Что случилось во время коронации, Алексей не мог понять до сих пор. Весь его инженерный опыт оказался бессилен перед внезапным и, кажется, повсеместным блэкаутом. В голову приходило множество версий произошедшего, одна безумнее другой. Пока что больше всего ему нравился вариант вмешательства соседей из ближайших галактик. Очень может быть, что инопланетян наконец достали все эти дурные телепередачи, которые щедрой рукой сливали в космос Левинсон сотоварищи, и взбешенные звездные слизняки решили просто выключить эту надоедливую, никогда не умолкающую зеленую планетку. Алексей, считавший телевидение архаизмом, вполне разделял раздражение межгалактических слизняков, и даже был бы готов пожать каждому из них мужественную склизкую руку – или что там у них есть? рожки? щупальца? мозговые волны? – если бы не одно «но». А именно: из-за всей этой неразберихи он потерял Софью. Где она сейчас? Не арестовали ли ее вслед за ним? Дождется ли она его триумфального возвращения в Петербург? Да, у Алексея был блестящий план воссоединения с невестой. Он доберется до родной Вятки, отрастит бороду, чтобы изменить внешность до неузнаваемости. Отец скупит все швабры в окрестности, Алексей смастерит из них свои знаменитые подметалки-подмывалки – вся прелесть подметалок в том, что никакой электроники они не требуют, чистая механика. Далее. Из местного музея народных промыслов угоняется телега – что ему теперь эта жалкая кража, с его-то богатым криминальным прошлым! Телега до отказа загружается подметалками, цепляется к велосипеду (конструкцию нужно будет доработать) и Алексей отправляется в столицу в качестве солидного вяткинского купца, предлагающего домохозяйкам полезное в быту устройство. Там, под прикрытием швабр, он по всему Петербургу ищет Софью, находит ее, конечно, сажает в телегу и увозит в пылающий закат. А что? Очень даже романтично. Главное, чтобы Соня его бороды не испугалась. В общем, всего каких-то тысяча четыреста километров, и он в Вятке. В день Алексей проходил километров тридцать – правда, в последнее время значительно меньше, потому что, во-первых, чаща была ну совсем непролазной, а во-вторых, он сильно ослаб от голода. Ну хорошо, предположим, не через месяц, а через два он будет дома. Там он сможет выспаться на нормальной кровати и отъесться на знаменитых маминых борщах с мясом и сметаной. Кстати о борще, сказал сам себе Алексей и принялся оглядываться вокруг в поисках сегодняшнего обеда. Вековой бор неохотно раскошелился на весьма скудное меню. План сегодняшнего питания был таким: 1) Сырые муравьи с хрустящими куколками в качестве основного блюда. 2) Рогоз на гарнир. 3) Травка кислица, она же заячья капуста, на десерт. Никакого ручья поблизости не наблюдалось, поэтому единственный гость доморощенного (а точнее, лесорощенного) банкета остался без напитков. Алексей решил начать с самого противного. Твердя себе «медведи тоже едят, и ничего, все живы-здоровы» он сунул руку в ближайший муравейник. Исцарапанную кожу мгновенно защипало. Сотни, тысячи, миллионы крохотных существ побежали по пальцам, забрались под рукав рубашки, защекотали спину, живот, просочились под штаны, оттуда в ботинки. Морщась от отвращения и довольно болезненных укусов, Алексей нащупал среди спревших иголок, веточек и шевелящихся насекомых что-то похожее на шарики пенопласта и захватил полную горсть этой дряни. – Елки, ну и мерзость! – пробормотал Алексей. – А на экране компа это смотрелось вполне съедобным. То, что муравьи и их куколки – отличный источник белка, он выяснил на 32-м уровне «Лешего», когда его аватар с аппетитом отужинал содержимым здоровенного муравейника и получил за это полную склянку мерцающего здоровья. Однако в реальной жизни выяснилось, что сырые насекомые, когда слизываешь их с руки, шевелятся и кусают тебя за щеки, язык и губы, а куколки по вкусу похожи на скисшую кашу. Тем не менее, Алексей заставил себя проглотить как можно больше муравьев. Правда, потом долго вытряхивал из укромных уголков одежды хитрых смельчаков, решивших остаться с ним на уикенд, и вне очереди жевал кисленькую заячью капусту, чтобы перебить отвратительный привкус куколок. Пора было переходить к оставшемуся пункту меню. Попович отправился за корнем рогоза к болотцу, которое приметил