Я хотел было спросить, зачем он передо мной отчитывается и уже даже раскрыл рот, но вдруг понял: все это он делает, чтобы загладить свою вину. Я прекрасно понимал, что он все сделал правильно – когда от оперативника нет связи в течение нескольких дней, а потом его видят творящим всякую дичь – волей-неволей задумаешься. И если еще Громов понаседал – тут и вовсе деваться некуда. Но я не мог злиться на полковника. Рот я захлопнул вовремя. Скажи я про понимание в общем эфире – вышло бы и того хуже. Поэтому я сосредоточился на его монологе, стараясь не упускать деталей. – … некоторые же не имеют связей между собой вовсе. Позже Кирилл вышлет тебе фотографии, посмотришь, кого сможешь опознать. Потом мы сможем продолжить поиски. Из хорошего тоже пока все. Вопросы? – Что происходит? – не удержался я. – Вообще. Глобально. Не в конкретно взятом случае между мной и Громовым. И даже не между ОВР и министрами или Романовым. А вообще. Еще шире. Общая картина. Ведь ваша деятельность началась не с моим приходом и не за год до этого. А гораздо раньше. И… – То, что у тебя возник этот вопрос – похвально, – снова прозвучал полковник, правда, после продолжительной паузы, за время которой Владимир сверлил меня глазами, словно я задал запретный вопрос. – Но наша ситуация усложнилась внезапно. Я бы начал с самого начала, но это займет время. – Не хотелось бы его отнимать у вас, полковник. Равно как и отрывать от более важных дел. – Что ж, – в его голосе сквозило явное облегчение, – тогда Кирилл вам поможет. До встречи на базе. – Он у нас энциклопедия по истории ОВР? – недоверчиво вступил в разговор Владимир. – Самая полная и подробная, – съязвил Кирилл, – Что-то наш полковник как будто не в себе, – заметил я. – Давай, рассказывай, что происходит. Не может же это все происходить из-за меня? Кстати, он уже отключился? – Главное – спросить вовремя. Да, отключился. Скажи мне сперва, откуда взялось твое любопытство? – Все просто, – я немного подумал, как лучше дать правильный ответ. – История с винтовкой была случайностью, потом батарейка – снова случай свел меня с одноклассником. А теперь мне попадаются знакомые имена и тесные связи в высоких кругах. Поэтому возникают вполне логичные вопросы. – Но ты же наверняка строил какие-нибудь теории? – Если ты не хочешь объяснять, так и скажи, – фыркнул Володя. – Мне тоже вдруг стало очень интересно. Я вот, например, думал, что у нас цель одна – прекратить утечку ученых, сохранить разработки в стране. – И тем самым достичь величия, – закончил за него Кирилл. – Да-да, изначально именно это и было тем самым планом, на который все ориентировались. Но дело оказалось чуть более сложным. – В чем сложность? – спросил я, выглянув в иллюминатор. Под нами мчались облака с какой-то бешеной скоростью. – В потерянных годах. Очень долго не было вообще никаких разработок. Что-то из действительно прорывного уплыло за рубеж еще в 90-ые. Потом, уже втихую, в начале нулевых. Тогда начали останавливать эту реку проектов, но особого успеха не было. – Еще бы, – снова вставил свое слово Володя, – все же падкие на деньги, а что потом? Пшик! – И ОВР удалось остановить поток умов? – едва дернув бровью, спросил я Кирилла. – Нет, конечно. Сам посуди: если бы не нашел того профессора, куда бы он делся? Скорее всего, тоже за границу. По большей части ОВР самостоятельно создает что-то новое, чаще всего по госзаказу, иногда – для своих нужд. Но наш штат узкоспециализированный, скажем так. А расшириться во все сферы нельзя – потеряем секретность. Мы и так рискуем ее потерять время от времени. Прямая связка ОВР с каким-нибудь ученым советом похерит всю нашу суть. – И сложности сейчас из-за этого? Проект буксует? – предположил я. – Не, – отозвался Кирилл. – При желании, особенно сейчас, когда у нас есть несколько прорывных идей, действительно хороших, попросить увеличить бюджет можно без проблем. Нам все сделают и все дадут, но проблема в противниках. – Романов? – Ну что ты прицепился к нему? У нас нет прямого соперничества. Он хотел стырить разработки, как Джобс в свое время тырил проекты у конкурентов. Здесь лишь немного другой уровень. – Тогда в чем дело? В чем сложность наших противников? – Наша деятельность идет вразрез почти всем другим структурам. – Приехали, – вздохнул Владимир. – Как это так? – Дабы далеко за примером не ходить – Вадим. – Он же бывший фээсбэшник! – воскликнул я, сделав упор на слове «бывший». – Там не бывает бывших. Мы и сами до сих пор не поняли, кем он был. А тут, понимаешь, мало того, что мы посмели его в чем-то подозревать, так его еще и грохнули у нас на глазах. По их мнению, мы должны были его под белы ручки привести обратно и вручить им. – Угу, и пальцем погрозить, – возмутился Володя. – Это было бы вообще идеально. А тут получается, что мы сработали, не отчитываясь практически ни перед кем, наворотили дел, смешали им карты в кучу – хотя о чем могла быть речь, – затараторил Кирилл, – если бы они предоставили нам все необходимые сведения, была вероятность, что мы не