Дождавшись возвращения Рюрика с Вольгом, вчетвером вернулись в терем. – Ты, брат, не думай, что вот уйдём мы с тобой в Псков, а за нами, следом, в Ладогу дружина придёт. Некому сейчас в Новогороде воевать. Добронег остался в городище – ему за порядком смотреть. А Аскольд с Диром уходят на Царьград. Собираются до ледостава успеть, вот и торопятся, – постарался разрешить невысказанные сомнения Синеуса Рюрик. – На южных рубежах хазары зашевелились, уже Новогороду грозят, – добавил Вольг. – Договорились, что по пути присмотрят оба побратима за южными границами. – Киев они возьмут. Там и сядут. Ты, Вещий, не ведаешь разве? – спросил я у него. – Да не заглядывал я, некогда. В своём бы разобраться – так накручено, и, думаю, из-за тебя. То одно сегодня вижу, а назавтра – уже другое. Одно знаю точно, боги за тебя горой стоят – люб ты им. Может, расскажешь нам, почему? – пронзительным взглядом выстрелил из-под рыжих бровей Вольг. – В Псков придём, может, и расскажу. Потерпи пока. Лучше ответь, ты с Верховным волхвом знаком? – Не довелось ещё. То одно, то другое навалится, так и не вышло нам познакомиться. – А ты, княже, был ли у Верховного? – подумав, решил всё-таки задать тот же вопрос Рюрику. Посмотрим, что новгородец ответит. – Нет, не был. Да и невместно князю к волхвам ходить. Пусть сами ко мне приходят. – Ещё один вопрос разреши задать. Говорят, крест христианский ты на груди носишь. Правда ли это? – Правда. Веру принял. И крест ношу. Если ты хочешь спросить, как я к богам языческим отношусь, отвечу. С почтением отношусь. Веру старую рушить не буду. Пусть люди сами решают, каким богам требы класть. – Хорошо. Пойду я. Надо своих людей проверить, всё ли в порядке. Да посмотрю, может, в баньку схожу, – поднялся, поклонился князьям (от меня не убудет, спина не отвалится, а вежество показать надо), да и пошёл на двор. Обо всём сказанном и услышанном подумать надо. – Погоди, я с тобой, – подхватился Вольг, с грохотом отодвигая лавку. Можно и подождать, коли просят. Да и с Вольгом надо задружиться. А обдумать разговор и позже можно. Да и Вольг не просто так со мной напросился, точно о чём-то поговорить хочет Псков После памятного совещания, проведённого Трувором в боярском тереме, закипела работа. Забегали мастеровые – в поле начались работы по закладке фундамента под новую стену. Благо схема перестроения была давно составлена. Боялись начинать строить без боярина. А тут князь морально-волевым пинком придал ускорение всем планам – вот и завертелась работа. На берегу возводились опоры под уже изготовленные Истомой водяные колёса. Да и сами колёса были прикачены на берег. Старшины размечали контуры новых мастерских, и тут же строители копали траншеи под фундаменты. И если на опорах под приводы работала ватага Окуня, то фундаментные работы, с последующей выкладкой стен, делал Еленя со своими подмастерьями. Дрёма ушёл в Данциг и далее на Готланд с грузом пиломатериалов и кирпича с черепицей. Ушлый купец еле-еле поделил с Последом, собиравшимся в Старую Ладогу, запасы посуды и оконного стекла. Изделиями из железа в этот раз решили не торговать – самим не хватало, начинался строительный бум. А через день, после отхода двух ладей в Данциг, ушёл и Послед, загрузивший свою баржу товарами по максимуму. На верфи заложили ещё две ладьи, и ватага Тишилы выходила из ворот подышать свежим воздухом, вся облепленная душистыми сосновыми стружками. Опустевшие было склады требовалось срочно заполнить, и в мастерских закипела работа. В лавке полки тоже стояли наполовину пустые, торговцы выносили мозг старшинам ремесленных ватаг. Любава с Миленой сбились с ног – началась пора заготовок. Увеличивался поток хуторян, везущих излишки урожая в крепость. Надо было принять привезённые продукты и зерновые, всё пересчитать и распределить на хранение. Пришлось набирать дополнительных работниц. Не хватало уже рук и сил работать прежним составом. У всех назрела пора перемен. Необходимо было расширяться. А тут ещё и боярин куда-то запропал. Давно уже должен был вернуться. В Кроме копали огромную траншею под стены и башни. Решено было ставить следующим годом каменные стены вокруг посадов на место деревянных. Да и на другом берегу реки Псковы собирались заложить две новые башни. Город рос. После того как прогнали