Тёмное Нейтрино подавило почти все его силы. Нет больше защиты. Нет разрушительного света. Нет регенерации. Нет бесконечно телепортации. Теперь есть лишь кровь. — Кха! — из его носа вылетают золотые капли. Удар! Его голову ведёт в другу сторону, и снова вылетает кровь! — «Это… Теодор?.. Наш… Архонт Света?..» — «Что… он с ним делает?» Бах! — Кха! Бах! — Кхаа! Бью. Бью! БЬЮ! — Кха-кха-кха! Стой! Сто… БАХ! Удар за ударом, я держал его щупальцами Кошмара и не давал упасть этому куску мяса. Забивал, забивал и забивал! Удар! Удар! УДАР! — С-сто… Бах! — П-пого… Бах! — Умо… Острыми когтями пробиваю живот! Получается. Пальцы входят в мясо, я нащупываю кишки, и рывком выдираю их из живота! — А-А-А-А! — заверещал Теодор. Я взял кишки и обмотал их вокруг его шеи. Приблизился к лицу. И процедил: — Стоило убить меня сразу, а не играться как с жертвой, — я смотрел в его жалкие, слезящиеся глаза, — Но я ещё при первой встрече говорил… — процедил я, — Таких как ты я вижу насквозь. Краем глаза замечаю, как в толпе зевак мелькает Алиса. Она уже вернула человеческую форму, за исключением лишь кожи — она была покрыта чёрной густой шерстью. Девушка едва шла и держалась за живот, но тем не менее — уже ходила. Она нас видит. — Эй, Тео, — беру его за волосы, — Тебе есть ради чего жить? — С-стой… Поднимаю его голову на Алису. — Посмотри на ту, ради кого ты сейчас будешь страдать. Смотри, чьи страдания в итоге стали твоими. Он поднимает глаза. — СМОТРИ… Опускаю руки в разломы. — ЧТО БУДЕТ… Со всех сторон от Теодора раскрываются серые трещины, из которых выходит двенадцать серых Дланей с серпами. — ЕСЛИ РАЗОЗЛИТЬ ЛОРДА ТЬМЫ! Серпы входит ему под кожу. Аккуратно поддевают, чтобы не разорвать. А затем… в полной, шокированной тишине… — А… а-а-а-а… А-А-А-А-А! — он завопил, когда крюки начали снимать его кожу. Его регенерация отключилась из-за Тьмы. Его вопль был слышен, потому что все молчали. Его кожа не рвалась, потому что тянулась медленно! Но она всё больше и больше, дальше и дальше, отходила от его тела. — А-А-А-А! Крюки поддели его глазницы. Я начал отрывать и его лицо. — СТООООЙ! УМОЛЯЮ! Он висел посреди улицы. Распятый тёмными щупальцами. Вопящий. Жалкий. Истекающий кровью. Кусок мяса. — А-А-А-А! — «Что… происходит…» — «Наш Архонт… наш… дорогой Архонт» Мои зрачки вспыхнули, и я стрельнул пучками энергии прямо ему в глазницы, выжигая глаза! — А-А-А! Вуали на его руках сжались сильнее, и начала тянуть в стороны! — А-А-А-А-А! Послышался хруст отрываемых рук. Я взялся за кишки, которые обмотал вокруг его шеи, и начал тянуть. — КХ-Х-Х! Он захрипел. Ему не хватало кислорода. Он не могу вопить. Он не мог шевелиться. Кожа растянулась настолько, что казалось, будто она предназначена для человека в два раза больше него. И когда он начал терять сознание… Я понял, что пора. — Последние слова? — П-пожалуйста… умоля… Глаза вспыхивают. Я провожу лазером слева-направо распиливая этот кусок мяса надвое! Одно из щупалец напрягается, и швыряет верхнюю половину тела в сторону Алисы. Куда-то в неприметный угол! Она моментально понимает намёк, и рывком срывается в том направлении! Кушай, моя дорогая. Расти большой и сильной. Я же подхожу к его оставшимся ногами и заранее отрубленной руке. Щёлкаю пальцами. — Жатва. Рука пропадает в разломе.