– Беспокойство твое – зряшнее. Потому что ты, муж мой, в рассуждениях своих забываешь о главном. – О чем же? – спросил Духарев. – Не о чем, а о Ком. О Боге. Глава пятнадцатая. Печенеги После того как Духарев перебил копченых у Чити, безобразия на днепровском зимнике прекратились. И за прочими хлопотами Сергей Иванович забыл о своих мыслях по поводу нестандартного поведения степняков. Не до того было. А повода вспомнить – не было. Озоровали лихие люди на дороге, что связывала Киев с Черниговом, но с южной стороны разбоя не было. Как выяснилось, до времени. Оразграбленном санном поезде Владимиру сообщили, когда он возвращался из Родни. Развернув дружину, великий князь тут же отправился в обратный путь и уже к полудню оказался на месте злодеяния. Толпа, собравшаяся поглазеть на убитых, уже разошлась. Тела убитых прибрали, аккуратно уложив под берегом, путь расчистили, оттащив разграбленные сани в сторонку. Очисткой зимника занимался наместник Родни Гримстайн, княжий человек еще со времен свободных виков, с десяток его дружинников и примерно столько же смердов, собиравших разбросанное по льду и присыпанное снегом. Вещей, которыми побрезговали разбойники, было немало. Брали только то, что можно унести на спинах лошадей. – Кого побили? – спросил Владимир. – Булгар. С Дуная. Вчера напали, уже в сумерках. – Уцелел кто? – без особой надежды спросил Владимир. Разговаривали они по-нурмански. Даже сквозь свежевыпавший снежок было видно, что на много саженей вокруг всё испятнано кровью. – Малец один. И девчонка. Но она махонькая совсем, ничего не поняла. Сани перевернулись, они под ними и схоронились, мой конунг. – Что видели? – Малец сказал: сначала стрелы полетели, потом конные наскочили… Больше не помнит ничего. Сани перевернулись. Повезло им. – Кто это был? Куда ушли? Почему не догоняете? – Кто – не видели. Ушли в степь. Следов нет – снег ночью выпал. Да и не с кем погоню устраивать: у меня конных всего восемь десятков, да и те – не вои, а так… Ополченцы. Станут охотиться за степняками в степи – только мертвецов множить. – А сам что думаешь? Кто это? – А что тут думать? – усмехнулся нурман. – Копченые это. Цапон. Их здесь уже видели. Когда твой воевода Серегей задал им жару, отстали. Да вот опять… Что мне делать, конунг? Родню-то я обороню, а вот санный путь – уже не осилю. – Что ж не сказал мне, что на Чить цапон напали? – укорил великий внязь Духарева. – А какая разница, какого племени копченые созоровали? – пожал плечами Сергей. – Как напали, так и отпали. Три сотни мы положили. Больше не сунутся. Он по-прежнему недоумевал: с чего это так срочно понадобился великому князю. – А вот сунулись, – раздраженно проговорил Владимир. – Купцов бьют нагло, прямо у меня под носом. Два селища разграбили. Какой я князь, если чать свою оборонить не могу? – Дай мне двести всадников, господин, – подал голос Габдулла, – и я принесу тебе голову вождя разбойников! Князь покосился на телохранителя, но ничего не сказал. Зато Духарев решил поставить бохмичи на место. А то вдруг князю придет в голову поддержать идею Габдуллы. – Ты, шемаханец, когда первый снег увидел? Небось здесь, в Киеве? – На Дунае тоже снега хватает, – буркнул Габдулла. – А воевать в снегу ты умеешь? – Я везде воевать умею! – самоуверенно заявил шемаханец. – Дай мне сесть на коня, и ты увидишь, как я умею воевать! – Ох и много ты на своем «арабе» сейчас навоюешь, – усмехнулся Духарев. – Я… – Довольно! – перебил шемаханца Владимир. – Говорить будешь, когда я велю! Князь мрачно уставился на воеводу: – Цапон… Мне говорили: их большой хан прежде был союзником Киева. «Союзником князя Ярополка», – было бы точнее, но Владимир не любил упоминать убитого брата. Он взял большую виру с убийц, вдову сделал собственной женой, а сына ввел в род как своего, но уж Владимир-то знал, кто истинный, а не формальный виновник смерти Ярополка. И отлично понимал, что коварство Блуда сыграло ему на руку. А заодно дало удачный предлог избавиться от присутствия в Киеве того, кого обещал «держать заместо отца». Но это здесь, в Киеве, Владимира посчитали законным наследником брата. Ни немцы, с которыми Ярополк удачно вел переговоры, ни печенеги-цапон, с которыми у Ярополка был заключен союз, правопреемником брата Владимира не считали. Немцы – ладно, а вот печенеги – это очень, очень опасно. Именно они сначала подрезали крылья его отцу, внезапно осадив Киев, а потом и вовсе лишили его жизни. Но как замириться с большим ханом Илдэем, Владимир не знал. – Можешь выяснить, что нужно Илдэю, чтобы возобновить союз? – В союзе иль нет, копченым всё равно верить нельзя, – напомнил Духарев. – Но я знаю человека, который мог бы договориться с большим ханом. – Ну? – Четвертый сын Ольбарда, князя белозерского, Вольг! Владимир нахмурился… – Что-то не помню такого. – Варяжко! – Ах, этот? – Суровое лицо великого князя отчетливо выразило всё, что он думает о бывшем воеводе Ярополка, который едва не поломал все планы Владимира, а потом не только отказался ему присягнуть, а еще и сбежал к копченым, пообещав всемерно мстить за своего князя. И не солгал. – Ты зря на него серчаешь, – спокойно сказал Духарев. – За что? Человек он – верный. Повернее других. Роту принес – и не отступил. А что не тебе, а Ярополку, так это дело не меняет. – Еще как меняет! – по-волчьи ощерился Владимир. – Поймаю – на части порублю! – А я бы не стал этого делать, – не повышая голоса, произнес Духарев. – Верный человек – он всегда верный. Уговори его, обласкай – и будет тебе так же служить, как прежнему князю. Думаю, он поддастся. Невелика радость – природному варягу с копчеными жить. – Я подумаю, – буркнул Владимир. Похоже, он просто решил замять тему. – Ты, княже, не думай. Ты – решай. – Вот приведи его ко мне – тогда и буду решать! – отрезал великий князь. – Нет уж, – воспротивился Духарев. – Думаешь, легкое это дело – Варяжку в Дикой Степи искать? Может, он вместе со всей ордой на полдень откочевал? А даже если и найти: как его тогда уговорить в Киев явиться? Он ведь небось клятвы потребует, что обиды ему чинить не станут. А клятва такая только тогда цену имеет, когда от тебя исходит. Князь глубоко задумался. Духарев ему не мешал. Знал: личные обиды много значат для Владимира, но не более, чем безопасность Великого княжества. Так и вышло. Владимир поразмыслил, прикинул варианты и понял: этот – самый оптимальный. А может, вспомнил, что Варяжко у Ярополка был воеводой не из последних и впрямь верным. Такой любому властителю пригодится. – Кому клясться? – буркнул он, исподлобья глядя на седоусого воеводу. – Перуну, – ответил Духарев. – И мне. Я уж найду того, кто твою клятву Варяжке передаст. – И что же, Вольг этот точно приведет ко мне цапон? – с сомнением произнес Владимир. – Он на дочери Илдэя женат. И у большого хана в почете. Он для этого дела – лучший. – Будь по-твоему, – принял решение Владимир. И поклялся. Глава шестнадцатая. Варяжко