неподалеку. Как-то раз, на 78-м уровне «Лешего», его персонаж на последнем издыхании обнаружил, что не вся осока одинаково бесполезна. Оказывается, если среди зарослей камыша попадается коричневый початок, похожий на эскимо на палочке, это верный шанс на спасение от голода. Помнится, аватар тогда слопал всё растение целиком, и сия находчивость позволила ему проскочить прямиком в восьмидесятый уровень. Дальше квест застопорился – персонаж никак не мог пройти через болото, тонул как камень, а потом Алексею и вовсе стало не до игр, поскольку его выбрали для участия в реалити-шоу «Великая княжна. Live». Алексей с сомнением осмотрел лоснящиеся толстые листья рогоза, лениво подумал, а не сплести ли ему из них рогожку для ночевки на земле; потыкал пальцем плотный стебель. Есть хотелось неимоверно. Муравьи только разожгли аппетит и, кажется, все еще продолжали шевелиться у него в желудке. – Это просто эскимо, шоколадное эскимо от «Абрикосова», – уговорил себя Алексей, зажмурился и надкусил влажноватый, чуть бархатистый початок. Весь рот тут же оказался заполнен ватной дрянью с горьковатым привкусом. – Тьфу ты! Елки… – Ватное месиво никак не выплевывалось до конца. – Нет, господа, это не «Абрикосов» и даже не «Конради». Похоже на тещино суфле, которое я ел в прошлом месяце. Слегка отдышавшись, Алексей предпринял последнюю отчаянную попытку. Он сел на корточки, окончательно испачкав ботинки и джинсы, запустил руки в грязь и вытащил длинный белый корень, похожий на раздвоенную морковку. Кое-как обтер добычу краем замызганной рубахи, от чего корень стал еще грязнее. И, наконец, решился. Рогоз Алексею неожиданно понравился. Чем-то он напоминал сырую картошку. Так же крахмалился на срезе и хрустел. После отвратительных муравьев это был просто подарок от местного лешего. Алексей радостно заурчал и вгрызся в корень, как бобер в осину. Через несколько минут пир закончился, а голод все еще не сдавался. Алексей, воодушевившись находкой, постановил играть по-крупному и не тратить силы на всякую мелочь, а сразу добыть по-настоящему гигантский корень, чтобы еще и в дорогу остаток прихватить. Ага, вот он – король среди рогозов, император початков, звезда болота. Возвышается над густыми зарослями, как одиннадцатиметровый памятник эскимо во дворе завода Абрикосова. – А ну-ка, сейчас я тебя победю, – сказал Алексей и двинулся на просвет, в сторону великолепного рогоза. С каждым метром ботинки всё больше увязали в топи, но Алексей не обращал внимания на такой пустяк – Поповича занимала только предстоящая битва с корнем-великаном. Хватит ли у него сил дернуть как следует? Сможет ли он вытянуть эту болотную царь-репку в одиночку? Эх, не было у него ни бабки, ни внучки, ни Жучки, ни кошки… А грызунов он не любил, так что ну ее, эту мышку. Еще несколько шагов… Почему так трудно идти? Ах да, тут же болото… Топь уже почти по пояс, но это ерунда, главное – вот он, царь-рогоз, еще чуть-чуть и этой самонадеянной фальшивой эскимохе конец, вылетит из земли, как пробка из шампанского… Позвольте, а где, собственно, земля? Ногам не во что было упереться. Именно так, наверное, чувствуют себя космонавты в невесомости. Он оторвал взгляд от рогоза и посмотрел вниз. Буро-зеленая, дурно пахнущая жижа добралась уже до подола рубахи. Его прошиб холодный пот. – Ёлки, – громко сказал Алексей и судорожно схватился за крепкий стебель той самой самонадеянной эскимохи, которую секунду назад собирался съесть на обед. – Ёлки, ёлки, ёлки, – повторил он, чувствуя, как трещит под его весом гигантский рогоз, как все глубже затягивает его трясина. – Соня! – вдруг крикнул он, сам не зная почему. – Соня, Сонечка! Его охватила такая паника, что он даже не отдавал себе отчета в том, что вообще что-то говорит и уж тем более орет, как раненый лось. Меньше всего Алексей думал о том, как бы покрасивее погибнуть с любимым именем на устах. Просто голосил, поддавшись животному инстинкту, на весь лес: – Соооня, Сонюшка, Соня-Соня-Соня! А сам в это время неумолимо погружался в бездонную пучину вместе с рогозом, выворачивая своим весом громадное растение – вот и корень, похожий на крокодила-альбиноса, показался надо мхом… – Соня… – стонал Алексей. – Лелик? – вдруг послышался неимоверно удивленный и неимоверно знакомый голос. – Лёлечка, это