Агни покачала головой: – Не совсем так. Папа говорил, огоньки не гаснут, потому что у них есть незавершенные дела. Иногда это чувства – ярость или грусть. Иногда они одержимы местью, иногда хотят справедливости. Но они всегда желают, чтобы их услышали. И поэтому бывают опасны для людей, которые не умеют слушать, которые не готовы… Очень легко забыться и отправиться вслед за ними. Потому-то их и боятся. Но папа не боялся. Он заплывал туда, куда другие не решались. В места, полные блуждающих огоньков, куда другие рыбаки боялись соваться. Но папа… уважал огни. И меня тоже этому научил, когда понял, что я унаследовала его дар. – Она слабо улыбнулась. – Папа говорил, что я прирожденный ловец огоньков. – А что делают ловцы? – спросила Флисс. – Мы их убаюкиваем. – Убаюкиваете? – Бетти трудно было поверить в услышанное. – Так их можно успокоить, чтобы они потеряли власть над людьми, – объяснила Агни. – Хотя бы ненадолго. Папа показал мне, как это делать, не подвергая себя опасности, но сказал, что все надо хранить в тайне. Иначе появятся люди, которые попробуют это использовать… во зло. Бетти вдруг почувствовала знакомый холодок. Бабушка говорила им примерно то же самое в ту ночь, когда подарила Бетти матрешек. Какими опасными они могут оказаться, если попадут в плохие руки… – Однажды папа отправился рыбачить со своим лучшим другом, Солом, – продолжила Агни, нахмурившись. – Мама не хотела, чтобы они уходили. Она волновалась, потому что я видела, как папа с Солом повздорили. Я не слышала, о чем они говорят – была слишком далеко, – но видела, как Сол показал папе какую-то бумажку. Папа покачал головой, и Сол рассердился. Потом папа все-таки кивнул. И они уплыли… но потом что-то случилось, и Сол так и не вернулся. А папа вернулся, с шишкой на голове, и не мог вспомнить, где ее набил, но в лодке была… – Она запнулась и вытерла слезы. Флисс, даром что снова вся зеленая, с усилием подняла голову и мягко подтолкнула: – В лодке была?.. Агни шмыгнула носом: – Кровь. Там была кровь. Но у папы – никаких ран, ну, порезов никаких. Цел и невредим, только шишка. Значит, это была кровь Сола. Но его так и не нашли. – Она посмотрела на Флисс, потом на Бетти несчастными, полными слез глазами. – Когда папу арестовали, я обшарила лодку. У нас там маленький тайник, куда мы клали деньги и еду, когда отправлялись на рыбалку. Там я нашла карту и камень. Я не знала, зачем он там, но помнила, что в сказках камни с дырочкой считаются волшебными, ну и посмотрела сквозь него. А в руках держала карту – и вдруг на ней появился остров. И я поняла, что это ключ к разгадке, ключ к тому, что случилось с Солом. Сначала он пропал, а потом нашлась карта с невидимым островом… Я была уверена, что это как-то связано. – Но почему ты не показала карту стражникам? – спросила Бетти. – Разве ты не хотела подсказать им, где искать Сола? – Мама была против. Испугалась. Мол, они не стали слушать папу, так с чего им принимать наши слова всерьез? Чего доброго, обвинили бы нас, что мы сами нарисовали карту, и тогда… – И тогда вас заточили бы в Воронью башню, – закончила Бетти. – Как всех, кого подозревают в колдовстве. Агни кивнула и всхлипнула: – Папа в тюрьме за убийство Сола, но он его не убивал! Я знаю, что не убивал, но сам он говорит, что ничего не помнит. – Значит, вас отправили на остров Невозврата, – сказала Бетти, – решили, что, если наказать вас с мамой, папа сознается… и расскажет, где искать тело. Агни в слезах кивнула: – Потому-то я ему и верю. Он ни за что на свете не допустил бы, чтобы мы остались на этом ужасном острове! Она сгорбилась на скамье. Вид у нее был такой же несчастный, как и голос. – Говоришь, папа в тюрьме почти год? – мягко уточнила Бетти. Как это ужасно – когда ты невиновен, а тебя наказывают за чужое преступление! – Да, – подтвердила Агни. – А мы почти год провели на острове Невозврата. – Как жестоко! – воскликнула Флисс. – А огонек? – спросила Бетти. – Он здесь при чем? И кем именно он был? Хотя огонек с того момента, как они отчалили, вел себя как шелковый, Бетти поневоле поежилась, взглянув на светящийся шар возле Агни. Когда она рассказывала свою историю, он подплыл поближе, словно прислушивался. – Он появился сегодня вечером, после того, как мы с мамой разделились, – сказала Агни дрожащим голосом. – Что-то в нем… показалось