Он вытащил из заднего кармана конверт. – Но тут, похоже, никто не открывает. Миссис Траск задумалась на минуту. Потом протянула руку: – Хорошо, я позабочусь, чтобы это письмо попало к мистеру Пендергасту. Давай его мне и уходи. Мальчишка передал ей письмо, развернулся, тряхнув вихрами, и поспешил прочь по подъездной дорожке. Миссис Траск провожала его взглядом, пока его фигура не исчезла в городской суете. Покачав головой, она пошла к заднему кухонному входу. С таким работодателем, как у нее, никогда не знаешь, чего тебе ждать. Она нашла Пендергаста в библиотеке, он сидел в кресле и смотрел на неяркий огонь в камине, а рядом на столике стояла нетронутая чашка зеленого чая. – Мистер Пендергаст, – позвала миссис Траск, стоя в дверях. Агент не ответил. – Мистер Пендергаст, – повторила она чуть громче. На этот раз он встрепенулся. – Да, миссис Траск? – спросил он, поворачиваясь к ней. – У дверей стоял мальчик. Он сказал, что никто не открывает дверь. Вы не слышали звонок? – Нет. – Он сказал, что ему заплатили, чтобы он доставил вам это письмо. – Она вошла в библиотеку, неся на серебряном подносе грязный, сложенный вдвое конверт. – Не могу понять, почему Проктор не ответил на звонок, – не сдержалась она, так как не вполне одобряла те вольности, которые Проктор иногда позволял себе по отношению к своему нанимателю. Пендергаст посмотрел на письмо с непонятным для миссис Траск выражением: – Я думаю, он не ответил на звонок, потому что тот не звонил. Мальчик вам солгал. Будьте добры, положите письмо на стол. Она поставила поднос рядом с чайным набором: – Что-нибудь еще? – Пока нет, спасибо, миссис Траск. Пендергаст дождался, когда она выйдет из библиотеки, когда ее шаги стихнут в коридоре, когда во всем доме воцарится тишина. Но и тогда он не шелохнулся и ничего не сделал – только разглядывал конверт, как мог бы разглядывать взрывное устройство. Он не знал, что в этом конверте, но предчувствие чего-то дурного было слишком сильным. Наконец Пендергаст наклонился вперед, взял конверт за уголок и развернул его. На конверте стояло одно-единственное слово, напечатанное на пишущей машинке: АЛОИЗИЙ. Он долго смотрел на него, ощущая, как тревога усиливается. Потом он осторожно вскрыл конверт ножом с выкидным лезвием, который держал поблизости специально для вскрывания писем. Внутри конверта лежали сложенный вчетверо лист бумаги и маленькая флешка с USB-разъемом. Пендергаст вытряхнул лист на поднос и развернул его кончиком ножа. Записка, напечатанная на пишущей машинке, была короткой. Дорогой А. Пендергаст. Пишет вам Головорез. Вот и подошел конец игре. На флешке вы увидите короткое видео с лейтенантом д’Агостой и исполнительным заместителем директора Лонгстритом в главных ролях. Они пленники. Если откровенно, то они наживка – чтобы вызвать вас ко мне на специальный вечер. Я нахожусь в здании 44 в заброшенном психиатрическом центре «Кингс-Парк». Приезжайте один. Не присылайте кавалерию. Не берите с собой Проктора или кого-либо еще. Не говорите об этом никому. Если вас не будет в 9:05 вечера, а это приблизительно через пятьдесят пять минут, если мое письмо было доставлено надлежащим образом, то вы больше не увидите любого из ваших друзей живым. Хотя вы еще не знаете, кто я, вам определенно немало известно о моих талантах. Как человек разумный, вы оцените ситуацию, в которой теперь оказались, и поймете, что сделать вы можете только одно. Конечно, вы посмотрите видео, поразмыслите и оцените разные образы действий; но в конце концов вы поймете, что у вас нет иного выбора, кроме как приехать сюда сейчас и в одиночку. Так что не медлите. Часы тикают. И еще одно требование: Возьмите с собой ваш «Лес-баер 1911» калибра.45 и дополнительный магазин на восемь патронов, полностью заряженные, и чтобы в патроннике был патрон, общее количество патронов – семнадцать. Это очень важно. Искренне ваш, Головорез Пендергаст два раза перечитал письмо, вставил флешку в порт компьютера; на ней обнаружился