Все это Дементьев с Серегиным выяснили сразу, как только приехали, а это означало, что убийца тоже мог это узнать, кем бы он ни был. На этаже Вики Клениной и особенно в ее квартире уже вовсю кипела работа. Андрей Ястребов встретил их в просторной прихожей и после ритуала приветственных рукопожатий, не дожидаясь вопросов, сразу сообщил: — Я там закончил пока, но ребята еще работают, так что не топчитесь сильно. Сказать могу не так много: следов взлома нет, вероятно, жертва убийцу знала и впустила сама. Либо же у него были ключи, а она не закрыла дверь на задвижку. Самажертвалежала на пороге шикарной гостиной лицом вниз в огромной, уже запекшейся луже крови. Никаких ран Дементьев не увидел, из чего сделал вывод, что напали на нее спереди. По ее позе можно было сделать вывод, что она либо едва успела впустить убийцу в квартиру, либо уже провожала его. Скорее всего имел место первый вариант, поскольку на столике эксперты обнаружили только один бокал для вина. Пила Виктория Кленина этой ночью в гордом одиночестве. — Кто ее обнаружил? — поинтересовался Дементьев, разглядывая босые ноги Вики. Он почему-то считал, что даже в собственной квартире она непременно ходила в туфлях на шпильках. Впрочем, даже если это на самом деле было так, то едва ли она обувала их к теплому банному халату, в котором и впустила в дом убийцу. — Соседка, — Ястребов вышел в коридор, чтобы не мешать коронерам упаковывать тело в мешок. Дементьев последовал за ним. — Вышла утром на прогулку с собакой, увидела приоткрытую дверь. Зашла узнать, не случилось ли чего, и обнаружила лежащую на полу Викторию. Сначала подумала, что ей стало плохо, а как увидела кровь, завизжала на всю парадную. Муж до сих пор валерьянкой отпаивает, насколько я понял, твои ребята даже опросить пока не смогли. Дементьев хмыкнул, представляя стресс несчастной собачницы. — А когда ее убили? — он кивнул в сторону гостиной, откуда доносилось чертыхание коронеров, у которых что-то не получалось. — Ночью, между часом и тремя. — Да, в такое время кому попало дверь не откроешь, — хмыкнул молчавший до этого Серегин. — Надо не просто знать человека, а доверять ему, учитывая все происходящее. Ястребов и Дементьев согласно кивнули. В этот момент из комнаты наконец появились двое мужчин в форменных комбинезонах с носилками, на которых лежало упакованное в мешок тело. Все, кто находился в прихожей, посторонились, пропуская их к выходу и провожая хмурыми взглядами. — Как ее убили? — спросил Дементьев, когда Вику вынесли из квартиры. — Перерезали горло, — странным тоном сообщил Ястребов и в упор посмотрел на Дементьева. Тот тоже моментально встрепенулся и вопросительно приподнял брови. — Кажется, ты тоже о нем подумал, да? — удовлетворенно кивнул Ястребов. — Очень похоже на Василеостровского Потрошителя. — Думаешь? — Я ведь сам осматривал его жертв, забыл? — Ястребов потянулся в карман за сигаретами и кивнул в сторону лестничной площадки, предлагая коллегам выйти туда, подальше от любопытных ушей. Он был в курсе того, что накануне кто-то прислал Наталье Красновой вырезки из газет со статьями про маньяка, поэтому, вполне естественно, сразу вспомнил о нем. На площадке тоже хватало зевак: несколько соседей из других квартир стояли в другом конце коридора и с выражением ужаса, прикрывающим жадное, нездоровое любопытство на лицах, обсуждали происходящее. Ястребов махнул Дементьеву и Серегину рукой, давая знак не останавливаться. Они прошли мимо лифтов, вышли сначала на лестницу, а затем на балкон, где криминалист наконец достал из пачки сигарету и поджег ее. — Я тебе так скажу, — тихо заявил он Дементьеву, как будто боялся, что и тут кто-то может их подслушивать, — если бы ее нашли в подворотне, как других его жертв, я бы сказал, что мы не того поймали. Но Василеостровский Потрошитель никогда не убивал в квартирах. Его жертвами всегда были случайные женщины, припозднившиеся с возвращением домой. В остальном почерк его: характер ранения, отсутствие каких-либо других повреждений, никаких следов сексуального насилия. Просто схватил сзади, зажал рот рукой, чиркнул острым ножом по горлу и тут же отпустил. — Это может быть подражатель? — напряженно уточнил Дементьев. Ястребов глубоко затянулся и пожал плечами. — Сам понимаешь, выраженного стиля у него не было. Я имею в виду, он не оставлял надписей, не играл с полицией. Просто убивал и все. Я ориентируюсь только по глубине и ширине пореза, по тому, как он проходит по горлу. Ведь если каждый из нас троих будет вынужден кому-то перерезать глотку, мы все сделаем это по-разному. Кто-то возьмет выше, кто-то ниже, кто-то будет давить сильнее на лезвие, кто-то слабее, кто… — Я понял твою мысль, — перебил Дементьев. — Так это может быть подражатель? — Если он знает, как убивал наш Потрошитель, то может. Конечно, нельзя полностью исключать и совпадения, но… — В совпадения мы не имеем права верить, — снова