- А в чем дело? Какие-то проблемы? - Нет, никаких проблем, текущие вопросы. Мы получили очередной обзор по диссертациям, и есть предложение по кадрам. Хотелось бы обсудить. - Хорошо, - кивнул Ионов, отставляя бокал с шампанским. - Прямо сейчас? - Через полчасика, ладно? - Приду. - Да ну что вы, Евгений Леонардович, мы сами к вам зайдем. Уважают. Ровно через полчаса в кабинете Ионова собрались Дмитрий Шепель и еще двое: начальник отдела научной информации и Кувалдин, начальник отдела комплексных монографических исследований. - У нас на ноябрь назначена организация полевых экспериментов в десяти точках, - начал Шепель. Ионов недовольно поморщился. Он прекрасно это знает, зачем напоминать? Полевые эксперименты - тоже его идея, его собственная, и за их ходом он намерен следить тщательнейшим образом. - Я помню, - сухо произнес он. - Я только хотел сказать, что во всех точках работа начата, - уточнил Шепель. - Мы идем строго по графику. - Замечательно, - отозвался Ионов. - И в чем состоит вопрос, который нужно решать? Начальник отдела научной информации откашлялся, достал из папки несколько скрепленных между собой листков и протянул профессору. - Это обзор диссертационных исследований по проблемам борьбы с преступностью, выполненных в текущем году. Посмотрите, пожалуйста. Ионов быстро пробежал глазами названия диссертаций. Да, мельчает наука, мельчает. Серость, скука, нигде ни проблеска оригинальной мысли, новаторского подхода. А вот это что? Очень интересно, очень… Кто автор? Он вернулся глазами к началу абзаца. Каменская А.П. - Вот, Евгений Леонардович, - радостно заговорил Шепель, - вижу, вы тоже на этом месте зацепились. Каменская, да? Ионов кивнул, еще раз вчитываясь в краткое изложение диссертации. - Мы все обратили внимание. Все, кто читал обзор, выделили только Каменскую. Она мне кажется очень перспективной. Я хочу поставить вопрос перед руководством о приглашении ее на работу в Фонд. - Разве у нас есть вакансии? Мне казалось, мы полностью укомплектованы. - С Нового года нам увеличивают финансирование, и уже принято решение о введении одной дополнительной должности у математиков и еще одной - в отделе у Кувалдина, в комплексных исследованиях. - Так в чем проблема? - поднял голову Ионов. - Приглашайте. - Проблема в том, Евгений Леонардович, - медленно произнес Кувалдин, - что подполковник Каменская в настоящее время работает в зоне эксперимента. И ее никак нельзя оттуда изымать. Чистота эксперимента будет нарушена. - Досадно, - вздохнул Ионов. - А ничего придумать нельзя? Может, как-то совместить одно с другим? - Да как же совмещать? - возразил Кувалдин. - Никак не получится. И потом, мы ее не изучали совсем. Может, она нам не подходит. Это и был тот самый спорный вопрос, с которым пришли к Евгению Леонардовичу. Высказывали аргументы за и против, спорили о том, какие моменты являются принципиальными, а какими можно пренебречь, и в результате почти ни до чего не договорились. Ясно было одно: подполковник Каменская со своими взглядами и подходами оказалась бы в научных подразделениях Фонда очень даже на месте, но совершенно непонятно, насколько она надежна, это во-первых, и можно ли ее забирать из зоны, в которой проводится плановый эксперимент, во-вторых. - Пусть пока начнут собирать материалы о Каменской, - решительно заявил Шепель, - а там видно будет, когда эксперимент закончится. - В зонах эксперимента комплексные исследования уже начались? - спросил Ионов. - Да, во всех, кроме Москвы. - Вы что, какого-то особого случая ждете? - Ионов вперил недовольный взгляд в Кувалдина, начальника «его» отдела. - Нет, но эксперимент только-только начался. Вы же понимаете, Петровка - это не земля, к ним не все подряд преступления попадают. Сегодня они в работу не взяли ничего нового. Как только у них появится новое дело, так сразу и приступим. - Только первое же дело, - строго напомнил Ионов. - Первое же, какое будет. Не вздумайте выжидать и выискивать что поинтересней. Оставшись один, Евгений Леонардович прочел несколько документов, внес правки, отдал секретарю и отправился домой. Сегодня ему восемьдесят. Никаких банкетов и пышных празднований, скромное семейное