единственный файл, и он щелкнул по нему. На экране появилось видео: д’Агоста и Лонгстрит, связанные, с кляпами во рту и обездвиженные, у каждого свободна только одна рука. Они смотрели в камеру, обливаясь потом, и держали между собой в свободных руках утренний номер «Нью-Йорк таймс». Видео шло без звука. На заднем фоне виднелся интерьер складского помещения. Двое в кадре были избиты и окровавлены – д’Агоста в большей степени, чем Лонгстрит. Видео продолжалось всего десять секунд и проигрывалось снова и снова в бесконечной петле. Пендергаст просмотрел видео еще несколько раз, снова прочел письмо, потом положил и то и другое в конверт и спрятал его в карман пиджака. Три минуты он сидел совершенно неподвижно, освещаемый подмигивающими язычками пламени в камине, и наконец поднялся. Головорез прав: у него не было иного выбора, кроме как подчиниться указаниям. Пендергаст имел лишь туманное представление о «Кингс-Парке» – гигантской заброшенной психиатрической больнице на Лонг-Айленде, неподалеку от города. Быстрый интернет-поиск позволил узнать подробности: больница прекратила функционировать много лет назад, осталось множество полуразрушенных зданий, раскиданных на огромной территории за сеточной оградой; заведение приобрело скандальную известность благодаря электрошоковым методам лечения, применявшимся без всяких на то показаний к безнадежным больным до того, как появились эффективные лекарственные средства. Больница располагалась в округе Сассекс, между Ойстер-бей и Стоуни-брук. Пендергаст распечатал карту психиатрического центра, сложил, спрятал в карман, вытащил из ящика дополнительный магазин с патронами калибра.45, проверил, полон ли он, сунул в другой карман, потом достал «лес-баер» проверил, полон ли его боекомплект пистолета. Он заслал в патронник один патрон, вытащил магазин, вставил еще один патрон в освободившееся место и убрал пистолет в карман. Когда он надевал пальто в передней, к нему тихо, как кот, подошел Проктор: – Я могу быть вам полезен, сэр? Пендергаст посмотрел на него. Миссис Траск, вероятно, сказала ему про письмо. Он видел на лице Проктора рвение, необычное и одновременно вызывающее тревогу. Проктор определенно знал гораздо больше, чем говорил ему Пендергаст. Или догадывался. – Нет, спасибо, Проктор. – Вам не понадобится водитель? – У меня возникло желание прокатиться вечерком в одиночестве. Он протянул руку в ожидании ключей. Несколько секунд Проктор стоял неподвижно, на его лице застыла бесстрастная маска. Пендергаст прекрасно понимал, что Проктор чувствует его ложь, но времени, чтобы сочинить что-нибудь более убедительное, у него не было. Не говоря ни слова, Проктор вытащил из кармана ключи от «роллса» и отдал Пендергасту. – Спасибо. Пендергаст кивнул и, пройдя мимо Проктора, направился в гараж, на ходу застегивая пальто. Через сорок восемь минут он свернул с шоссе 25А на Олд-Док-роуд, проходившую по территории психиатрического центра «Кингс-Парк». Было почти девять часов, холодная тьма уже опустилась на землю. Пендергаст вел свою большую машину по пустой дороге, по обеим сторонам которой виднелись темные очертания зданий, заколоченных и заброшенных. Он сбавил скорость, развернулся в обратном направлении, переехал через тротуар, выключил фары и по мерзлой земле докатил до группки деревьев, за которыми и остановил машину так, чтобы ее не было видно с дороги. Потом он достал карту и сориентировался. По другую сторону дороги стояло несколько зданий, обозначенных на его карте как «Группа 4» или «Четверка»; здесь когда-то содержались душевнобольные преклонного возраста. Справа от Пендергаста, в двухстах ярдах за сеточным забором, окружающим территорию больницы, вырастало огромное десятиэтажное здание, обозначенное на карте как «Сооружение 93», вздымающее свои коньки и башни к ночному небу. Обширный фасад купался в призрачном лунном свете, а пустые черные окна смотрели на безжизненную территорию прежней больницы, словно какое-то многоглазое