Противоположный берег далек, и сейчас, как древние, я почти верю, что там можно встретить людей о песьих головах и пушистых женщин. Впрочем, после слова «пушистый» я не могу удержаться и валю тебя на землю навзничь, ты сама ведь пушистая, мокрая, разрумяненная, живая ловкая здоровая русская баба! На утомлении держащаяся ты забыла двадцать первый век и живешь вечностью. А вечером мы на обрыве разожжем костер. Я встану над рекою, спину мне будет жечь пламя, колени морозить Волга, а в шею уткнешься ты. Сквозь твои губы я целую взасос большой взрыв, что породил всю эту прелесть! Николай с самого утра ходил гоголем, а под вечер окончательно разошелся: «Уж я задам вам в пятницу угощение, век помнить будете!» Люди недоверчиво, но с улыбкою глядели на Николая. Второй год в учреждении состоит, а ни разу посещения не задавал. И вот вдруг. «Право дело, господа, приходите ко мне в пятницу!» – ластился лисою Николай. Люди и пришли. Что не прийти, когда добрый человек грозится славным кутежом? Торжествующе набриолиненный и напомаженный, Николай встречал гостей в прихожей: «Проходите, господа, прямо в залу пешком, там и угощение ваше накрыто уж» – и подмигнул. Зашли люди – а там жена Николая, Анна Сергеевна Пожарская, на столе лежит в стиле ню, срамные места обнажила растопыримши, на шее салфеточка, сама виду любезного и лукавого. Как народ дал заднюю! Ноги лезли в чужие галоши, кое-кто напялил по ошибке дамское пальто, один убежал из дому по лужам в носках. Вот полный список потерь: 1. Были напрочь уничтожены очки Юрия Сергеевича, мастер потом головой качал: «Восстановлению не подлежат!» 2. В давке была раздавлена такса по кличке «Тетка». Собачка была преславная, третьего году купленная на птичьем рынке на Савеловском. Там и сейчас таких продают, приходите – посмотрите. 3. Воспользовавшись суетой, два наглеца из учреждения проинспектировали своими канцелярскими пальцами тайные места домашней работницы – Настасьи и нашли их превосходными и полностью соответствующими женскому предназначению. Последний гость сплюнул на пол: «По шее вам надо надавать за угощение такое!» И зачем-то прибавил: «Мародер!» И тоже был таков. Пьеса «Незапогодилосъ» – Ой, садись, Сашенька, как здорово выглядишь, работу нашел хорошую? – Да, Марья Николаевна, на Западе работаю. – Ой, на Западе! Какая умница всё-таки! В Германии, в Нидерландах? – На Западе Украины. За окном громыхнула молния. Пьеса (просовывает голову в дверь) – Здравствуйте, а кто из вас Николай? – Здравствуйте, я Николай. – (сурово) Теперь я тут Николай. Собрался на площади как-то люд, и завязался спор: а когда русскому человеку жилось лучше всего? Вышел мужичок подбоченясь да заявил: – Лучше всего жилось нашему брату при Советском Союзе! Из толпы вышел другой мужичонка и возразил: – Отнюдь, при Николае Втором недурно бытовали очень… – Да что Николай! Вот при Петре жизнь была! – Да ваш Петр исковеркал всю суть Руси, при Грозном Иване житуха была! – Э, да я вижу, вы не шарите совсем. Никогда так вольготно не дышал русский человек, как при татарах! – Да ты христопродавец! Всем известно, что лучшая жизнь была при Киевской Руси! – Врешь! При неолите! – При неандартальцах! – При австролопитеках! – При первых гоминидах, дурак! – замахнулся залетный мужичок на предыдущего спорщика. Галдели мужики, спорили, краснели, гам стоял на площади невыносимый! Неизвестно к чему привел бы спор, ежели бы не вышел на площадку древний, но игривый седовласый старец и не расставил все точки над ё: – А лучше всего, ребзя, русскому люду жилося при динозаврах. Сам маленький, шустрый, глядикося – чтобы ящур тебя не раздавил, под ногами – шмыг, шмыг, орешек видишь – мой орешек, зубами – хрямсь, хрямсь да в нору! А в норе баба – юркая, быстроглазая! Да деток с десяток – и все как на подбор! Чем не житие?! После такой речи помолчали мужики, почесали в затылках да молвили: – Берно рассудил, старче. И добавить нечего тут. Да и разошлись по домам. Вечером в отделение полиции зашел странный молодой человек. Лицо его было покрыто красными пятнами, руки дрожали от волнения. Едва зайдя, он тут же попросился под стражу. – У меня совершенно чудовищный, банальный и неинтересный паблик, – заявил он полицейским. – Вы нарушаете там закон? – Нет… не важно… арестуйте меня немедля, мой паблик – звенящая пошлость, ни грамма собственных мыслей, деградация духа… – Арестовать вас только за пошлость духа? – Да. Немедленно. Если можно, упеките меня в одиночку. Или лучше в пресс-хату. А лучше всего казните. У вас в отделении есть гильотина? – Молодой человек, идите, пожалуйста, нахуй, пока мы вас на самом деле не арестовали. Глаза пацана лихорадочно заблестели. – Так, понимаете, я и прошу, чтобы вы меня тотчас же связали и заковали в кандалы.