перебил Дементьев. Ястребов согласно кивнул. Поискав глазами какую-нибудь баночку, которая могла бы сойти за пепельницу, и ничего не найдя, он махнул рукой, бросил окурок прямо на пол и раздавил ногой, чтобы он не тлел. — Я поехал делать вскрытие. Если найду что-то, сразу позвоню, — серьезно пообещал он. — Черт, нам сейчас только подражателя долбанного Потрошителя не хватает для полного счастья… Последние слова он проворчал уже себе под нос, спускаясь обратно к лифтам. Дементьев проводил его взглядом, а потом облокотился о перила и тоже достал из кармана сигареты, но курить почему-то не стал, только вертел пачку в руках, словно она помогала ему сосредоточиться. Дождь так и не пошел, но сильный ветер все равно швырял в лицо какую-то мелкую морось, возможно, с залива. — Что вы об этом всем думаете? — осторожно спросил Серегин. — Думаю, надо поднять дело о Василеостровском Потрошителе и еще раз его как следует изучить. Он определенно как-то связан с тем, что происходит, хотя я не понимаю, как именно. — Может, он все это затеял? Дементьев отрицательно покачал головой, продолжая крутить пачку сигарет в руках и сосредоточенно рассматривать то надпись на одной стороне, то мерзкую картинку на другой. — Он в тюрьме. У нас нет оснований считать, что произошла ошибка. Его взяли с ножом в руках, после задержания убийства прекратились. Да и даже если на секунду предположить, что он на свободе, а посадили невиновного, это все равно не может быть он. Маньяки крайне редко меняют почерк. Особенно такие. Потрошитель — не гурман среди маньяков. Его убийства всегда были похожи на быстрый перекус под гнетом невыносимого голода. — Я вот сейчас ничего не понял, — с опаской заметил Серегин, странно глядя на Дементьева. Тот поднял взгляд на него и усмехнулся. — Маньяки бывают разными, — назидательно сообщил он. — Одни убивают, наслаждаясь процессом. Они тщательно выбирают жертву, создают ритуал вокруг убийства, часто затевают игру с полицией, оставляют послания. Вот они — гурманы среди убийц. Обычную потребность они превращают в действие со смыслом, со своими правилами. Василеостровский Потрошитель был не таким. Он убивал в разные дни в разных местах и случайных женщин. Даже оружие использовал разное. Словно в какой-то момент его потребность убивать становилась невыносима. Он не наслаждался процессом, никогда не издевался над жертвой, не запугивал ее предварительно, играя как кошка с мышкой. Он все делал быстро и четко, причиняя минимум страданий. Он не стал бы затевать такой спектакль. Не стал бы так тщательно готовиться и растягивать удовольствие. Но он определенно каким-то образом связан с этой игрой. Убийство Вики Клениной, стилизованное под его почерк, и конверт с вырезками, который прислали Красновой, довольно ясно об этом говорят. Весь вопрос в том, на что нам пытаются указать? Именно поэтому надо поднять его дело и заново изучить. Только так у нас есть шанс понять, как эти две истории связаны… Звонок мобильного телефона прервал его речь. Дементьев ответил, потом какое-то время слушал звонившего и в конце лаконично резюмировал: — Пришли мне на почту пару фотографий. Мне надо будет показать их своему эксперту. Спасибо. — Он сбросил звонок и в ответ на вопросительный взгляд Серегина пояснил: — Они сняли слой краски с «мафиозной» карты. Знаешь, что под ним обнаружилось? — Откуда же я могу знать? — Карта из колоды Таро. Говорят, колода довольно старая. — Час от часу не легче. Что это может означать? — Что Нурейтдинов может быть не так уж и неправ, считая, что кто-то создает проклятый артефакт. * * * На звонок в дверь никто не ответил. Дементьев нажал на кнопку еще раз, услышал, как весьма раздражающая трель разлилась по квартире, но так и не дождался никакой реакции. К двери даже никто не подошел, по крайней мере, за ней царила гробовая тишина. Следователь вздохнул и отошел на пару шагов, думая, что делать дальше. Мобильный телефон Кирилла Кленина тоже не отвечал на раздражители, это Дементьев выяснил еще утром. Обнаружения подлога с опознанием Степана и известие о гибели Виктории вместе стали достаточным основанием для срочного разговора с Кириллом. Тут уже медлить не стоило, иначе вполне можно было к следующему утру получить труп самого Кирилла. Однако его телефон после серии гудков переключался на голосовую почту, а жена ледяным тоном сообщила, что он еще накануне уехал в город. Кажется, в славном семействе случился разлад, но Настя не пожелала ничего объяснять. Дементьев вернулся к двери и еще раз нажал на звонок. Вообще-то логичнее всего было предположить, что Кирилла нет дома. В конце концов, кто там знает, что у них вообще с женой происходит? Может быть, он ей давно изменял, она узнала и выгнала его, а он с горя поехал к любовнице и сейчас зависает там. А может быть, он уже мертв. Как и его сестры. Дементьев достал из кармана телефон и еще раз на удачу набрал номер Кленина. И