новгородцев и варягов, постепенно начал расти приток поселенцев. Новоприбывшим разрешили заселять правый берег Псковы с условием обязательной отработки на общей стройке. А поскольку вся работа оплачивалась, можно было это условие и не ставить – за деньги народ работал с удовольствием. Тем более, всё равно жилые дома ставили строго по намеченному плану и всем миром. Горивой опять сбивался с ног – много народа приходило, и с каждым нужно поговорить, выспросить, откуда и почему пришёл да что умеет, на что может сгодиться. По способностям и подыскивали дело каждому. Вот именно в такие моменты и подумывал Горивой о том, как бы подобрать для себя ещё десяток-другой толковых людей. Прежний состав уже не справлялся. Ведь надо было кому-то и за порядком присмотреть. Да и смешно сказать, но даже контроль за работой по установке новых туалетов и последующий присмотр за ними князь на него повесил. Теперь тихари горивоевские, параллельно с поддержанием порядка в городе, ещё и обязаны были строго присматривать за горожанами, дабы те справляли свои нужды только в отведённых для этого местах. Нарушителям же грозил нешуточный штраф. В первый раз пять дней бесплатных работ на благо города, а дальше срок увеличивался, в конечном итоге вплоть до отселения. Насколько, пока ещё не придумали – ждали общего собрания для обсуждения. А собрание было решено проводить только после возвращения боярина. Трувор же после памятного всем совещания почти не появлялся на людях. Сидел в своём тереме безвылазно, писал и обдумывал новые законы для города. Очень не хватало Владимира. Привык уже к нему, такому разумному и спокойному, да и много дельных советов помещалось у того в голове. Вот и ждал с нетерпением возвращения боярина князь. Но не только простыми горожанами наполнялся город – одновременно росла и дружина княжеская. Набирали в обучение воинскому делу своих подрастающих парней, да и наёмники понемногу приходили. С последними заключали ряд пока на год, а там, уже по обоюдному соглашению, ряд или разрывали, или продлевали. Как и планировали, под стенами Крома, на берегу Псковы, расширили торжище. Торговые ряды росли как на дрожжах, появилась первая крытая лавка, поставленная предприимчивым Дрёмой перед самым своим отплытием. Старая Ладога – Псков Утром следующего дня мы наконец-то отошли от гостеприимных стен Старой Ладоги. Впереди шла моя ладья, за мной держался Ждан, а уж за ним, в кильватере, пыталась не отстать лодия Рюрика. Синеус отсыпался в моей каюте, потому как вечером они с братом примирялись до потери сознания. Я даже двери в каюту не закрывал – пусть проветрится. Поддувал попутно-боковой ветерок, и над скользящими по речной глади судами раздавался могучий храп Синеуса. А с замыкающей лодии ему вторил такой же – Рюрика. До выхода в Ладогу на палубах не показывался ни один из князей, а вот когда запахло обедом, тогда и показал свою измятую физиономию Синеус. Морщась, съел предложенный обед, запил квасом и опять ушёл в каюту, уже закрыв за собой двери. Что уж он там делал, я не видел, но храпа слышно больше не было. Интересно, почему из трёх братьев только один женат? Хоть они и сводные друг другу, но о наследниках-то подумать всем надо. Вчера с Вольгом проговорили почти до темноты. Сначала разговор не завязывался, но потом, постепенно, всё-таки разговорились о сражениях и походах. Я рассказал о том, как боги наказали Рюген и его жрецов, а Вольг, в свою очередь, – про то, как князья пришли на Русь. Рассказ получился интересным – кровавые сражения и схватки, осады городов и взятие крепостей. Умел Вольг заинтересовать. Пытался расспрашивать и меня о моём происхождении, но попытка эта не удалась – я отговорился своей первоначальной версией. Так и прошёл вчерашний день. Плавание наше до Пскова прошло без каких-либо неожиданностей в виде нападения или плохой погоды. Да и боги, видать, нам благоволили – всю дорогу, куда бы мы ни повернули, ветер менялся на попутный. Вёсла сохли без дела, дружина откровенно маялась, да и я, честно сказать, подустал от похода – хотелось поскорее домой и… расслабиться. Чтобы надеть простую рубаху, без надоевшего доспеха. Чтобы не вертеть постоянно головой по сторонам, ожидая неприятностей. Да и в свою любимую баню сходить не мешает. Вроде бы и парился недавно в Старой