ты? – А? – Алексей повел вокруг больными глазами. Жижа достигла груди, уже скрылись из вида богатырские руки, все еще зачем-то сжимавшие никчемный стебель рогоза. Вокруг были сплошные заросли осоки, и Алексей смутно подумал, что родной голос ему попросту примерещился напоследок. – Ну и щетина… Ты что, тонешь? Папа, скорей сюда! – с новой силой зазвенел все тот же голос и прямо перед Алексеем материализовался ангел. Нет, не Ангел Головастиков, напыщенный и самовлюбленный телеведущий, а настоящий ангел, принявший обличье его невесты Софи. Голубые глаза, обычно игриво-умные, светятся изумлением, загорелая рука с бесчисленными фенечками и серебряными кольцами прижата к губам. На ангеле длинная цветастая юбка, подол подоткнут, открывает взору снегоступы, надетые поверх кожаных сандалий. Светлые волосы рассыпаны по плечам, в них, как всегда, магически поблескивают бусины. – Я в раю, – прохрипел Алексей и впал в некое подобие легкого транса, словно бы его накачали лосиной дозой успокоительного. Дальше он только блаженно улыбался и даже не поморщился от боли, когда тонкая загорелая рука, звеня браслетами, схватила его за волосы и ангел с недюжинной силой дернул его голову вверх, не давая захлебнуться трясиной. – Дай помогу… Да никак это наш Алёша? Чтоб я на шестеренки развалился, он, Софи, он! И откуда он тут взялся? – зазвучал еще один знакомый голос, на этот раз приятный мягкий баритон, и в весьма ограниченном поле зрения Алексея возник ангел постарше, в образе его хорошего друга и наставника Николая Константиновича Романова – тоже в снегоступах, в чистом сером комбинезоне с логотипом Русско-Балта на груди, зеленой ромашкой. Алексей будто со стороны наблюдал за тем, как два бескрылых ангела, кряхтя и охая, выдирали его из смертельных объятий болота, а потом волокли его по жиже, словно мясную тушу, пока он спиной не почувствовал твердую почву, лишь слегка прикрытую сухим мхом. Едва только его устроили поудобнее между двух выпирающих из земли могучих корней старой березы, Алексей задал давно мучивший его вопрос: – Скажите, а почему у вас нет крыльев? – сказал он слабеньким голоском, доверчиво переводя взгляд с одного любимого лица на другое. – Крылья вышли из райской моды? Нынешние ангелы передвигаются на квадрокоптерах? – Лелик, тебе вредно дышать болотными газами, – строго сказал ангел помоложе. – И объясни наконец, что ты тут делаешь и почему отрастил такую противную щетину? Сегодня же чтобы сбрил! Иначе о свадьбе можешь и не мечтать. Я с таким лешим к Регистрационной Дуге и на километр не подойду. – Софи, Софи, дай Алёше сперва отдышаться, – примирительно сказал ангел постарше. – Полагаю, у него легкое помутнение рассудка на фоне экстремальной ситуации. А как он здесь оказался, догадаться несложно. Я же тебе сразу, как только услышал про побег, сказал, что Алёша устремится в Вятку, к родителям. Готов поспорить на подвеску своего «Фодиатора» – нашему другу и в голову не пришло, что именно там его и будут искать в первую очередь агенты Нулёвки. Он слишком далек от криминального мира, чтобы мыслить как преступник. Эх, Алёша, Алёша! А вот не сбежал бы ты из-под ареста, узнал бы, что с тебя сняты все обвинения. – Как сняты? – Алексей мгновенно пришел в себя и приподнялся на локтях. – Все? – Если не считать побега, – уточнил Николай Константинович. – Но, друг мой, эта статья гораздо менее тяжкая, чем теракт. – Фууух, – выдохнул Алексей. – Елки… Поверить не могу. Значит, все-таки Катя настояла на моей невиновности? – Можно и так сказать, – согласился Николай Константинович. – Но все же в основном благодари ученых, которые выяснили причину глобального сбоя. Произошла инверсия магнитных полюсов… А впрочем, ты сейчас немного не в себе, так что подробности потом, в другой обстановке. – Так, ясно, что ничего не ясно, – сказал Алексей. – Я понял только то, что меня перестали подозревать в заговоре против императрицы и всего света. Ну и хорошо, ну и славно. А то я, видите ли, сейчас несколько не в форме. Притомился немного, по лесам и болотам гуляючи. Скажите мне лучше вот что: как вы-то тут оказались? – Мы едем в Сибирь, строить мегамагнит, чтобы перевернуть полюса, – туманно объяснил Николай Константинович. – Софи я прихватил с собой, не решился оставить ее в