— С моей бабушкой что случилось? — спросил Хият, никогда этим вопросом не интересовавшийся. — Ничего особенного в сравнении с другими, — пожал плечами Лииран. — Она родила твоего отца, потому что так надо было, отдала его няньке-кормилице и занималась своими делами. Потом замуж вышла, родила девочку и почему-то потеряла дар. Причем, девочка тоже родилась без дара. Ненормальный папаша этой девочки пробовал его пробудить и угробил ребенка, за что твоя бабушка его убила, отправила тогдашнему главе совета записку, в которой рассказала, как и за что убила мужа, и ушла из города. Возможно, она до сих пор где-то живет. Но она уже не хранящая и не может ею быть. Исчезнувший дар ни разу ни к кому не возвращался, будь то стихия или что-то другое. Что-то перегорает в человеке по непонятной причине, и все. — Надо было учить историю, — почесал макушку задумчивый Хият. — Столько интересного пропустил. Или это сплетни надо было собирать? — Скорее второе, — кивнул Лииран. — Я эти истории в детстве как сказки слушал, когда взрослые их вспоминали. — Знаешь, наверное, действительно следует выяснить, почему со всеми случились несчастные случаи, — решил Хият. — Еще эта девочка без дара и бабушка, которая дар потеряла. Это особенно странно. Моя мама, у нее тоже был свой дар. А еще у нее были правила, которые нельзя было нарушать, чтобы этот дар не потерять. И, если верить ее записям, такие же правила есть у всех магов без исключений. Просто их никто не знает. Может, забыли, может, не знали никогда. Вся разница в том, что нарушить правила для дара моей мамы очень легко. А нарушить правила других магов сложно и маловероятно. Но иногда их все равно нарушают. И тогда дар пропадает. Такая вот теория. — И что могла нарушить хранящая города? — спросил Лииран. — Не знаю. Хранящий не должен вредить своему городу. Он физически не может ему навредить. А в остальном… Да что угодно. Посидели. Помолчали. Лииран думал о том, почему завел этот разговор? Из-за того, что в детстве очень хотелось разгадать загадку эпидемии смертей среди людей, которые могли бы стать хранящими? Так давно вырос и забыл об этом. А теперь вот вспомнилось, всплыло из глубин памяти, заставило выговориться. Или просто хотелось доказать Хияту, что знает о нем больше, чем он о самом себе? Точнее, не о нем, о его сгинувшей семье. Может это уязвленное самолюбие? — Надо найти бабушку, если она жива, — принял для себя решение Хият. — Почему она ушла? У нее же ребенок в городе оставался. Или он к тому времени вырос? — Нет, — помотал головой Лииран. — Может, боялась, что ей отомстят за смерть мужа? Ее муж был из древнего рода. Их этих, облачные которые, вроде папаши Ладая. Не помню, как этого мужа звали, мне в детстве было неинтересно. — Вряд ли боялась, — не согласился Хият. — Ее бы не посмели тронуть, она же была единственная, кто мог научить маленького хранящего этим хранящим быть. Так ведь проще. — Логично, — признал Лииран. — Но глядя на папашу Ладая, я бы испугался и сбежал. Тем более родственники у нее умерли странно. Хият пожал плечами. Потом кивнул и задумчиво произнес: — Попробую расспросить, когда в следующий раз пойду к ней. Сейчас мне велено отдыхать и не напрягать мозги. К кому он собирается пойти Хият так и не сказал, а Лииран и Дорана не спросили. Атмосфера и без того была гнетущая. Словно они соприкоснулись с чем-то, что трогать не стоило, а теперь стараются лишний раз его не тревожить. Впрочем, что эта тайна пованивает, Лииран знал еще в детстве. Дедушка очень громко и вдохновенно об этом рассуждал. А папа смеялся и говорил, что если тайна с душком, то дед интересуясь ею имеет все шансы отправиться вслед за хранящими. Дед тогда ворчал и обзывал отца остолопом, а потом гладил по голове Лиирана и просил его вырасти умным. Лииран на свою голову послушался. Впрочем, с дедом ничего плохого так и не случилось. Вон, невест вчера привел. Главное, что вовремя. Если бы не эти невесты, Лииран бы здесь не сидел и не чувствовал себя болваном, влезшим туда, куда не следовало. — Что? Даринэ Атана одарила Тага расфокусированным взглядом красных от недосыпа глаз и решительно выпила очередную дозу бодрящего зелья, в надежде, что начнет что-то понимать. Это надо же. Ни дня без происшествия. То на кандидатов в хранящие то ли покушаются, то ли не покушаются. То стражи стены начинают чувствовать, что эта стена становится теплее, а присутствующие рядом с ними маги дружно