Ладоге, а как только бронь наденешь, так мгновенно и пропотеешь. За день весь пропитываешься тяжёлым липким потом и ходишь, распространяешь терпкие ароматы. Опять же вещи нужно простирнуть – поддоспешник уже в темноте по запаху найти можно. Зашли в Пскову, лодья Рюрика причалила к пристаням Крома, а я, высадив Синеуса рядышком с ними, поднялся выше по течению реки к своему причалу. И первое, на что сразу же обратил внимание – активные работы по перестройке нашей крепости. На поле кипела работа, моментально прервавшаяся, как только мы вышли из-за поворота. До причала плыли в сопровождении бегущих по берегу ребятишек. Да и взрослые начали подтягиваться со всех сторон, торопясь встретить вернувшиеся ладьи. От крепости спешили мои друзья, выплеснувшись из открытых настежь ворот, во главе огромной толпы. Не успели причалить, как на пристани стало не протолкнуться. Хорошо, что подошедший от крепости Изяслав выгнал всех на берег и освободил нам проход. Высаживались в полной тишине – люди считали возвратившихся. Сначала еле слышно, а в конце уже громче и громче. Когда все дружинники покинули ладьи, на берегу забурлила радостная встреча – основная масса-то была семейной, а уж родичи были почти у всех воинов. Пройдя по деревянному настилу причала, ступил на берег и остановился – передо мной плотной стеной стояли все мои друзья. Изяслав начал было докладывать, но я, не дослушав, подошёл к нему вплотную, крепко обнял, похлопывая по спине. Рядом стояли Головня с Истомой, Поревит и Еленя, Жарко и Стоян. За ними улыбался Яромир, а чуть в стороне отдельной группой выделялись Любава и Милена с Ивой. За их спинами мелькали знакомые девичьи лица. Со стороны ворот послышалась ругань и возмущённые крики. Распихивая толпу мощными плечами и огрызаясь на особо непонятливых, ко мне пробивался Гром. Налетев, закружился вокруг, быстро очистив себе место, облизал меня с ног до головы – восторгу собаки не было предела. Поднявшись от причала вверх на поле, пришлось сказать небольшую речь, забравшись на гранитный валун. Коротко рассказал о нашем походе, о сожжённых дракарах и новгородских лодиях. Рассказал и о печальных событиях в Новогороде. В опустившейся на поле звенящей тишине далеко разносилось каждое моё слово. Люди слушали, затаив дыхание. Каждый понимал – от того, что я сейчас скажу, зависит вся их дальнейшая судьба. Будет продолжаться война с Новогородом или нет? Этот главный для каждого жителя вопрос явственно витал над толпой. – Вот так и завершился наш поход. А с нами пришли князья – Синеус с Рюриком. Они у Крома причалили. Будут с Трувором мирный ряд заключать! – с такими словами закруглился. Загудело, забурлило людское море. Расплескалась вокруг всеобщая радость. А я, отпустив Мстишу и Ждана к командам, наконец-то смог пойти домой. Правда, спокойно дойти всё равно не вышло. Вокруг радостно и бестолково суетился Гром, поздравляли люди, бегала с суетливым гомоном довольная ребятня. А у терема встречал очередной торжественный комитет – наша повариха Весея собрала всю дворню и, выстроив всех в рваный неровный ряд у крыльца, торжественно поднесла мне до краёв налитый ковш. В упавшей полной тишине дождалась, пока я его опустошу, и откуда-то сзади выхватила поднос с нарезанными кусками пирогом. Заедая вкуснятиной, молча осматривал всех встречающих. Степенно стояли старшины плотницких ватаг Окунь и Тишила. Рядом с ними Зван и Обух, Волчок с Молнией. Скромно стояли наши знахарки, с любопытством поглядывая на идущую за мной Иву. Вокруг Добровы плотно теснились все её мастерицы, а за ними, скромно так, улыбались казначей Сивый и наш чеканщик Понята. Да и многие другие… Даже Красава с Надёжей, дочкой Истомы и Милены, прятались за спинами взрослых от смущения, но стояли со всеми вместе. Вот я и дома! Псков Посидев среди своих друзей за столом и заново рассказав всё с самого начала о нашем походе, тихонько вышел на улицу, постоял на крылечке, осмотрелся… Красота! Спустился по ступеням. Народ разошёлся, и работы возобновились – такими темпами мы к зиме въедем в новые помещения мастерских. А если ещё и морозы задержатся, то мы и новые приводы опробуем. Бухнула негромко за спиной дверь – вышли Головня с Изяславом: – Боярин, мы тут без тебя затеяли перестраивать стены да мастерские. Собрал князь нас