– Ребята, еще шесть или семь стриксов пытаются пробраться внутрь! Помидоры их не сдержат! – Аполлон, отвечай быстро, – приказала Мэг, – что нам делать? Я хотел подчиниться. Честно. Но не мог выдавить из себя ни слова. Мне казалось, будто Гефест, наш знатный стоматолог, только что выдернул мне зуб и я все еще не отошел от воздействия его веселящего нектара. – Ес… если убьешь птицу – будешь проклята, – наконец проговорил я. – А если ее не убивать? – спросила Мэг. – Ну, тогда она в-выпотрошит тебя, выпьет твою кровь и сожрет плоть, – улыбнулся я, хотя подозревал, что в моих словах нет ничего смешного. – И не дай стриксу тебя поцарапать. Иначе парализует! И в подтверждение своих слов я свалился набок. Стрикс, сидевший над нами, расправил крылья и спикировал вниз. 2 Примотали как рюкзак Скотчем к сатиру Хуже. Утра. Не помню – Стой! – завопил Гроувер. – Мы пришли с миром! Птица на его увещевания не обратила внимания. Она бросилась в атаку и вцепилась бы Гроуверу прямо в лицо, если бы не Мэг со своими саблями. Стрикс увернулся, заметался вокруг клинков и, невредимый, уселся на выступ чуть выше, чем раньше. – КРИИ! – гаркнул он, распушив перья. – Что значит ты «должен нас убить»? – спросил Гроувер. – Ты что, можешь с ним говорить?! – сердито посмотрела на сатира Мэг. – Ну да, – кивнул Гроувер. – Это ведь живое существо. – А почему же ты раньше не сказал нам, о чем он кричит?! – не унималась Мэг. – Потому что раньше он просто вопил «крии!», – пояснил Гроувер. – А теперь его «крии» значит, что он должен нас убить. Я попытался пошевелить ногами. Они словно превратились в мешки с цементом, что меня почему-то умиляло. Руки слушались, грудь не совсем онемела, но сколько продлится оцепенение, сказать было трудно. – Может, спросишь у стрикса, зачем ему нас убивать? – предложил я. – Крии! – гаркнул Гроувер. Язык стриксов начал меня утомлять. В ответ птица разразилась тирадой из клекота и щелканья. В это время оставшиеся снаружи стриксы с воплями бились о помидорную стену. Их черные когти и золотые клювы то и дело пробивались сквозь стебли, словно птицы желали накрошить помидоры для соуса пико-де-гальо[4]. Я понял, что самое большее минут через пять они прорвутся сквозь преграду и перебьют нас, – но их острые, как бритва, клювы были такими симпатичными! – Стрикс говорит, что ему было велено выпить нашу кровь, сожрать нашу плоть и выпотрошить нас, и не обязательно в таком порядке, – заламывая руки, объяснил Гроувер. – Ему жаль, но это приказ самого императора. – Дурацкие императоры, – проворчала Мэг. – Какого из них? – Не знаю, – сказал Гроувер. – Стрикс называет его просто Крии. – Ты понимаешь, когда он говорит «выпотрошить», – заметила она, – но не понимаешь имени императора? Лично я был даже рад этому. Покинув Индианаполис, я много размышлял над Темным пророчеством, которое мы получили в пещере Трофония. Мы уже столкнулись с Нероном и Коммодом, и я начал с ужасом подозревать, кем может быть третий император, с которым нам предстояло встретиться. И сейчас убеждаться в своей правоте мне совсем не хотелось. Вызванная ядом стрикса эйфория начала отступать. Скоро меня сожрут живьем кровожадные мегасовы. И новых поводов, чтобы зарыдать от отчаяния, мне не требовалось. Стрикс бросился на Мэг. Она отпрыгнула в сторону, так хлопнув пролетевшую мимо птицу по хвосту плоской частью клинка, что несчастная врезалась прямо в кирпичную стену и взорвалась облаком праха и