тронули бы его и пальцем. – Мы – да, а вот Настя – вряд ли, – ухмыльнулся напарник и я почувствовал, что тоже улыбаюсь. Да, эта девушка оказалась очень интересным напарником. Надо будет спросить потом у Володи про нее, если он, конечно же, все еще общается с ней. – Не суть. Не так много организаций в стране, которым мы не мешаем. Разве что вот ФСО, но это логично. Любая иностранная разведка и прочие – мы априори против них. – Мы уже успели им как-то помешать фактически? – спросил я. – Ну, знаешь, любой ученый, оставшийся в стране – это удар по ним и большой плюс нам. А вообще, можно строить много теорий. – Так вся сложность – из-за этого? Из-за гипотетического вмешательства нас в дела других структур и все? Так все же под контролем. Все эти комитеты и министерства. – Нет, – нетерпеливо ответил Кирилл. – Сложность в другом. Все люди думают… Ладно, большинство людей думает, что то, что им показывают по телевизору и пишут в новостях в интернете – истина в последней инстанции. Подписанные соглашения и прочее – результат по сути может быть диаметрально противоположный. Тут все решают связи и технологии. А проблем нам и внутри хватает. – Поподробнее, пожалуйста, – попросил я. – Неужели проблемой является только то, что наш Громов общается с людьми типа Камышина или Романова? – Является, друг мой, является и еще как! – воскликнул Кирилл под неодобрительный взгляд Володи. – По сути такими знакомствами подрывается вся основа государства. – Но ведь так везде, – устало добавил напарник. – В каждой стране так. – Да, так, но это не значит, что это правильно. – Объясни, а то запутал только еще больше. – Да вы долетите быстрее, прежде чем я закончу теорию. – Постарайся успеть. Желательно на нашем примере, – уже требовательнее произнес я. Мне не терпелось разобраться в ситуации, но я начал думать, что Кирилл – не тот человек, который способен объяснить все, как надо. – Хорошо. Вот Громов. Примерный министр. Работает на благо государства. Я где-нибудь соврал? – спросил Кирилл. – Возможно. – Уже лучше. Ты, Денис, сам сказал, что он водит дружбу как с Камышиным, так и с Романовым. Оба замешаны в противозаконных деяниях. А это значит, что он уже не на сто процентов благонадежный. – Это я и так знал, судя по его поведению, – ответил я без всякого удивления в голосе. – Но я не понял… – Южное солнце, пусть и ноябрьское, адски сушит мозги, ребят, – взорвался Кирилл. – Ладно, Денису простительно, но Владимир, ты! Ты же работал целый год аналитиком. Неужели нет представления об уровне проблем? – Нет, – пробормотал тот, заметно смутившись. – С тобой и так все было ясно, – беззлобно пошутил Кирилл. – Министр не может быть замечен в связях с такими лицами. Не потому, что это вредит его имиджу. А потому что может дать ему власть неограниченную. На незаконные способы набивания карманов никто не смотрит вообще – даже за границей. Везде можно поделиться, а принципиальных – устранить. – Короче говоря, подковерная борьба у нас началась? – Да. И есть подозрение, что нам ставят палки в колеса. Этим вот «расследованием» против тебя. Хотят дискредитировать полковника, развалить ОВР. – И что, все указывает на кого-то в верхах? – тут уже я не мог не удивляться. – Да. Всегда есть тот, кому мало власти. Не денег, а именно власти, потому что деньги рано или поздно перестают спасать, тогда как полная власть позволяет подавить любой протест. И как бы сложно вам не было это представить, – со вздохом продолжил Кирилл, – но ситуация именно такая, что толковых союзников у нас практически нет. И отсюда мы плавно переходим к текущей ситуации. – Я так понимаю, ты подразумеваешь наши разговоры о двух братьях, с которыми можно наладить контакт? – Не совсем, но и об этом вы потом тоже будете разговаривать с полковником. Я думаю, он против грязных методов, хотя использовать в нашей деятельности можно все, что угодно. Я говорю про тебя и Егора. Вас видели вместе, поэтому логичнее всего будет, если ты от него избавишься. – Ты лично просишь об этом? – меня даже позабавила эта мысль. – Нет, я подразумеваю, что такого человека надо убрать. Убрали Вадима, надо убирать и его товарищей тоже. – Стоп! – громко заявил так, что Владимир, даже поднял голову. – Почему я об этом слышу только сейчас? – Так ты не знал? – чертыхнулся Кирилл. – Вот уж аналитики, информацию собрали, самое главное сообщить благополучно забыли. Вадим и Егор работали вместе. – Здорово. Просто охереть не встать! – я чувствовал, что уже готов психануть. – Я перебрал все варианты, какие только существовали в природе, чтобы понять, что это за старый друг! – Так он же мертв, – возразил Кирилл. – Тела никто не нашел. Считать его мертвым нет смысла. – Логично, – пробубнил он. – Как всегда логично. В нашем мире правят призраки и королей здесь нет, – вдруг пропел он. – Сам сочинил? – мрачно спросил я, стараясь оторваться от неприятных мыслей. – Угу, – буркнул Кирилл, похоже, и сам недовольный положением вещей. – Уточни сразу, Егор работал или работает еще на том месте? – Отпуск. Как бы.