орут о возросшей волнообразно энергии. Потом эта энергия успокоилась, но шороху наделала. А глава совета накануне спала всего два часа. А сегодня, похоже, вообще поспать не получится. Стену исследуют и не могут понять, что с ней случилось. Причем, в том, что что-то случилось, никто из исследующих не сомневается. Одни это чувствуют. Для других она светится ярче. Третьи заявляют, что заметен след соприкосновения с линией силы, хотя теоретически это невозможно. А может, они слишком мало об этой теории знают. Все там знали только хранящие, а теперь даже не прочтешь нигде. Большая часть библиотеки хранящих находится в доме, в который никто войти не может. Меньшая — частично украдена неизвестно кем, частично все еще находится в городской библиотеке, подтверждая, что написанное для хранящих могут прочесть только хранящие. Там даже не шифровка. Текста попросту не видно, что с этими книгами не делай. А делать пытались многое. — Так, — сказала замороченная глава совета, собравшись с мыслями. — Найдите Ильтара. Возможно, он сумеет объяснить, что происходит. Знала бы она, чем это задание обернется, подождала бы с поисками до утра. Хотя бы выспалась. А так… Нет, Ильтара нашли. Следопыты. И не придумали ничего лучше, чем вытащить очень пьяного и очень веселого пророка из постели смазливой девицы, годящейся ему во внучки. Девице это не понравилось, и она устроила скандал. Скандал разбудил папашу девицы, которому не понравилось, что в его доме, оказывается, какой-то старикан соблазняет его же дочь, а он, папаша, ни сном, ни духом. В общем, папаша устроил скандал еще грандиознее и даже попытался Ильтара зарезать. На шум сбежались соседи и прочие зеваки, и с восторгом наблюдали, как матерящийся папаша изображает марионетку, подвешенную на невидимые нити, за которые дергал хихикающий Ильтар. Практически голый Ильтар. А идиоты следопыты, вместо того, чтобы заткнуть папашу и одеть пророка, успокаивали бурно рыдавшую девицу, клявшуюся никогда не выйти замуж и не нарожать отцу внуков. Девицу в итоге напоили успокоительным и отправили спать, пообещав поговорить с самой главой совета о предоставлении отдельного от родственников жилья. Потому что папе ее ухажеры не нравятся все без исключения. Те молодые, те старые, те толстые, те худые, а те вообще рыжие. Как так жить? Ее папашу отправили в тюрьму под улюлюканье соседей, которым почему-то это решение очень понравилось. Видимо Ильтар не первый, кого этот буйно-помешанный пытался убить. Ильтара, на тот момент описывающего пухленькой женщине ее цветущую красоту, под недовольное сопение мужа этой женщины, отловили, насильно одели и повели к стене, к тому самому участку, за которым находился порт. Все такого же веселого и нетрезвого Ильтара повели. Даринэ Атана, когда услышала отчет об этом, заподозрила, что большая часть следопытов города идиоты. Вот как может нормальный человек просить поработать пьяного мага? Ладно, если не получится. А если получится что-то непредвиденное? С этими мыслями она пошла к стене, подозревая, что увидит на ее месте руины. К счастью, стена оказалась прочнее, чем опасалась глава совета. Стена всего лишь светилась загадочным синим цветом. А Ильтар висел в воздухе над ней, раскинув руки и громко хохоча. Зрителей, несмотря на позднее время, это представление собрало довольно много. И они продолжали приходить. — Что происходит? — спросила решившая смириться со своей участью Атана у подошедшего Тага, который, судя по выражению лица, очень жалел, что вообще согласился работать одним из помощников главы совета. — Не знаю, — ответил он устало и безнадежно. — Когда я пришел, Ильтар уже бегал туда-сюда вдоль стены и жизнерадостно кричал, что был прав. Потом он начал кричать, что прав всегда, что удача его любит, и что жизнь все еще не скучна, так что умирать ему рано. — А взлетел он почему? — Не знаю. Он просто остановился, постоял, прижавшись щекой к стене, а потом подпрыгнул и завис в воздухе. Теперь вот висит и смеется. Зрителей становилось все больше и больше. Доринэ Атана представила, как пытается опустить спятившего пророка с помощью сети и решила подождать, чем все это закончится. Возможно, даже удастся Ильтара расспросить. Когда он проспится и протрезвеет. Если, конечно, раньше не свалится и не разобьет свою многомудрую голову, в которой этой мудрости ровно столько же, сколько и идиотизма. И как там все помещается? Висел Ильтар довольно долго. Даже когда