тут же услышал за дверью уже другую трель: звонок телефона. Значит, как минимум телефон Кирилла был дома. — Господин Кленин, — громко крикнул Дементьев и несколько раз с силой ударил кулаком по замаскированной под дерево поверхности, — откройте, мне нужно с вами поговорить. Он машинально дернул ручку двери, и та внезапно легко поддалась. Дементьев настороженно замер и на всякий случай достал из кобуры пистолет, который стал носить с собой после того, как понял, что его взяли в игру на выживание. Только после этого он распахнул дверь и шагнул в квартиру. — Господин Кленин! — снова позвал он с порога, прислушиваясь и присматриваясь к тишине и спокойствию квартиры. — Кирилл! Ни единого звука в ответ: ни шороха, ни вздоха, ни скрипа. Из прихожей вглубь уходил длинный коридор, который несколько раз изгибался, поэтому где он заканчивается, с порога увидеть оказалось невозможно. Второй выход вел, скорее всего, в комнату, но ту от глаз скрывала закрытая дверь. Дементьев осторожно потянул ее на себя и заглянул в комнату, оказавшуюся просторной гостиной. Кирилл нашелся здесь. Он лежал на диване, а на низком кофейном столике перед ним стояла открытая бутылка вина и бокал. Почти такая же картина, как дома у его сестры. Дементьев торопливо приблизился к дивану и тронул хозяина квартиры за плечо, но тот не отреагировал. Повреждений на нем никаких видно не было, но едва ли бутылка вина могла вызвать столь глубокий сон у мужчины примерно одной комплекции с самим следователем. Даже если эта бутылка была не одна. Пистолет отправился в кобуру, пальцы попытались нащупать на шее пульс, а Дементьев уже снова потянулся за мобильным. Пульс прощупывался едва-едва, а в свисавшей с дивана руке следователь обнаружил пузырек с каким-то лекарством. Вызывая скорую и с трудом читая им название с этикетки, Дементьев лихорадочно соображал, что все это означает. Кленин пытался покончить с собой? Из-за ссоры с женой? Или по более веской причине? Или кто-то пытается заставить его думать, что Кленин пытался покончить с собой? Или это ход Мафии? Но если это ход Мафии, то как объяснить убийство Вики? Дементьев точно знал, что по правилам игры Мафия за ночь убивает только один раз. До сих пор в обеих партиях это правило неукоснительно соблюдалось. Он вспомнил предположение Нелл насчет Маньяка, но тут же снова отклонил его, ведь карта Маньяка не была сдана конкретному игроку. Тогда получалось, что только одна смерть может быть в рамках игры. Другая просто совпадение. На месте убийства Вики Клениной карту Честного жителя нашли сразу: она лежала рядом с телом, именно поэтому и не возникло сомнений в том, что это очередной ход Мафии. Дементьев пошарил взглядом по телу, дивану, столику. Карты нигде не было. Да и Кленин пока дышал, сердце его билось. А ведь Комиссар, насколько помнил Дементьев, не умеет спасать. Значит, такого поворота события убийцей задумано быть не могло. Значит, все-таки у Кленина сдали нервы, и он решил таким образом выйти из игры во всех смыслах? Оператор, принявший у него вызов, обещал, что машина скоро будет, но посоветовал попытаться вызвать у пострадавшего рвоту. Если он отравился, это может помочь. Перспектива Дементьеву не улыбалась, но просто стоять и курить в сторонке, гадая, успеют доктора или нет, он тоже не мог, поэтому он отправился в ванную, в поисках какого-нибудь таза или ведра. Нашел он больше, чем искал: прямо в раковине лежала раскрытая опасная бритва. Обнаженное лезвие было перепачкано кровью, капли которой заляпали и саму раковину. — Твою мать, — пробормотал Дементьев, на мгновение забывая, зачем он вообще сюда пришел. Глава 11 Евстахий Велориевич снял очки, положил их перед собой на парту и, прикрыв глаза, помассировал переносицу. Делал он все это нарочито медленно, давая аудитории возможность достать шпаргалки или переложить уже извлеченные из потаенных мест в более удобные. Последние пятнадцать минут он уже не знал, куда смотреть, чтобы не видеть этих бесконечных шпаргалок. К студентам-заочникам он всегда относился снисходительно, как и большинство преподавателей. Особенно к студентам экономических, управленческих и технических специальностей, для которых история и культурология были далеко не самыми важными предметами. Он бы ставил им «зачет» и так, но деканат почему-то настаивал на том, чтобы к каждому зачету, даже устному, он сдавал кипу исписанных бумаг с «подготовкой» студента к ответу. Вот он и давал горе-студентам возможность списать хоть какие-то слова по теме. Изображать из себя совсем слепо-глухо-немого он не любил, поэтому то выходил «на минуточку», то начинал что-то искать в портфеле, то смотрел в окно. Мобильный телефон, лежавший перед ним на столе, внезапно завибрировал, из-за чего очки пришлось вернуть на место. Зато это стало еще одним поводом не смотреть на студентов. Высветившееся на экране имя заставило его встрепенуться и сесть прямее.