перьев. – Мэг! – воскликнул я. – Я же велел их не убивать! Теперь на тебе проклятье! – Я ее и не убивала. Она покончила с собой, влетев в стену. – Не уверен, что Мойры решат так же. – Значит, мы ничего им не скажем. – Ребят, – Гроувер указал на стебли, которые под напором когтей и клювов стремительно истончались, – если убивать стриксов нельзя, может, укрепим стену? Он снова заиграл на свирели. Мэг превратила сабли в кольца и протянула руки к стене из помидоров. Стебли стали толще, корни остервенело цеплялись за каменный пол – но всё тщетно. Стриксов было стишком много, и они молниеносно разрывали новые стебли, едва те успевали появиться. – Плохо дело. – Споткнувшись, Мэг отступила назад, на лице у нее блестели капельки пота. – Без земли и солнечного света большего нам не добиться. – Ты права. – Гроувер поднял голову и, пробежав глазами по спиральному выступу, устремил взгляд во мрак. – Мы почти добрались. Если бы только успеть подняться, прежде чем стриксы прорвутся… – Значит, полезем, – решила Мэг. – Простите, – жалобно проговорил я, – тут вообще-то парализованный бог. Гроувер, поморщившись, посмотрел на Мэг: – Скотч? – Скотч, – кивнула она. Да хранят меня боги от героев со скотчем! Но скотч почему-то всегда оказывается у героев под рукой! Мэг достала из висящей на поясе сумочки моток клейкой ленты, усадила нас с Гроувером спиной к спине и, проведя ленту у нас под мышками, надежно прикрепила меня к сатиру словно туристический рюкзак. Она помогла ему подняться на ноги, и меня замотало так, что в поле зрения мне попадали то стены, то пол, то лицо Мэг, то мои болтающиеся парализованные ноги. – Э-э… Гроувер, – позвал я, – а у тебя хватит сил дотащить меня до верха? – Сатиры прирожденные альпинисты, – просипел он. Он забрался на узкий выступ, мои онемевшие ноги волочились по земле. Мэг следовала за нами, то и дело оглядываясь на стремительно истончающийся помидорный барьер. – Аполлон, – попросила она, – расскажи мне о стриксах. Я покопался в памяти, пытаясь обнаружить в этой каше хоть какие-то крупицы полезной информации. – Это… птицы – предвестницы зла, – сказал я. – Если они появятся – жди беды. – Да ладно! – съязвила Мэг. – Что еще? – Ну, обычно их добычей становятся юные или слабые: младенцы, старики, парализованные боги… в общем, ты поняла. Стриксы плодятся в верхних пределах Тартара. Осмелюсь предположить, что домашние питомцы из них никудышные. – Как нам от них отделаться? – спросила она. – Если их нельзя убивать, то как же от них избавиться? – Я… я не знаю. Мэг разочарованно вздохнула: – Спроси у Стрелы Додоны. Может, она что-то знает. А я постараюсь выиграть немного времени. И она побежала вниз. Перспектива общения со Стрелой расстроила меня еще больше, но Мэг приказала мне, а ослушаться ее приказов я не мог. Потянувшись за спину, я нащупал колчан и вытянул из него свое волшебное оружие. – Приветствую тебя, мудрая и всемогущая Стрела! – сказал я. (Немного лести в начале разговора еще никому не мешало.) – ДОЛОГ БЫЛ СРОК, – нараспев ответила Стрела. – ДНИ И НОЧИ БЕЗ СЧЕТА Я ПЫТАЛАСЬ ДОЗВАТЬСЯ ТЕБЯ. – Но прошло всего сорок восемь часов, – удивился я. – ВОИСТИНУ, ВРЕМЯ ТЯНЕТСЯ ВЕЧНОСТЬ, ЕЖЕЛИ ТЕБЯ ЗАТОЧИЛИ В КОЛЧАН. ИСПРОБУЙ САМ – ИЗВЕДАЕШЬ, КАКОВО СИЕ. – Ладно, – я едва удержался, чтобы не переломить древко Стрелы. – Что ты знаешь о стриксах? – О ЧЕМ, О ЧЕМ, ГОВОРИШЬ, ДОЛЖНА Я ПОВЕДАТЬ ТЕБЕ? О СТРИКСАХ? ПОЧТО НАДОБНО МНЕ ГОВОРИТЬ О НИХ?