перестал смеяться, все еще висел в воздухе и читал стихи великолепной луне. Причем стихи были пошлые, хоть и хорошие. Потом он стал читать стихи морю. О любви, ее физическом аспекте, с красочными описаниями. И спустился только тогда, когда светящаяся синим стена заметно побледнела. К сожалению, представление на этом не закончилось. Собравшиеся зеваки имели честь наблюдать за тем, как все такой же веселый Ильтар обнимает главу совета, громко называет ее деточкой и пеняет на ее несообразительность. Атане при этом хотелось провалиться сквозь землю, но она подозревала, что пророк последует за ней и будет преследовать, пока не выскажет все, что думает. — Ты знаешь, что произошло со стеной?! — в какой-то момент не выдержала не выспавшаяся и злая на весь мир женщина. — Конечно, — обрадовал ее Ильтар. — Эта стена стала юной и прекрасной, как в день своего сотворения. А еще она влюбилась… нет не так… она полюбила. Полюбила, как родственника, как младшего брата, бестолкового, но хорошего. Сочувствую тому, кто обидит этого юношу. — Какого еще юношу?! — Хорошего юношу. Бестолкового, но хорошего. Вай-вай, вот объясни мне, как можно сочетать в себе незаурядный ум и эту бестолковость? Или это из-за возраста? — Ты сочетаешь в себе мудреца и идиота! — обрадовала собеседника Атана, которая начала понимать папашу пытавшегося Ильтара убить. — Я притворяюсь и веселюсь, — наклонившись к самому лицу, тихо сказал Ильтар. Сказал очень серьезно, абсолютно трезвым голосом, даже дурацкая улыбка куда-то пропала. — А он серьезен. И радуется жизни мало. Это нехорошо, когда люди делают больше, чем от них ждут, и все равно собой недовольны. Нет, с одной стороны хорошо. Для окружающих. Но для него самого плохо. Надо научить его радоваться жизни. — Кого научить? — вкрадчиво спросила Атана, подозревая, что это именно она сошла с ума, а Ильтар абсолютно нормален. — Мальчика, водника, которого полюбила стена. Он научил ее любить воду. Представляешь, она столько веков эту воду видела и была к ней равнодушна. А потом пришел он и показал как вода хороша. И стена полюбила. И воду полюбила, и его. — Ильтар, у этого мальчика имя есть? — Конечно, — кивнул пророк. — Хият. Хият Дака. — Опять Хият! Атана схватилась за голову и попыталась подумать. О чем-то постороннем. Иначе сейчас пойдет и убьет малолетнего гения, или кто он там на самом деле. Почему он вечно во что-то вляпывается? То Ладая спасет, не сказав никому ни слова. То книги читает, которые даже более опытным магам читать еще рано. То демонстрирует стене красоту воды. И вроде бы занятие ему нашли, чтобы свободно времени было меньше. Не помогло. — Ильтар, чем нам это грозит? — Что грозит, деточка? — То, что стена полюбила воду и Хията. — Да ничем, если вы мальчика обижать не будете. А вот если будете… Ты же понимаешь, что город на самом деле практически живое существо и стене не обязательно сдвигаться с места, чтобы уронить кому-нибудь на голову кирпич с крыши здания. Человек просто протянет руку, а город… — Все я понимаю, — сказала Атана. — Я не понимаю, что город может счесть обидой. — Ой, не переживай, — беззаботно улыбнулся Ильтар. — Он не станет вмешиваться, если мальчик может справиться сам. Давай я тебе лучше сказку расскажу. Жила на свете прекрасная девушка. Она была хороша, добра, но слишком серьезна и требовательна. А еще слишком заботлива и взваливала на свои хрупкие плечи непомерный груз. Долго жила эта девушка, не скажу сколько, нехорошо выдавать истинный возраст женщины, но дожилась она до того, что груза на ее плечах стало столько, что скоро она с места сдвинуться не сможет. А жизнь-то идет, спешит куда-то жизнь. И даже о ее умершем возлюбленном люди стали забывать, хотя когда-то казалось, что это невозможно. А девушка все идет и идет, все дальше и дальше, собирая заботы и проблемы, стараясь быть сильной и вынести больше, чем способны все женщины города. Потому что думает — так она сможет искупить вину… — Ильтар, — возмущенно сказал Атана, сообразив, о ком он решил рассказать сказку на этот раз. — Помолчи, нельзя перебивать пророка. Собьюсь с мысли и скажу не то, что должен был. Серьезный, как никогда. Наверное, действительно что-то увидел. — Молчу, — выдохнула женщина. — Молчи. Всегда молчи. И свои глупые мысли заставь замолчать. Ты ни в чем не виновата. Ты не виновата, что полюбила почти ребенка и стала его опекать. Ты не виновата, что он принял именно такое решение…