торжество, все-таки будний день, всем завтра на работу. И только поздно вечером, проводив гостей, Ионов стал разбирать подарки, наткнулся на тот, что подарили сотрудники «eго» отдела, и вспомнил, что они ведь так и не сказали ему тогда, утром, о чем так горячо спорили, собравшись на работе так рано. Не сказали. И нет там никаких тайн, какие тайны могут быть в научной работе, пусть и столь специфической и неизвестной широкому кругу. Просто легла пропасть, огромная, глубокая и непреодолимая пропасть между ним, профессором Ионовым, и молодым поколением. Он не сумел удержать их возле себя, вернее, не сообразил вовремя, увлекшись зарабатыванием денег, что нужно сделать, чтобы не остаться в одиночестве. Нельзя всю жизнь зарабатывать деньги и в старости оказаться окруженным молодежью, не бывает так. Не получается. Деньги имеют много разных свойств, как явных, так и скрытых, коварных, проявляющихся далеко не сразу. Деньги могут наносить удар в спину как раз тогда, когда ждешь этого меньше всего. Они разрушают отношения между близкими людьми, они разрывают дружбу и в конечном итоге приводят к одиночеству. И чем больше денег, тем пронзительнее оказывается одиночество в старости. Странный закон… *** Понедельники Милена не любила больше всего. Ну надо же так составить расписание, чтобы в один день были подряд три лекции - одна другой скучней! Она была добросовестной девушкой и прогуливать не хотела, но слушать бесконечную нудятину о доисторических временах никаких сил не было. Иногда она брала себя в руки и писала конспекты, но чаще прятала на коленях книгу и читала или, как и большинство ее сокурсников, писала SMS-сообщения, получала ответы и составляла новые. Или играла в какую-нибудь встроенную в мобильник игру. Слава богу, уже третья пара, еще полчаса мучений - и все. Милена перевернула страницу книги, которую читала, и почувствовала, как беззвучно дрогнул лежащий в кармане пиджака телефон. Кто-то прислал сообщение. Она вытащила телефон и посмотрела на дисплей: «Мила, срочно позвони, очень срочно!!! О.». О. - значит Олег. Что там у него стряслось? Полчаса осталось, но ведь он пишет «очень срочно», да еще с тремя восклицательными знаками. Она принялась быстро нажимать кнопки: «Я на лекции. Полчаса терпишь?» Через две минуты пришел ответ: «Нет! Это очень срочно!» Милена быстро сунула книгу в сумку и выскользнула из аудитории, провожаемая неодобрительным взглядом лектора. Ну и что такого? Может, у нее живот схватило, мало ли что бывает. Все люди, все человеки. Оказавшись в коридоре, она набрала номер Олега. - Мила, у тебя ключи от моей квартиры с собой? - быстро и озабоченно заговорил он. - Да, конечно, как всегда. А в чем дело-то? - Ты можешь сейчас поехать ко мне? - В принципе могу… А ты разве не на работе? - В том-то и дело, что на работе. То есть… я в бегах, мотаюсь по городу, у меня полный завал, я никак не успеваю. А мне только что позвонил сосед снизу, сказал, что я их заливаю. Я два часа назад заметил, что рядом с унитазом подтекает, но очень торопился, времени не было разбираться. Видно, подводку все-таки сорвало, и вода хлещет на пол. - Черт! - вырвалось у нее. - Сильно его залило? - Говорит, потоп, с потолка течет. Милка, поезжай, перекрой стояк, если не разберешься, где он, спустись в квартиру на этаж ниже, пусть этот сосед сам тебе поможет. Если надо, вызови аварийку Справишься? - Ну конечно, Олеженька, я все сделаю, не беспокойся. Тебя ждать? - Я же уезжаю.. Ах да, я не успел тебе сказать, я сегодня срочно уезжаю в командировку на три-четыре дня, не больше, у меня поезд через два часа, а мне еще все документы надо оформлять, мне домой никак не вырваться. Мила, выручай, а? - Да не беспокойся ты, - она улыбнулась, - я все сделаю. Прямо сейчас поеду. Поезжай спокойно в командировку, все будет в порядке, с соседом твоим я разберусь. Она ни капли не беспокоилась. Ну и что, что она в глаза этого соседа с нижнего этажа не видела? Милена ни секунды не сомневалась, что он не станет на нее орать, более того, не станет даже настаивать на том, чтобы Олег немедленно оплатил ремонт залитой квартиры. На свете есть только один мужчина, способный на нее орать, это