Петербурге один на один с Рененнкампфом. Не нравится мне выражение его лица. Над девочкой сгущаются тучи, а матери, как всегда, ни до чего нет дела, кроме собственной персоны. – К тому же я верила, что встречу тебя по дороге, – нежно сказала Софи. – Папа говорил, вероятность один к миллиарду, а я чувствовала вот здесь, – она прижала руки к тонкой льняной блузке, – и сердце меня не обмануло. Хоть я и не предполагала, что вместо своего милого Лелика увижу лесное чудище. Вот так бородища, а исхудал-то, исхудал как! Глаза голодные, из зарослей так и сверкают, ух! – А на болоте-то вы что делали? – не понял Алексей. – Все дороги отсюда далеко. – Мы за камышом, точнее, за рогозом сюда пришли, его тут много, – серьезно сообщил Николай Константинович. – Удивительно, Алёша, что именно его ты и держишь в руках с удивительным упрямством. Алексей с удивлением осознал, что Николай Константинович прав – богатырь и правда притащил роковой рогоз вслед за собой. Верхняя часть камыша набралась болотной грязи и потеряла товарный вид. А вот раздвоенный белый корень, гордо возлежавший у Алексея на животе, смотрелся вполне внушительно даже на фоне вековых корней березы. – Я без кофе не могу, Леля, ты же знаешь, – пояснила Софья, – а его нигде сейчас не найти, зерна из Южной Америки не доставляют, и вообще ничего ниоткуда и никуда не доставляют… А из сушеного корня рогоза получается что-то очень похожее на кофе. Нам тут в экодеревне, в паре километров отсюда, дали попробовать – неплохо, как ни странно, очень неплохо! – Ёлки трясинные! – вдруг осенило Алексея. – Я же до сих пор не сказал вам спасибо за спасение. Если б мог, поклонился бы вам сейчас в пояс, но, боюсь, при первой же попытке свалюсь носом в колени Николаю Константинычу. Будущий тесть только рукой махнул. А вот Софи оживилась: – А знаешь, Лелечка, это очень хорошо, что ты теперь мой вечный должник. Не отвертишься больше никогда от маминого воскресного суфле! * * * 2 июня Где-то в мировом океане планеты Земля. Паром «Королева Елизавета II» Генри – Жил-был на свете один хитрый рыжий лисенок по имени Фокси. Ну то есть это сам Фокси думал, что он хитрый. На самом-то деле лисенок наш был глупеньким и наивным, и все время попадал впросак. Особенно когда хотел всех обмануть. Приходит он как-то к медведю и говорит… Эй, да ты меня не слушаешь! Генри потрепал Келпи по влажной гриве, и жеребенок навострил уши, не отрывая головы от теплой палубы. Внимательные серые глаза того же оттенка, что и у хозяина, на секунду приоткрылись, оценили обстановку, решили, что ничего достойного внимания здесь не происходит, и вновь зажмурились в сладкой неге. Келпи дремал, лежа на боку, что означало высшую степень доверия лошади к человеку. Жеребенку явно было хорошо в этот жаркий июньский денек… А вот его хозяин пребывал в затяжном отчаянии. Генри с Келпи были совершенно одни на роскошном пароме посреди Балтийского моря. Впрочем, без действующей бортовой электроники этот суперкомфортабельный титан водоизмещением четыре тысячи тонн был лишь немногим лучше дырявой рыбацкой лодки. Неуправляемая посудина болталась по волнам без руля и без ветрил. В какой именно точке земного шара они с Келпи находятся прямо сейчас, Генри не имел ни малейшего представления. Вполне возможно, что паром уже давно покинул пределы Балтики и его вот-вот захватят сомалийские пираты. Но об этом лучше было не думать. – На чем мы остановились? Итак, сценарий мультфильма «Фокси». Сцена первая. Интерьер: медвежья берлога. Повсюду расставлены изящные бочонки с медом, на стенах – карикатуры на пчел в стиле Джона Лича. Это элегантная берлога в одном из лучших лесных пентхаусов. Входит рыжий лисенок Фокси. Он немного робеет в такой шикарной обстановке, но воинственно топорщит шерсть на загривке, готовясь обхитрить медведицу… Я вот знаешь о чем думаю, Келпи? – прервал сам себя Генри. – Где все чайки? Где альбатросы? Странно всё это. Может, половина Евразийского континента уже стерта с лица Земли ядерным взрывом, а мы с тобой и не в курсе? Хоть бы с Кейт все было в порядке… Идиотский любитель дешевых эффектов, – в миллионный раз принялся он за самоистязание, – безмозглый киношник, собственную семейную жизнь срежиссировать не смог! История и правда вышла дурацкая, хоть и загадочная.