на совещание да пожурил, что без тебя ничего и не делается. Усовестил… Вот и решили мы все— пока тебя нет, начнём строительство. Схема-то застройки, тобой нарисованная, у нас лежала… – Всё правильно решили. Молодцы! Погладил и потрепал за уши подскочившего тут же Грома. – Давайте пройдём по стройке, посмотрим и обсудим коротко. Мне сейчас надо в Кром, к князю на доклад. Так я хоть буду в курсе дел, что у нас тут затеяно. А вечером, на совещании, подробнее всё обговорим. Прошли по крепости, осмотрели верфь – похвалил за новые ладьи, желтеющие крутыми рёбрами шпангоутов, – и, закончив осмотр внутри стен, вышли за ворота. Выслушал внимательно объяснения Головни о заложенных строениях, посмотрел на схему. Всё соответствует плану, который мы вычерчивали прошлой зимой. Растёт наше городище, так мы скоро сольёмся с городом. Обсуждая стройку, дошли до городских стен. Тут тоже вовсю кипела работа. Перепрыгнув через водоотводную канаву, прошли к воротам. Не удержался – поднялся на стену, чтобы сверху прикинуть масштабы идущего строительства. Увиденное впечатляло; вспомнилось, как поначалу не хватало людей, как тяжело поднимали первую стену… Теперь же совсем другое дело. – Впечатляет? А хорошо мы развернулись! – донёсся снизу весёлый голос Трувора. Оглянулся, а князь уже взбирается по лестнице. – Так и знал, что не удержишься, залезешь на стену, чтобы посмотреть сверху на стройку. Вот и вышел глянуть, угадал ли я. Как, хорошо? – Мне нравится. Вижу, что до зимы успеем фундамент под стены заложить. – Это смотря какая зима будет. Давай поздороваемся, что ли… Трувор облапил меня, бухнул по спине тяжёлой рукой: – Пошли в терем, там братья заждались. Рюрик мира хочет, торговать намерен. Просит забыть всё, что было плохого, и начать заново. Поговорили о том о сём – я тебя ждал, не стал говорить о главном. Спускайся, а то вон, Горивой уже истоптался внизу. Подниматься на стену со мной не захотел. Обленился совсем, старый вояка. Спустившись вниз, поздоровался с безопасником. На его внимательный взгляд ответил встречным таким же. – Как прошло? – коротко спросил княжеский побратим. – В основном хорошо. Был у Верховного – пообещали прислать ещё жрецов. Все наши задумки одобрены, и будут ими поддержаны. – Потом подробно расскажешь, пошли в терем – там братья заждались, – поторопил нас Трувор. Войдя в каминный зал, поздоровался, коротко поклонившись. Трувор с Горивоем прошли на свои места, а я скромно так пристроился у стеночки, на лавке. Отделиться и отсидеться у меня не получилось – народу в комнате было мало, поэтому меня тут же выдернули поближе. Трувор обернулся, посмотрел укоризненно: – Ты в угол не прячься. Садись рядом, будем решать, как нам всем дальше жить. Подождал в полной тишине, пока я пересяду поближе. – Повторять тебе то, о чём мы тут начали говорить, не буду. Ты и так знаешь, о чём шёл и пойдёт разговор. Только для начала я всё-таки хотел выслушать твой доклад о прошедшем походе. Рассказывай, а мы послушаем. Пришлось вставать и докладывать. Вот и стоило ли пересаживаться… Рассказывал подробно, не стесняясь сидящего рядом Рюрика. Несколько раз прерывался смочить пересыхающее от долгих речей горло квасом. Наступающую в этот момент тишину никто не прерывал, только громко булькал квас, проскальзывая в мое иссохшее горло, да монотонно жужжала над головами залетевшая с улицы огромная муха, периодически звонко бьющаяся об оконное стекло. Закончив доклад, остановился, ожидая вопросов. – Выводы? – коротко спросил Трувор. – А выводы у меня такие. С Новогородом торговые отношения надо возобновить. Мирный ряд с ними заключить. Признать отдельное, равное княжество Псковское, в которое будет входить Изборск. Границы княжества согласуем позже! – закончил в ещё более сгустившейся тишине. – Мы хотим земли воедино собрать, а ты предлагаешь их разъединить?! – начал было подниматься со своего места Рюрик. – Сядь, брат! Это ты у себя, в Новогороде, будешь пустыми речами воздух сотрясать, а у нас слова делом доказывать надо! – осадил резко брата Трувор. – Пока мы от тебя никакого объединения земель не видели. Вот варягов подосланных видели неоднократно под нашими стенами. Признает или не признает нас Новогород – нам всё равно. Думаю, и Синеус скажет так же! Верно? – повернул голову к третьему брату.