ее бывший муж, но именно поэтому он и стал бывшим. Больше такие фокусы как-то ни у кого не получались, и не потому, что Милена умеет что-то особенное, нет, просто такая у нее внешность, такие глаза, такая улыбка, что невозможно ни отказать ей в чем-то, ни сердиться на нее. Сейчас она сядет в свою машину, новенький «Ситроен», поедет к Олегу и все устроит наилучшим образом. Может быть, ей даже удастся быстро найти рабочих, устранить неисправность в квартире Олега и организовать и оплатить ремонт у соседа, так что к возвращению Олежки из командировки все будет в полном порядке. *** Чигрик ничего не понимал. Он понимал только, что ничего не понимает. Как-то все идет наперекосяк… Он успел с утра раскумариться и теперь пребывал в состоянии одновременно эйфории и легкого раздражения. Эйфория заставляла его быть уверенным в собственных способностях, в том, что весь мир принадлежит ему и будет вертеться вокруг него так, как Чигрику хочется, раздражение же возникло оттого, что он никак не мог сосредоточиться и начать четко соображать Сегодня он был во всеоружии, при фотоаппарате, видеокамере, нескольких бутылках пива и даже с бутербродами, предусмотрительно захваченными из дому. В субботу от пива с чипсами у него разболелся желудок, и он хвалил себя за то, что позаботился о еде в преддверии длинного «рабочего» дня. Он вовсе не был уверен, что именно сегодня ему будет что снимать, но предварительные наблюдения говорили о том, что если не сегодня - так завтра, в крайнем случае - послезавтра, потому что «всякое такое интересное» происходило в квартире на девятом этаже панельного дома не реже одного раза в три дня. А бывало и чаще. Чигрик занял свой пост в десять утра, угнездился удобно, даже несколько раз впадал в дрему, но при звуке движущегося лифта моментально просыпался и напружинивал ноги, готовый в любую секунду соскочить с подоконника и спрятаться за поворотом лестницы, ведущей на чердак. Около полудня или чуть позже начало происходить непонятное. В интересную для Чигрика квартиру пришли два мужика, минут через двадцать вышли с дорожной сумкой. Потом, где-то через час-полтора, один из них вернулся. Потом пришла баба, та самая, которая, собственно, и нужна была Чигрику. Чигрик все старательно фиксировал при помощи имеющейся техники. После прихода женщины он решил, что можно расслабиться на какое-то время, попить пивка и закусить бутербродами, ведь то, ради чего женщина приходит в эту квартиру, за пять минут не делается. В запасе у него как минимум час, ну, минут сорок - точно. Открыв бутылку, он сделал несколько глотков, предвкушая, как сейчас развернет пакет с бутербродами и вонзит зубы в мягкий белый хлеб с маслом и свежей колбасой, но дверь «интересной» квартиры вдруг начала открываться Чего это они так быстро? Поссорились, что ли? Дальше стало происходить совсем уж такое, с чем ослабленные наркотиками мозги Чигрика справиться не смогли. Из квартиры вышел мужик, аккуратно запер за собой дверь, постоял несколько секунд на лестничной площадке, словно прислушиваясь или даже принюхиваясь, внезапно резко поднял голову и направился вверх по ступенькам прямо к Чигрику. *** Павел Седов открыл дверь квартиры и сразу понял, что Милены дома нет. Свет всюду выключен, и ставших уже привычными запахов вкусной еды, всегда встречающих его прямо у порога, не чувствовалось. Наверное, Милка поехала навестить родителей и задержалась у них, небось опять ее брат-алкаш какой-нибудь фортель выкинул. Брат этот придурочный - постоянная головная боль, то у него запой, то он лечится, то унес из дома что-нибудь ценное, продал и пропил. На лечение и на восстановление пропитого все время нужны деньги. Бедная Мила, сколько же сил у нее отнимают семейные дела! А она ничего, терпит, не жалуется, только горестно вздыхает. Он разделся в прихожей и сразу прошел на кухню. Очень хотелось есть, и Павел был уверен, что перед поездкой к родителям в Подмосковье Мила что-нибудь приготовила ему на ужин. Однако на плите было пусто, ни сковородки, ни кастрюли с супом. Ничего. Он заглянул в холодильник - там лежали только продукты, купленные в магазине, ничего приготовленного, что можно было бы разогреть.