чудовище. Пендергаст созерцал здание, чувствуя шепоток, дрожь воспоминаний, которые хранил этот дом о пациентах, запертых внутри, тараторивших что-то невнятное, плачущих, шагнувших за грань отчаяния, о пациентах, на которых опробовались экспериментальные лекарства, лоботомия, электрошоковые процедуры, а может, и что-то похуже. Над зубчатыми стенами здания поднималась распухшая луна, прикрытая вуалью спешащих куда-то облаков. В тени огромного здания пряталось двухэтажное сооружение гораздо меньших размеров, известное как здание 44, – Пендергаст видел его на карте. Там он найдет Головореза. Выйдя из машины и бесшумно закрыв дверь, он прежде всего убедился, что улица пуста, и лишь тогда подошел к ограде. В его облаченной в перчатку руке появились кусачки, и всего за две минуты он проделал в дешевой проволочной ограде отверстие достаточных размеров, чтобы проникнуть внутрь, не порвав пальто, которое ему очень нравилось. Очутившись за оградой, он беззвучно зашагал по застывшей земле, выдыхая клубы пара в морозный воздух. Миновал здание 29 – генераторную, сооруженную в начале 1960-х, а теперь ржавеющую и опустелую, как и все остальное. Дальше он увидел заброшенную железнодорожную ветку и пошел по ней туда, где она упиралась в тупик у разгрузочной платформы здания 44. Из своих поисков в Интернете Пендергаст знал, что в здании 44 размещался продовольственный склад психиатрического центра. Это небольшое сооружение было заколочено, на его окнах установлены щиты из обитой жестью фанеры, двери заперты, навесные замки скреплены продетыми в петли цепями. Через трещины изнутри не проникало ни лучика света. Пендергаст снова огляделся, потом тихо запрыгнул на разгрузочную платформу здания в конце железнодорожных путей, взялся за ручку двери, стараясь свести к минимуму неизбежный скрип ржавого металла, медленно поднял ее и проскользнул внутрь, когда проход под дверью стал достаточным. Он подождал, прислушиваясь. Но изнутри не доносилось ни звука. Он находился в большой разгрузочной зоне, пустой, если не считать опутанного паутиной штабеля деревянных палет в углу. В другом конце помещения с полом из потрескавшегося цемента, в дальней от Пендергаста стене виднелась открытая дверь, за которой угадывался очень слабый отблеск света. Это было похоже на ловушку, но Пендергаст с самого начала знал, что здесь его поджидает ловушка. Ловушка специально для него; но ловушки иногда работают в обе стороны. Пендергаст помедлил и посмотрел на часы – они показывали две минуты десятого, до истечения назначенного времени оставалось три минуты. Он бесшумно пересек просторное складское помещение, приблизился к двери и, прикоснувшись пальцами к ручке, открыл дверь пошире. За дверью тянулся узкий коридор с распахнутыми по обе стороны дверьми. Из одной двери справа, лишь чуть-чуть приоткрытой, лился призрачный свет, слабо освещая коридор. В здании 44 стояла абсолютная тишина. Вытащив пистолет, Пендергаст проскользнул в коридор и пошел к двери, из-за которой проникал свет. Он подождал несколько секунд, чтобы удостовериться, что никакой активности за дверью нет. Наконец он положил ладонь на ручку двери, резко толкнул ее, вошел внутрь, держа оружие перед собой, и обвел комнату взглядом. Освещение было настолько слабым, что он видел лишь небольшую часть пространства непосредственно перед собой. То, что находилось дальше, за рядами пустых полок, было погружено в темноту. В центре круга света стоял стол, за которым сидел на стуле человек спиной к Пендергасту. Даже со спины агент мгновенно его узнал: этот помятый костюм, мощная фигура и длинные седые волосы могли принадлежать только одному человеку – Говарду Лонгстриту. Он смотрел куда-то в чернильную темень комнаты, оперев голову на руку в позе бдительного покоя. Пендергаст замер от удивления. Этот человек не был связан, на нем не было никаких видимых пут. – Говард? – произнес Пендергаст почти шепотом. Лонгстрит не ответил. Пендергаст сделал шаг в сторону сидящей фигуры.