мне знакомым. И как будто… как будто он меня знает. Я подумала… вдруг это Сол? Пытается что-то мне показать… В груди у Бетти заворочалось болезненное чувство. Куда вероятнее объяснение, что огонек был прежде матерью Агни. Стражники говорили, что беглец, который чуть не утонул, вряд ли доживет до утра… и, если огонек казался Агни знакомым, это не предвещало ничего хорошего. «Но как об этом сказать? – подумала Бетти. – После всего, что она пережила, как сказать, что ее мамы больше нет?» – Но это значит, что Сол мертв, – пробормотала она. – Но не значит, что его убил папа, – ответила Агни с упорством, которое Бетти уже в ней замечала. – Не значит. Но какой тебе с этого толк? – Будет толк, если огонек покажет, что случилось, – настаивала Агни. – Поэтому мне и нужно попасть на остров: чтобы доказать, что папа никого не убивал! Остров – ключ ко всему, я чувствую! – Этот огонек с тем же успехом может пытаться доказать его вину, – сказала Флисс. – И вдруг тебе не понравится то, что ты найдешь. Агни упрямо посмотрела на них. Лицо заливали слезы. – Может, и не понравится, но, раз уж папу приговорили к смерти, я имею право знать. Мне нужно знать. – А если он виновен? – спросила Бетти. – Что тогда? – Тогда, по крайней мере, будут доказательства и не будет повода держать нас на острове Невозврата, – ответила Агни. – Стражникам придется нас отпустить. Это отчаяние, это стремление цепляться за малейшую надежду, когда ничего больше не держит на плаву, было хорошо понятно Бетти. Так же отчаянно она желала найти Чарли. – Ты говорила, что огоньки не гаснут, потому что у них есть незавершенные дела. – Флисс взволнованно глядела на Агни. – Но что, если эти дела так и не завершаются? – Тогда огоньки становятся опаснее, – тихо отозвалась Агни. – Они… Их… – Она замолчала, подыскивая слова. – То, что когда-то делало их самими собой, постепенно стирается. Остается только память, чувство, тайна – что-то, за что они цепляются. И они просто парят над водой, как маленькие светящиеся шарики. Так говорил папа. Светящиеся шарики, которые когда-то были душами, мечтающие, чтобы их услышали. – Как грустно, – вздохнула Флисс и тут же склонилась над ведром. – Извините, – пробормотала она, побледнев, – я лучше выйду на палубу подышать воздухом. Тут он слишком… э-э-э… рыбный. Она поднялась и на трясущихся ногах вышла из рубки. Когда она открыла дверь, снаружи хлынула струя холода. Флисс, еще сильнее побледневшая, вернулась через пару мгновений. Она прерывисто дышала. – Что такое? – забеспокоилась Бетти. – Кажется, тебе еще хуже, чем минуту назад. – Я… э… – Флисс указала на окно. – Снаружи, – выдавила она. – Посмотрите! Бетти встревоженно обернулась к окну. И застыла. Несколько десятков блуждающих огней выплыли из тумана и обступили лодку со всех сторон, словно накрыв ее светящейся серебристой вуалью. Заледенев от страха, Бетти смотрела, как огоньки бьются в окна рубки. Они были окружены. Глава 11. «Не слушайте их шепот…» – Я никогда не видела их столько сразу, – прошептала Бетти. Светящееся шары теснились вокруг лодки, и это было зловещее зрелище. – Их там… их там целая армия! Агни встала и посмотрела сквозь стекло. Она хотела казаться храброй, это было видно, но дрожь в коленях, которую не скрывало даже платье, выдавала ее. Агни выглядела испуганной и совсем маленькой. – Они, наверное, чувствуют огонек в лодке, – сказала она. – И нас. Флисс сглотнула: – Бетти, мы можем набрать скорость? Проплыть сквозь них или обогнать? – Обогнать не выйдет, – сказала Агни. – Тогда как от них избавиться? – Флисс повысила голос. – Чего они хотят? – Чтобы их услышали, – ответила Агни. – И увидели. – И что же нам делать? Бетти лихорадило. Все больше и больше огоньков окружало лодку – за ними уже трудно было что-то разглядеть. Рубка наполнилась зловещим серым светом, который превращал самих девочек в призраки. По краям двери светились узкие полоски; струйки тумана сочились из-под нее, будто пытаясь дотянуться до тех, кто внутри. А потом послышался легкий шепот. Бетти резко отвернулась от окна. – Что? – спросила она у Флисс и Агни, дрожа от напряжения. – Кто-то что-то сказал? – Нет, – ответила Флисс. – Я думала, это ты. Шепот раздался снова, такой тихий, что Бетти с трудом опознала в нем речь. Теперь она видела, что ни Флисс, ни Агни не шевелят губами.